Эмилия Остен - Сердце крестоносца

Римильда подавила порыв вскочить со скамьи и с достоинством повернулась в сторону говорившего.

На галерее стоял, облокотившись о перила балюстрады, сарацинский рыцарь.

– Кажется, неверные все же захватили замок герцога Рено, – прошептала Калев, вставая за плечом хозяйки. В случае чего служанка постарается защитить госпожу, и хотя бы один враг умрет с метательным ножом в горле. Впрочем, пока непонятно было, кто им явился – враг или друг.

Римильда молчала. В соответствии с требованиями этикета первым должен был представиться мужчина, если он не хозяин дома и не король. Сарацин вряд ли являлся тем или другим, так что Римильда просто смотрела на него в упор, не отводя взгляда, и вежливо улыбалась. Незнакомец был явно богат, разодет в роскошный белый шелк, шитый серебром, тюрбан его украшала изумрудная булавка, а на пальцах сверкало драгоценными камнями штук пять колец. Утонченные черты смуглого лица подчеркивала аккуратная бородка, черные миндалевидные глаза встретили взгляд Римильды открыто и бесстрашно. Незнакомец был уже не молод, но все еще красив, силен и привлекателен. Глубокий голос звучал завораживающе.

– Простите мою невольную невежливость, милая леди, но я так поражен вашей красотой, что все установления этикета вашего народа вылетели у меня из головы.

С этими словами мужчина прошел по галерее и спустился в зал по боковой лестнице. Когда он оказался на одном уровне с Римильдой, она обнаружила, что сарацин невероятно высок, более чем на голову выше ее, а ведь до сих пор она не так уж часто встречала мужчин даже одинакового с ней роста.

– Разрешите представиться, – низко склонился он, приложив руки к сердцу, – Мухаммад ибн-Селим, посол несравненного Салаха ад-Дина при дворе его величества Балдуина и при дворе герцога Рено Гранье.

Значит, сарацины крепость не захватили. Посол, оказывается. И разгуливает, как у себя дома. Римильда слегка поклонилась в ответ:

– Я – леди Римильда из Дауфа, дочь графа Мобри.

– Миледи, – Мухаммад склонился еще ниже. – Насколько я понимаю, вы – сестра Деневульфа, графа Мобри.

– Да, так и есть.

То, что этот человек знает ее брата, внушало некую надежду. Римильде не очень хотелось рассказывать первому встречному, к тому же сарацину, о цели своего прибытия, да и вообще о чем-либо, но и не назвать своего имени она не могла.

– О… – начал говорить Мухаммад, но тут его прервали.

Из неизвестных пока Римильде глубин замка донесся звук шагов, голоса, и в большой зал вошел герцог Рено в сопровождении свиты. То, что этот человек – хозяин замка, Римильда поняла сразу, несмотря на то что облачен он был в такие же белые восточные одежды, как и посол Саладина. Остальные рыцари и приближенные герцога следовали европейской моде, что немного примирило Римильду с происходящим. Она была весьма удивлена, что герцог, сражающийся с сарацинами, носит восточное платье. Впрочем, может, ему так удобнее: она ведь и сама не выдержала здешней жары. Хотя за восточную женщину леди Мобри все равно не примешь.

Римильда встала и скромно склонила голову. Герцога стоит приветствовать со всей возможной вежливостью, потому что только он мог ей помочь, все равно, во что он там одет. Иными словами, от него зависела судьба Дауфа, судьба Римильды. Заметив девушку, герцог и свита остановились, словно громом пораженные. Молчание затягивалось, так что Римильда решила, что достаточно уже поразглядывала пол, склонившись в вежливом и изящном поклоне, выпрямилась и взглянула прямо на герцога.

– Кто вы, прелестное дитя? – ожил Рено.

– Я – леди Римильда из Дауфа, дочь графа Мобри и сестра Деневульфа из Дауфа.

– Приветствую вас в моих владениях и приглашаю быть моей личной гостьей, прекрасная леди, – герцог оценил расстояние до Римильды и решил, что стоит переместиться на трон, чтобы аудиенция проходила по всем правилам. – Приблизьтесь, миледи, – заявил герцог, устроившись на золоченом кресле.

Римильда подошла и отвесила еще один поклон. Герцог вскочил с трона, завладел рукой гостьи и поднес ее к своим губам. Римильда едва сдержалась, чтобы не вырвать руку из его цепких пальцев. В романах она читала про такой обычай, который возник среди трубадуров Лангедока и Авиньона, а потом распространился и при дворе, но сама лично протягивала руку для поцелуя только вассалам графа Мобри, а никак не герцогам. Особенно тому герцогу, чьим вассалом она сама являлась в свете того, что Деневульф был вассалом Рено. Стойко выдержав достаточно невинный поцелуй в край рукава, который прикрывал кисть, Римильда подчинилась жесту герцога, приглашающему ее присесть на скамеечку неподалеку от трона.

Свита тем временем разбрелась по залу, кто-то уселся за стол, где слуги немедленно сервировали фрукты и вино, кто-то вышел во двор, лишь Мухаммад устроился поблизости, прислонившись к колонне и делая вид, что рассматривает флаги на балюстраде. Впрочем, не он один не сводил глаз с Римильды, все присутствующие прислушивались к разговору герцога и гостьи, но лишь один посол Саладина делал это, не скрывая своего любопытства.

– Так что вас привело к нашему двору, миледи? – герцог Рено, казалось, был вне себя от счастья по поводу прибытия Римильды.

– Я приехала к брату, – призналась Римильда, но не стала уточнять, что она приехала увезти Деневульфа домой. Герцогу может не понравиться мысль об утрате полезного (а Римильда надеялась, что братец был полезным) вассала.

– Вот это сила сестринского чувства! – восхитился Рено. – Предпринять такое долгое и опасное путешествие лишь для того, чтобы повидать брата.

– Я не видела Деневульфа несколько лет. И он не был в своем графстве столь же давно. Помимо семейных чувств, есть еще и практические вопросы, – честно, но уклончиво поведала Римильда. Не стоит раскрывать герцогу свои планы, нужно сначала встретиться с Деневульфом. Как можно скорее.

По правде говоря, Римильда надеялась увидеть брата в герцогской свите, но увы! Деневульф отсутствовал.

– Как бы там ни было, я просто счастлив, что вы посетили мой двор. Здесь так давно не было столь прекрасного создания, что мы все готовы служить вам. – Герцог Рено нежно улыбнулся.

Римильда постаралась не выказать своего удивления. Она словно попала в рыцарский роман, как и мечтала, только вот девушка никогда не предполагала, что воплощение мечты ее так… шокирует. Кажется, даже настойчивость барона Крега может оказаться всего лишь неудобством в сравнении с изящной галантностью местных рыцарей. Наверное, они давно не видели английских и французских леди. Одно радует: герцог благоухает тонкими восточными благовониями, а никак не застарелым конским потом и прокисшим элем.