Кресли Коул - Если обманешь

— Держись за веревку, — сказал она, забрав у него корзинку и поспешив вперед, будто могла видеть в темноте.

Как только застонали доски верхней лестничной площадки, дверь Беа распахнулась и навстречу им выбежала почему-то Коррин.

— Люди Тумара приходили снова, — сказала она. — Тебе, Мэдди, нужно скорее уходить! Они избили Беа.

— Что? — воскликнула Мэдлин. — Беа? Коррин кивнула:

— Она не сказала им, куда ты пошла, а потом плюнула одному из них в лицо. С ней будет все в порядке, но сейчас лежит, приходит в себя.

Сообщение об угрозе вновь пробудило в Итане желание защитить Мэдлин.

— Пойди, посмотри, как там Беа, — сказал он ей. — Коррин расскажет мне подробности.

Мэдлин поспешила в комнату Беа и тихо прикрыла за собой дверь.

— Судя по всему, ты действительно собираешься отныне заботиться о Мэдди, — сказала Коррин.

Поколебавшись, Итан кивнул:

— Мэдлин приняла мое предложение. Коррин облегченно вздохнула.

— Но мне нужно выяснить кое-какие моменты из ее прошлого, а девочка не очень разговорчива. — Коррин сочувственно кивнула. — Как она обожгла руку?

— О, это произошло во время пожара в сорок седьмом. Ее дом вспыхнул как спичка, и она оказалась наверху, отрезанной огнем. Она едва не потеряла руку и вообще чуть не погибла.

Значит, ей было одиннадцать или двенадцать лет, когда пришлось покинуть свой дом и переехать за границу. А незадолго до того умер ее отец…

— Люди Тумара любят ломать руки, и это одна из причин, почему Мэдди так боится его, — продолжила рассказ Коррин. — Последние несколько недель она выглядела совсем потерянной. У меня просто сердце разрывалось.

Мысль о том, что она испытывала страх изо дня в день… Тумар, в сущности, уже мертвец…

— Почему Мэдлин не живет с матерью?

— Ну, она не любит распространяться об этом, — понизив голос, пояснила Коррин, — но ее мать… умерла.

— Ты шутишь, — не поверил Итан. Она кивнула, и вдруг у него заложило в ушах, он мог слышать только биение своего сердца. — Умерла.

«И все это время я потратил на ненависть к человеку, которого уже нет в живых…» Коррин всплеснула руками.

— Мэдди сиротствует уже много лет. Ее мать умерла, когда ей было всего четырнадцать.

Итан ущипнул себя за переносицу.

— Сирота.

Если и раньше Итан предполагал, что ему предстоит гореть в аду, то сейчас у него не оставалось на этот счет сомнений. Он горько засмеялся. Какая ирония судьбы.

Он лишил девственности нищую бродяжку, сироту.

— У нее были друзья в Англии, — сказал он. — Когда умерла мать, она могла обратиться к ним за помощью, и они с радостью помогли бы ей.

— Она уже прожила здесь некоторое время. Жизнь в Марэ превращает тебя в некотором смысле в… ничтожество, особенно если ты молод. Ей было стыдно. Она поехала в Англию охотиться за тем мужчиной только потому, что мы с Беа хотели растормошить ее. В конце концов, мы вытянули из нее обещание, что она хотя бы попытается что-то предпринять, прежде чем выйти замуж за Ледо.

— Ледо, граф? — спросил Итан. — Разве не ее мать устраивала этот брак?

— Да, много лет назад. Но после ее смерти Мэдди сбежала до свадьбы. Мы только недавно попытались провернуть эту авантюру с Ледо. Но все закончилось лишь тем, что Мэдди залезла в долги.

И оказалась беззащитной, попав в расставленные Тумаром сети.

Раньше Итан полагал, что Мэдлин должна была походить на свою мать, что они с Сильвией — одного поля ягоды. Оказалось же, что Сильвия мертва, а Мэдлин из-за Итана долгие годы терпела лишения, подвергаясь незаслуженной изощренной мести. Страдала не мать, а только она.

И Итан намеревался причинить ей еще большую боль.

Разве можно было сделать еще хуже? Он вспомнил выражение ее лица, когда она вставала с пола в таверне. Сколько раз за прошедшие десять лет ей приходилось испытывать унижение?

«Просто уйди».

«Даже я не настолько жесток, чтобы еще больше унизить ее».

Итан на мгновение прикрыл глаза, признаваясь самому себе, что приехал сюда, потому что хотел Мэдлин. Использование мести в качестве аргумента только помогало ему оправдаться перед собой за гнусное желание попользоваться такой невинной девушкой, как она.

«Если нет оснований, наказывать Мэдлин, то какие у тебя могут быть на нее права?»

Никаких прав. Никаких.

Итан не мог увезти ее, с тем, чтобы она потом страдала, и уж точно не смог бы жить с ней. Он уладит проблему с ростовщиком и уйдет из ее жизни. Черт, позже он может даже переслать ей немного денег.

Бросить ее здесь? После того как уже убедил, что возьмет с собой?

А какой у него выбор? Если он возьмет ее с собой, она наверняка станет для него обузой. Его профессия предполагала одинокий образ жизни, а он хотел вернуться к своей работе.

«Проклятие, я не хочу связываться с ней».

Помочь ей и уйти. Конечно.

— Подскажи, как найти Тумара.

— Ты не будешь лежать? — спросила Мэдди, когда Беа встала с кровати и оделась.

— Мэдди, если я буду отлеживаться после каждого синяка, — начала, будто наставляя ребенка, выговаривать поучительным тоном Беа, — то ничего больше не смогу сделать, не так ли? Давай усядемся на твоем балконе, и ты расскажешь мне обо всем, что произошло прошлой ночью.

Когда Беа открыла свою дверь, Маккаррик и Коррин, по-видимому, только что закончили беседу. Он скользнул холодным взглядом по лицу Беа и стиснул челюсти.

— Я скоро вернусь, — сказал он, обращаясь к Мэдди.

— Ты хочешь встретиться с Тумаром? — Итан коротко кивнул. — Можно, я пойду с тобой?

— Ни в коем случае. Останься здесь, выпей с подругами на прощание.

— Хорошо, — нехотя согласилась она после паузы. Мэдди была обескуражена сменой его настроения. Ей показалось, что он избегал встречаться с ней взглядом, перед тем как выйти из комнаты.

Подруги успели только договориться, что продадут дорогое шампанское, когда дверь снова открылась. Маккаррик вернулся.

Откупорить шампанское.

— Некоторые вещи предназначены для того, чтобы ими наслаждались в определенный момент, верно? — сказал он, бросив еще один быстрый взгляд на лицо Беа, затем повернулся к Мэдди: — Поэтому, чтобы вы не пошли продавать эти бутылки… — Он наполнил ее новую сумочку купюрами.

У Мэдди челюсть отвисла при виде пачки денег.

— Здесь четыреста франков! Ты что, хочешь, чтобы я купила себе пианино? Или кабриолет?

— Лодку! — закричала Беа, хлопая в ладоши.

Мэдди склонилась к ней и игриво толкнула плечом. Маккаррик даже не улыбнулся.

— Что ж, давайте разольем это! — сказала Коррин, доставая щербатые фарфоровые чашки из-под печки Мэдди.

Когда она протянула чашку Маккаррику, тот отмахнулся:

— Не пью.

— Нам больше достанется, — обрадовалась Беа. Даже после стычки с бандитами Беа считала этот день одним из самых лучших в жизни.