Меган Маккинни - Часы любви

Открыв гардероб, где Ниалл держал свои рубашки и фраки, аккуратно развешанные на плечиках, она ощутила запах. Пахло Тревельяном. Запах пропитал все одежду и вызывал вполне отчетливое, хотя и непонятное чувство внизу живота, словно реагировала на него не она сама, а тело – не спрашивая позволения у рассудка. Равенна не хотела этого делать, но против воли закрыла глаза и попыталась представить себе его лицо. И увидела графа – до боли ясно, как видела его и теперь. Кара за подобное прегрешение не заставила себя ждать – ей сделалось еще более грустно и одиноко, чем прежде.

Потянув за нитку, она сделала прореху и в рукаве. Со слезами обиды Равенна встала и направилась к книжным полкам. Нечего думать о Тревельяне. Она и не собиралась этого делать.

И все же Ниалл не оставлял ее мысли. Они будто воплотились в реальность, потому что, когда Равенна посмотрела на дверь, он оказался там. Стоя на пороге, Ниалл глядел на нее заботливо, но гневно.

– Ну, вы решили выпустить меня или придется разбить еще одну статуэтку? – она приподняла бровь, высмеивая его манеру, а потом повернулась к книжным полкам, надеясь, что сумела скрыть от Ниалла, что руки ее трясутся, а щеки пылают.

– Кэти сказала мне, что ты не ешь и ничего не пишешь. – Закрыв за собой дверь, он подошел ближе.

Равенне хотелось закричать. Так вот почему при первой возможности Кэти принималась перебирать бумаги на столе Тревельяна.

– Надеюсь, вы хорошо заплатили ей. Шпионы всегда берут дорого.

– Кэти верна мне, – Ниалл опустился напротив нее в кресло – в свое, истертое.

– Слишком верна, – пробормотала она.

– Я могу понять отсутствие аппетита, но почему ты не пишешь?

Равенна повернулась во всем обворожительном великолепии своего гнева.

– Да как вы можете думать, что мне удастся что-либо написать здесь?

– Я хочу, чтобы ты писала, – взгляд его ни на йоту не отклонился от ее глаз. – Ты должна писать.

Полные сомнения глаза ее не могли лгать. Негромким, полным поражения голосом Равенна сказала:

– Я решила остановиться. Это же просто пустая трата времени. Я теперь понимаю: мне никогда не напечатать книгу.

– Смешно. Ты пишешь прекрасно. Мне хотелось бы услышать продолжение. Расскажи мне.

Она не верила собственным ушам. Теперь он еще и приказывает ей писать. Человек этот не знает предела собственной наглости.

– Я не собираюсь проводить вечер с моим похитителем, развлекая его сказками.

Ниалл толкнул кресло в сторону Равенны и надменно проговорил:

– Садись и рассказывай. Я хочу слышать, чем там занимается твоя маленькая героиня. Ну, а потом – завтра – ты сможешь кое-что записать.

– Не хочу, – нахмурившись, Равенна принялась изучать книги на полке. Названия их могли соблазнить не более, чем Нолана – кислые щи.

– Иди сюда. Прочитай тогда то, что уже записано.

Равенна зажмурилась. Она не хотела этого делать.

Каждый раз, оказавшись в обществе Ниалла, она предавала собственное достоинство.

Она неторопливо повернулась лицом к Ниаллу и с ненавистью к себе, но и с непонятной благодарностью за компанию опустилась на сидение напротив него.

– Как ее зовут?

Она понимала, чего он хочет.

– Ския, – шепнула Равенна.

– А его? – Ниалл глядел на нее, свет очага озарял суровое лицо.

– Эйдан, – вновь шепнула она.

– А где ты их оставила в последний раз?

Равенна прикоснулась к щеке, взглядом покоряясь Ниаллу.

– Я обязана это говорить?

– Ты хочешь рассказать мне это, моя любимая, – ответил он негромко. – Ты – сказитель, бард, хотя, быть может, еще не поняла этого.

Равенна облизнула губы и нерешительно и неловко приступила к рассказу.

Ския хотела отдернуть руку, но хватка казалась стальной и становилась еще сильнее, чем больше она сопротивлялась.

Со стоном она привалилась к стене, ощущая холодные капли, выступившие от страха на спине.

– Пусти мою руку, – прошептала она, испуганная этими злыми голубыми глазами.

– Теперь твоя очередь быть у меня в плену. А ты знаешь, как живется под мостом, в сырости? Клянусь собственной могилой, более это не повторится.

– А знаешь, ты можешь поселиться в домике вместе со мной. Только веди себя хорошо. – Она попыталась освободить руку.

Эйдан не отпускал пальцы Скии с достойным восхищения нежеланием причинять ей боль.

– Веди себя хорошо. Смешно! Настанет день, и я стану королем всего Кланкуллена. Я принц, а не щенок.

– Я и не хочу, чтобы ты был моим щенком. – Ския потупила глаза, щеки ее зарделись. – Я просто хочу, чтобы ты был добрым. И чтобы я нравилась тебе.

Он закатил к небу глаза.

– Нравилась? Ты околдовала меня, превратила в жуткого тролля, заставила сидеть под мостом и еще хочешь нравиться? Кому из смертных может понравиться такая ведьма, как ты?

– Но ведь была же та ночь.

Слова эти заставили Эйдана умолкнуть, словно и он погрузился в воспоминания. Вдруг потемневшие глаза его смотрели куда-то вдаль. Губы принца сжались.

– В тот вечер была гроза. Иногда я готов подумать, что ночь эта примерещилась мне.

– Нет, все было на самом деле, – прошептала она, мечтая вновь обнять его и лечь рядом на соломенный матрас.

– Значит, ты околдовала меня и приказала поступить так, – жестко сказал принц.

– Но ты же знаешь, что я не делала этого, – Ския с мольбой протянула к нему руку.

– Ведьма, – пробормотал он так, словно не мог обозвать ее худшим словом.

– Я не стремилась стать ведьмой. Разве это не важно?

– Нет. Ты – ведьма, и если на твоей голове нет седых спутанных косм и бородавки не усеивают твой нос, так это лишь потому, что ты изменила свое уродство чарами. – Схватив прядь золотых волос, он осторожно привлек Скию к себе. – Ты видишь мой истинный вид. Яви мне свой собственный.

– Он перед тобой, – негромко призналась она.

– Не верю. – Выпустив ее волосы, он провел кончиками пальцев по ее щеке. – Ты слишком прекрасна. Ни одна уродливая, злая и прыщавая ведьма не сможет сделаться и отдаленно похожей на тебя.

– Если ты будешь говорить со мной таким образом, я снова превращу тебя в тролля. – Она вновь попыталась выдернуть руку, однако принц держал ее как в тисках. Встретившись взглядом с Эйданом, она попыталась понять, знает ли он, насколько больно делает ей. Сарказм его ранил Скию не хуже толедского меча.

– Если ты опять превратишь меня в тролля, то да поможет мне Бог… только ни один человек в королевстве тогда не осудит меня, если мне придется тебя убить.

Ския поглядела на него с горечью.

– Ну почему ты говоришь мне такие страшные вещи?

– А почему ты держишь меня при себе? Зачем превращаешь в тролля?

И он двинулся на нее. Ския в ужасе отпрыгнула.

– Если ты еще раз превратишь меня в эту тварь, я…