Кресли Коул - Если обманешь

— До встречи, — сказал Маккаррик, коротко кивнув Мэдди.

— Пожалуйста, будь осторожен, Шотландец.

Когда за Маккарриком снова захлопнулась дверь, и они услышали, как он затопал вниз по лестнице, Беа обмахнула свое лицо и прошептала:

— Я влюблена. Мэдди, ты знаешь, что прошлой ночью он прислал нам омаров? Я не шучу. Красивые омары… — с вздохом добавила она.

Мэдди усмехнулась. Маккаррик оказался таким… удивительным, ибо открыл ей окно в новый день, в новое начинание. Она поспешила на балкон, чтобы посмотреть, как он уходит. Такой высокий, сильный, уверенный в себе. Точно такой, каким был, когда она в первый раз выделила его из толпы. Тогда он искал ее.

— Думаю, тебе достался не ограненный бриллиант, — сказала стоявшая позади нее Коррин.

Мэдди склонялась к той же мысли. В Лондоне он был первым мужчиной, который дрался за нее, и сейчас снова отправился на схватку.

— Очень мужественный, — добавила присоединившаяся к ним Беа.

И это тоже. Мэдди вспыхнула, вспомнив, как мастерски он удовлетворил ее в ателье… И — дважды. Она верила, что проведенным в одиночестве ночам, когда она в страстном томлении металась по постели, пришел конец.

— Что ж, Мэдди, девочка, — начала Коррин, хлюпнув носом, — нам нужно выпить две бутылки шампанского и упаковать твои вещи до возвращения жениха.

Мэдди кивнула, затем приступила к дележу между подругами свалившихся с неба денег и ее купонов. Упаковав несколько дорогих для нее вещиц, они сидели на балконе, потягивая шампанское, в ожидании прихода Маккаррика.

Она была потрясена, осознав, что, возможно, они в последний раз сидят так втроем.

— Если все пойдет хорошо, я пришлю вам еще денег, как только смогу. — На самом деле она задумала выслать деньги на дорогу, но не хотела обнадеживать, пока не убедится, что может полностью доверять ему.

— А если не все пойдет хорошо? — спросила Беа. Мэдди помолчала.

— Коррин, ты можешь придержать мою комнату на пару месяцев, просто на всякий случай?

— Естественно, — ответила Коррин. — Но я надеюсь, что у тебя с ним все получится, — добавила она. — Запомни, Мэдди, от волевого мужчины с помощью меда получишь больше, чем с помощью уксуса.

Мэдди отпила шампанского.

— А если у меня мед кончится?

«Что для нее хуже? — раздумывал Итан, возвращаясь в трущобы, после того как покончил с Тумаром. — Связаться с таким, как я, или оказаться брошенной?»

В душе Итан был законченным эгоистом. Ну, заберет он ее с собой, а каково ей придется, когда ему, в конце концов, надоест напускать на себя благородный флер?

Мужчина не может изменить свою натуру.

Но мысль о том, чтобы оставить ее, казалась настолько неприемлемой, что вызывала чуть ли не физическую боль.

Если не вытащить Мэдди из этой трущобы, то она в лучшем случае превратится во вторую Коррин, надрывающую жилы и преждевременно состарившуюся. Или станет как Беа, а то и того хуже. Потом у Мэдлин появится какой-нибудь мужчина, который будет задирать ее юбки в вонючем переулке, а его приятель будет стоять рядом в ожидании своей очереди.

У Итана непроизвольно сжались кулаки. Если бы все пошло по задуманному Тумаром сценарию, то ее падение было бы делом всего нескольких недель.

Итан сразу понял, что ему придется убить Тумара. Когда же тот сам сообщил, что намеревался сделать с Мэдлин, а именно: опробовать ее, перед тем как отправить зарабатывать, — Итан уже горел желанием убить. Он застрелил бы Тумара хладнокровно, но тот бросился на него.

Сломал руки громилам? Что ж, он сделал это исключительно из спортивного интереса.

Если Итан бросит Мэдлин, найдутся другие Тумары, желающие заманить такую девушку в свои гнусные сети, а перспектив на замужество у нее нет. Разве что чертов Куин. Нельзя забывать об этом. Узнав, что Итан оставил Мэдлин, Куин тут же примчится в Париж спасать ее. Может быть, стоит предоставить ему этот шанс?

Но сама мысль о том, что Мэдлин может сойтись с Куином, оказалась слишком мучительной.

«Пошло все к черту, не предпринимай решительных шагов». Итан любил планировать свои действия. Теперь, когда первоначальный план потерпел крах, он обдумывал, как поступить в сложившейся ситуации. Налицо были следующие факты. Во-первых, самая желанная женщина из всех, кого он когда-либо встречал, выказывает ответное желание. Во-вторых, он несет ответственность за ее безрадостное прошлое и может сейчас избавить ее от дальнейших неприятностей. В-третьих, он поклялся, что не успокоится, пока снова не будет обладать ею, а если он принимает решение, то стремится выполнить его. В-четвертых, он мог вытащить ее отсюда — в конце концов, она была бы благодарна ему за это.

И все же когда добрался до ее дома, Итан еще пребывал в нерешительности. Потом увидел ее, бегущую навстречу ему с радостной улыбкой. Подбежав, Мэдлин осмотрела его, проверяя, не ранен ли он. Вскоре вышли и Коррин с Беа, чтобы проводить их и передать Мэдлин небольшую сумку.

— Напиши нам, — сказала Коррин, глядя на нее, и смахнула слезу.

— Непременно. — Обняв их обеих, Мэдлин шмыгнула носом. — Берегите друг друга.

Беа кивнула со слезами на глазах, и снова они долго прощались, потом он увел Мэдлин. Они поднимались на холм, и она не переставала, оборачиваясь, махать подругам, пока те не скрылись из виду.

Когда они стояли, поджидая экипаж, Итан сказал:

— Мэдлин, мне нужно поговорить с тобой. — Казалось, все вокруг таращатся на них. — Я тут подумал…

— Понятно. — Непохоже было, чтобы она удивилась. Неужели она предвидела, что он разочарует ее?

Почему? Он ведь явно нравился ей. Он не очень-то нравился даже братьям — хотя они готовы были умереть за него, Итан был в этом уверен, — вызывал недоверие у Корта, постоянно расстраивал Хью.

Что почувствовал бы Хью, доведись ему узнать, что старший брат лишил девственности беззащитную сироту, а потом бросил ее в Париже?

Слова, сказанные Хью перед прощанием в Лондоне, эхом прозвучали в голове Итана: «Что, если она та, единственная? Ирония будет заключаться в том, что ты наконец-то нашел ее и должен остаться с ней».

Но Итан заставил ее страдать. И чем дольше она оставалась с ним, тем больше была вероятность того, что он снова причинит ей боль. Просто такова была его натура — ну не мог он доставлять радость другим.

Возможно, ей нужно все же понять, каков он на самом деле.

— Что ты хочешь мне сказать? — спросила Мэдди, стараясь скрыть разочарование.

Она понимала, что все слишком хорошо складывалось, чтобы оказаться правдой, а сейчас, судя по виду Маккаррика, его угнетали какие-то мысли. Только чтобы не молчать, она спросила:

— Ты заплатил Тумару?

— Ты ничего ему не должна, — ответил он загадочно. Мэдлин нахмурилась: