Сьюзен Уэлдон - Южные ночи

А потом она почувствовала, что все ее тело растаяло, переполнилось им и удовлетворилось. Она услышала, как он шепчет ей на ухо, но не сразу поняла значение слов:

— А ты уже была с мужчиной, Леа.

Господи, кому же как не ему должно быть это известно! Возможно, он заигрывает с нею?

— Действительно, была.

Тревор поднял голову, в глазах его сверкнула вспышка ярости. Но к ее удивлению, взгляд ореховых глаз смягчился, и он убрал пряди длинных волос с ее лица.

— Нам обоим придется многое простить друг другу, но я готов, если и ты сможешь. Ты простишь меня, Леа?

— Но ты, конечно, больше не собираешься жениться на моей сестре?

Он отпрянул с выражением мучительной боли в глазах. Голос его зазвучал глухо:

— Рэйчел не говорила тебе, отчего все это?

Леа замерла:

— Говорила только, что она ждет ребенка. Разве я должна знать что-то еще? — Фиалковые глаза прямо глядели на него. — О Господи! Ты решил, что это твой ребенок!

— Да, мой. И только мой. — Он склонился, глядя на нее умоляющим взором. — Леа, я был чертовски пьян в ту ночь. И хотя это нисколько не извиняет моего низкого поступка, но ты и твоя сестра так похожи иногда… — Она застыла, утратив дар речи от такого признания, а Тревор добавил: — Но если я могу простить тебе твой бурный роман с Батлером, то и ты должна понять мою ошибку.

Понимая всю тяжесть ситуации, Леа лишь покачала головой.

— Ты хочешь к этому добавить что-то? — спросил Тревор.

— Да, хочу, — застенчиво молвила она. — Но для начала скажу тебе, что ни в ту ночь, ни в какую-либо другую я не увлекалась бурным романом с Джессом настолько, чтобы позабыть о чести. И ты — единственный мужчина, с которым я была… вот так же, как сейчас.

— Что ты такое говоришь, Леа?

Девушка расстроенно вздохнула. Слово чести не позволяло ей раскрыть перед Тревором чужой роман, роман Рэйчел и капитана Трента.

— Я и так уже слишком много сказала.

Тревор нахмурил брови, и она заволновалась.

— Что ж, кажется, начинает проясняться, — молвил он. — А ведь Рэйчел просила тебе кое-что передать. Тебе это поможет?

Леа кивнула, угадывая, что он сейчас произнесет, и на душе у нее сразу же посветлело.

— Так вот, ты освобождена от данного тобой слова. Что, теперь с памятью лучше?

— Теперь она яснее, чем когда-либо раньше! — Леа провела ладонью по его красивой щеке, любуясь движением головы, с помощью которого он пытался продлить ее ласку. — Ты глупый, темный мужик. Ведь с тобой тогда была не Рэйчел, а я.

Он поглядел на нее с таким облегчением, что у нее на глаза навернулись слезы. Теперь Леа нетерпеливо ожидала его реакции, молясь только, чтобы эту хитрость Тревор не поставил ей в вину.

— Но ты могла сказать мне раньше, Леа.

— Знаю. — И она тронула влажными губами его губы. — Я не хотела выдать Рэйчел. Но есть и другая причина. — Целуя Тревора в подбородок, она устроилась у него на коленях. — Я полагала, что мужчина с твоим опытом способен разобраться в таких вещах.

— Я уязвил твою гордость?

Леа ответила, проведя ладонями по его широкой спине и оставляя на ней белые следы ногтями. Видя, как его пронзила дрожь удовольствия, она улыбнулась.

— Прости меня, Леа, — прошептал он. — Я так желал именно тебя, но был тогда сам не свой.

— Все в порядке, — ответила она, проводя по его плечу пальцем. Столько недель она мечтала хотя бы дотронуться до него! Сердце рвалось из груди. — Я очень люблю тебя, ты же знаешь. Я просто таю, когда ты ко мне прикасаешься.

— С момента нашей встречи я испытываю непрестанные муки, Леа Стэнтон. — Он подхватил ее руку и поднес к своим губам. — И знаешь ли, мне тоже приятно, что тебе нравятся мои объятия. Уж теперь-то отставка Батлера становится неизбежной, я полагаю?

Леа лишь улыбнулась в ответ. Ну почему этот могучий красавец ревнует к их соседу? Конечно, Джесс — старый, добрый приятель, однако у него совсем нет ни утонченности Тревора, ни его внешних данных. Она любит Джесса как брата, не больше.

— Ау, Леа.

— Да, майор?

Он попробовал сурово свести брови, но в глазах заплясали радостные искры.

— Я передумал. Пожалуй, мне не требуется ответа. Я собираюсь так ублажать тебя, так измучить удовольствиями, что твой юный дружок покажется просто щенком по сравнению со мной.

С этими словами он увлек ее столь горячими доказательствами, что Леа к их концу ощутила жуткую усталость, которая не позволяла ей больше ни о чем думать. И гораздо позже она вернулась к тем проблемам, что стояли у них на пути. Если капитан Трент вскорости не вернется, то положение Рэйчел вызовет настоящий скандал. Какое-то предчувствие говорило ей о том, что это вполне возможно. Но она не останется в стороне смотреть, как Тревор ведет Рэйчел под венец.

Перевернувшись на бок, Леа бросила взгляд на другой конец маленькой комнатушки и увидела, что Тревор ворошит угли под обгоревшими толстыми дровами, поддерживая огонь в очаге. Она едва удержалась от признания, что пламенные ласки и вид его восхитительного обнаженного тела греют лучше любого костра. Его словно вылепил великий скульптор, тщательно проработав каждый изгиб, каждую линию мускулов. И даже страшный рубец на ноге ни капли не умалял его красоты.

По всей хижине была развешана их одежда. Осматривая свои брюки, Тревор нахмурился и нехотя влез в них. «Очевидно, они не совсем еще сухие», — подумала Леа. С закипающей кровью она напряженно наблюдала, как пояс штанов поднимается все выше, накрывая его ноги. Внезапно Тревор оглянулся и, застав ее врасплох, улыбнулся одной половиной рта. У Леа перехватило дыхание — так соблазнительно ей показалось то, как он застегивал брюки. Румянец залил ее щеки. В смущении от собственной страсти к нему, Леа подхватила одеяло под мышки и соскочила с кровати. Вскоре реальный мир снова вторгнется в ее вновь обретенное счастье. Она уже взялась за платье, как вдруг услышала, что Тревор усмехнулся, и тут же почувствовала себя в его объятиях. Их разделяло лишь зажатое телами одеяло.

— Я люблю тебя, Леа, — сказал он низким, манящим голосом. — Только тебя.

Руки ее сами потянулись к Тревору и обвились вокруг его шеи. Приподнявшись на цыпочки, она открыла губы для поцелуя. Все сложности с Рэйчел должны уладиться, подумала она словно в тумане Но этот миг принадлежит ей, и она решила насладиться каждой из ближайших секунд их уединения…

Тишина, наступившая за продолжительной бурей их любви, наполнила Леа тревожным чувством. Непогода закончилась, в траве затрещали кузнечики, и в отдалении река снова запела свою вечную песнь. Небеса прекратили яростное наступление на землю, меж ними вновь воцарились мир и спокойствие. Леа хотелось, чтобы таким же умиротворением наполнилось и ее сердце.