Сюзанна Энок - И вновь искушение

Эванджелина покосилась на тетушку:

— Если вы, в самом деле, верите в этот вздор, то зачем вы дарите мне его вместе с проклятием?

— Я передаю тебе фамильную драгоценность и ответственность за нее. И настоятельно рекомендую спрятать этот бриллиант подальше, чтобы ты воспользовалась удачей, которую она приносит, и защитила себя от несчастий. Ах да, его называют «Соланум», что в переводе с латинского означает «паслен». Знаешь, это такое ядовитое растение. Насколько я понимаю, и бриллиант назвали так из-за его ядовитого характера.

Все это походило на сказку для детей перед сном. Поскольку Эванджелине было почти девятнадцать лет, и она не относилась к категории легковерных людей, она аккуратно сложила ожерелье в шкатулку, встала и поцеловала тетушку в щечку.

— Бриллиант «Соланум». А вы не думаете, что он получил это название потому, что имеет голубоватый оттенок, словно сумерки?

— Нет. Советую прислушаться к моим словам. Отсутствие страсти и воображения может тебя спасти, а может, и нет.

— Я абсолютно серьезна, — рассеянно произнесла Эванджелина. — Спасибо вам за такой замечательный подарок. Я буду обращаться с ним хорошо.

— Джилли…

— И не переживайте, тетя Рейчел. Вы поправитесь очень даже скоро.

Рейчел Танди смотрела вслед уходящей племяннице.

— Смею надеяться, что теперь так и будет, — пробормотала она. — О Господи! Бесс! Иди сюда и побыстрей распахни окно!

Эванджелина снова открыла шкатулку, когда карета въехала в Лондон. Она подняла ожерелье и залюбовалась его блеском.

— Какая красота! — воскликнула горничная, увидев ожерелье со своего сиденья. — Наверное, это самая красивая безделушка, которая когда-либо попадалась мне на глаза.

— Едва ли это можно назвать безделушкой, Доретта. Тетушка Рейчел сочла, что я более других достойна, ее получить. — Правда, тетушка использовала другие слова, но Эванджелина не собиралась повторять малоприятную фразу об отсутствии у нее воображения и о том, что украшение якобы проклято.

Восхищенно вздохнув, она вернула ожерелье в шкатулку и закрыла крышку.

В следующую секунду Эванджелина полетела на пол. Горничная, шкатулка, книга и ридикюль последовали за ней. Карета со скрипом накренилась в противоположную сторону, а затем, после резкого толчка, снова приземлилась на все четыре колеса.

— Мы с чем-то столкнулись! — испуганно закричала Доретта.

— Похоже, что так. — Эванджелина посмотрела на горничную, растянувшуюся возле сиденья: — Ты не ушиблась?

— Нет, мисс Манроу, кажется, нет.

— В таком случае помоги мне, пожалуйста, подняться на ноги.

Снаружи послышались сердитые мужские голоса, а также ржание и фырканье лошадей. Как только Доретта помогла ей подняться на ноги, Эванджелина толкнула рукой дверцу, которая распахнулась с неприятным скрипом.

Огромных размеров карета въехала в бок ее кареты, которая опасно накренилась. Испуганно и отчаянно ржали закусившие удила гнедые и вороные лошади.

— Боже милосердный! — пробормотала Эванджелина. Лесенка оказалась под корпусом кареты, поэтому Эванджелина соскочила на землю, преодолев высоту в два фута.

— Мейвинг! — окликнула она своего кучера полным раздражения голосом. — Перестань ругаться с этим идиотом и помоги лошадям!

То ли Мейвинг не услышал ее, то ли не хотел делать того, что она приказала. Так или иначе, он и другой кучер продолжали, что было сил орать друг на друга. Эванджелина обошла чужую карету, чтобы посмотреть на дверцу. Та оставалась закрытой.

— Эй, там, наверху! — крикнула она. — Проверьте, все ли в порядке с вашим пассажиром!

Никакого результата! Ругательства и оскорбления кучеров становились все витиеватее. Недовольно фыркнув, Эванджелина с трудом опустила громоздкую лесенку чужой кареты и поднялась по ней. Оконные занавески были спущены. Она схватилась за ручку кареты и дернула ее.

В мгновение ока крупный мужчина с голубыми глазами и черными волосами вывалился из открывшейся двери прямо на нее. Беспомощно ахнув, Эванджелина упала спиной на мостовую.

— Слезьте с меня немедленно! — завопила она. Мужчина пошевелился, но только для того, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с ее лицом. Затем он поцеловал ее нежно и крепко одновременно, и Эванджелина почувствовала вкус бренди на его губах.

Эванджелина замерла, пораженная тем, как умело его рот обращался с ее губами. Она мгновенно поняла, хотя и не была экспертом в этом вопросе, что мужчина — закоренелый грешник. Эванджелина сумела высвободить руку и ударить его по щеке.

Голубые глаза открылись. Их рты разъединились, в прищурившихся глазах отразилось удивление.

— Ты не Дейзи.

— Ценное открытие, — согласилась Эванджелина. — Немедленно слезьте с меня!

Незнакомец поднял голову и огляделся.

— Это не спальня.

Вокруг них собиралась толпа. Кажется, он хотел окончательно ее опозорить.

— Это середина улицы. Если вы не уберетесь с меня, я так пну вас ногой, что Дейзи, кто бы она ни была, никогда больше не пожелает даже посмотреть на вас.

— Гм… — Упершись ладонями в землю по обе стороны от ее плеч, он приподнялся. На мгновение их взгляды снова встретились, прежде чем он смог сесть. — Ты определенно не Дейзи.

Эванджелина поднялась на ноги как можно грациознее.

— Сейчас всего лишь десятый час утра, сэр, — сказала она, глядя на поднятое вверх лицо мужчины, на один глаз которого упала прядь черных волос. — Когда вы успели нализаться до такого состояния?

— Думаю, что я возвращаюсь домой. — Он нахмурился, опустил брови, и она снова обратила внимание на его чувственный рот. — Так что для меня это пока что предыдущий вечер. И потом, я лорд, а не сэр. Я не рыцарь.

— Кто бы сомневался! Рыцари должны вести себя благородно и великодушно. Они не набрасываются на женщин на улице.

— Я не вполне в этом уверен. — Мужчина со стоном ухватился за лесенку и с трудом встал на ноги. — О Господи!

— Я полагаю, вы не способны оказать какую-нибудь помощь, — сказала она. — Будьте любезны, отойдите от карет. — И она, повернувшись к нему спиной, прошествовала к Мейвингу и другому кучеру. — Джентльмены! — громко воскликнула она. — Вы немедленно замолчите. Мейвинг, распутай упряжки, подай карету назад, чтобы мы могли освободить наши колеса.

— Эппинг, — донесся из-за ее спины низкий мужской голос, — я не помню, чтобы просил тебя останавливаться где-нибудь. Освободи лошадей и отвези меня домой.

Его кучер тут же прекратил свой весьма эмоциональный спор.

— Но, милорд, это была не моя вина, и мы чуть не потеряли колесо. Я…

— Я не спрашиваю тебя о подробностях, — оборвал его мужчина. — Домой! Немедленно.

— Слушаюсь, милорд.

Ну что ж, прекрасно! Эванджелина обрадовалась. Этот субъект собирался немедленно выбраться из все более прибывающей толпы и отправиться восвояси. Многие мужчины, как она полагала, возвращались домой очень поздно и изрядно пьяными, и то, что он упал на нее, — всего лишь случайность.