Джулиана Маклейн - В моих безумных фантазиях

Девушка продолжала наблюдать за ним. Ей страстно хотелось побольше узнать о нем, о мельчайших подробностях его жизни. Чем он предпочитал заниматься, когда не спадал молодых девушек в лесу? Охотился? Увлекался политикой? Всегда ли был таким очаровательным? И нашел ли уже невесту?

Она прекрасно знала, что ее отец скажет по поводу таких глупых романтических мыслей. «Тебе всего лишь семнадцать — ты слишком молода, чтобы думать о браке».

Но ведь не всегда же ей будет семнадцать.

Они стояли возле гостиницы, когда лорд Готорн садился на коня. Он повернул его, затем коснулся полей шляпы.

— Счастливого пути.

— И вам того же, — ответил ее отец.

Всадник пришпорил коня: «Вперед, Пепел!» — и поскакал вниз по холму в лунном свете. Ребекка смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду и стук копыт его коня не заглох вдали. Их короткая встреча глубоко запала ей в сердце и нашла потаенное местечко в ее памяти.

Она вздохнула, когда сравнила эту ночь с пустым тихим домом, но теперь у нее появилась уверенность, что ее жизнь больше не будет такой пресной. Во всяком случае, после того, что случилось, ей было о чем мечтать, и у нее появилась надежда на будущее. Да, отныне лорд Готорн будет незримо присутствовать в ее мечтах.

И скоро она появится в обществе как настоящая леди — в следующий сезон, если позволит ее отец, — и может случиться, что она снова встретит лорда Готорна, но при других обстоятельствах. Как молодая женщина, а не девчонка.

Ребекка вздрогнула от возбуждения, когда представила это, и смирилась с мыслью, что проведет весь следующий год в мечтах о сказочной встрече.

Четыре года спустя

Апрель 1874 года

В тот день, когда Девон Синклер, маркиз Готорн, возвращался в Пембрук-Пэлас после трехлетнего пребывания за границей, шел дождь. Этот несносный дождь шел в каждом уголке Англии вот уже шесть дней. Мосты были снесены, дороги размыты, реки вышли из берегов, и фермеры пережидали ненастье дома: пока погода не наладится, весенний сев оставался лишь смутной надеждой.

Карета Девона с трудом поднималась по крутому холму на подступах к дворцу — дорога превратилась в грязное месиво, и копыта лошадей не могли нащупать твердую опору. Кучер кричал и щелкал над ними кнутом без особой пользы. Возникало ощущение, что колеса кареты скользят, и проворачиваются в грязи, словно не желая поскорее доставить его домой.

Он придвинулся к окну и выглянул наружу. Дождь еще больше усилился. Облака низко висели над вершинами холмов, густые и тяжелые, словно толстая подушка, опущенная на голову. Он пробежал рукой от бедра к колену и поморщился из-за внутренней боли от старой раны, которую хотел бы забыть, но невозможно было не замечать боль в такой сырой, промозглый день, как этот.

Весна в Англии. Как он ненавидел ее! Если бы не предстоящее празднование пятидесятилетия матери и поток писем за последние полгода, в которых она умоляла его вернуться домой на предстоящее торжество, он по-прежнему жил бы в Америке, наслаждаясь свободой и приятными путешествиями. Девон глубоко вздохнул, на мгновение закрыл глаза и приложил ладонь ко лбу. Он вспомнил последнее письмо, в котором, мать старалась казаться веселой и беззаботной. Однако он знал, что она не писала о многом из того, что происходило дома.

Мать приближалась к концу очередного десятилетия и ощущала груз сожалений по поводу того, как сложилась ее жизнь, прощалась с несбывшимися надеждами и мечтами. Девон открыл глаза и снова посмотрел в слезящееся от дождя и заляпанное грязью окно. Он хотел, чтобы мать была счастлива, как и сестра Шарлотта, которая тоже написала ему за эти три года десятки писем, держа его в курсе всех своих радостей и бед, постоянно спрашивая, когда он вернется, и никогда не упоминая причины, по которой он покинул дом. Сейчас ей было двадцать три, и ее жизнь, как и жизнь их матери, складывалась совсем не так, как ей мечталось.

Но судьба непредсказуема. Он понял это еще до того, как уехал.

И конечно, был еще Блейк — брат, близкий ему по духу, — решающий, как всегда, все нелегкие домашние проблемы.

Что же касается Винсента и его отца…

Девон не получил ни единого письма ни от одного из них, впрочем, он и не рассчитывал на это. Откровенно говоря, он будет удивлен, если они окажутся сегодня дома, чтобы встретить его. Особенно Винсент.

Экипаж достиг гребня холма, колеса наконец выехали на дорогу, и карета стала набирать скорость. Девон глубоко вздохнул и прижался лбом к стеклу. Скоро он будет дома. Он уже мог различить его вдали, хотя поток воды по грязному оконному стеклу застилал вид. Его дом — этот внушительный, величественный дворец — материализовался в тумане, словно огромный дракон с распластанными вдоль земли широкими крыльями. Несмотря на испытываемое им напряжение от предстоящей встречи с Винсентом и отцом, Девон не мог отрицать охватившего его благоговейного трепета перед впечатляющим величием того, что будет принадлежать ему по праву. Все захватывало дух — башни и башенки, тридцатифутовые флероны, словно венцы на верху центрального конька крыши, и триумфальная арка при въезде в просторный мощеный двор. Экстравагантный замок был возведен на развалинах древнего аббатства, на самой вершине холма с видом на роскошный пышный парк, усаженный старыми дубами. Это была знаменитая цитадель, возвышающаяся над английским сельским пейзажем как могущественный властитель.

С некоторым удивлением он почувствовал неожиданный прилив гордости и сентиментальности, вспомнив, что это с детства — его родной дом, и бывали времена, когда он был счастлив здесь, когда был моложе и все шло по-другому.

Может быть, мать была права, делая все возможное, чтобы вернуть его домой. Возможно, пришло время оставить прошлое позади и склеить то, что было сломано и разбито. Если это еще можно склеить, в чем он не был уверен.

Карета покатила по булыжному двору и остановилась перед главным входом. По мокрым ступеням бегом спустился лакей в ливрее с зонтом в руке, шлепая по лужам башмаками с блестящими пряжками. Он открыл дверь кареты и опустил ступеньки, затем укрыл зонтом Девона, который наконец появился из темноты экипажа.

Девону хотелось бы какое-то время посмотреть на огромный портик над пышным входом и скульптурами на башне с часами, но дождь лил как из ведра, стуча по земле и шипя, словно дикий зверь, а ветер еще больше усилился, норовя вывернуть зонт.

— Добро пожаловать домой, милорд! — прокричал лакей ему в ухо.

Что было в дожде такого, что заставляло людей думать, будто нужно кричать?

— Спасибо. Приятно вернуться домой.

По крайней мере, частично это было правдой.

Он начал подниматься по ступеням вверх, слуга шел сбоку, держа над ним зонт, но как только они пересекли порог и вошли в открытую дверь, слуга словно испарился, и мать Девона, герцогиня, с улыбкой шла ему навстречу.