Ханна Хауэлл - Горец-грешник

— Готов? — спросил Саймон.

Торманд, не слышавший, как Саймон вошел в спальню, вздрогнул от неожиданности и машинально кивнул.

— Полагаю, что да. Очень некстати все это, — пробормотал Торманд. — Я не приглашал их. Сейчас они начнут изводить меня каверзными вопросами. — Братец уже чуть не выбил дверь, требуя, чтобы я спустился вниз, как только закончу приводить себя в порядок.

Торманд нахмурился.

— Похоже, они явились, чтобы совать свои длинные носы в мои дела.

Саймон усмехнулся:

— Нормальный человек был бы благодарен за такую заботу, исходя хотя бы из интересов семьи.

Торманд, прищурившись, посмотрел на Саймона. Он понимал, что друг прав, но признать это был не в состоянии. Он также знал, что у Саймона осталось мало родственников, а те, что остались, не питали к нему теплых чувств. Безусловно, Торманд очень хорошо понимал, какое счастье быть частичкой огромного клана, однако временами ему хотелось поделиться этим счастьем с кем-нибудь другим.

— Мне очень хотелось бы понять, как они узнали о моих неприятностях? — спросил Торманд, когда они с Саймоном направлялись в главный зал.

— Ты уверен, что они здесь из-за этих убийств?

— Да. Мы ведь виделись совсем, недавно, поэтому вряд ли они загорелись желанием снова лицезреть мою физиономию.

Как только Торманд вошел в зал, все четверо его братьев разом обернулись к нему. Кузены Рори и Харкурт выглядели вполне довольными жизнью, а вот его родные братья Беннет и Уир явно были обеспокоены. Они понимали, что брат не хочет, чтобы семья оказалась замешанной в той неприятной ситуации, в которой оказался он. Торманд весело оглядел присутствующих и тут же заметил Уолтера, который с подозрительно невинным видом вертел в руках серебряный кубок.

— Похоже, я знаю, кто послал весточку моим родственникам, — тихо сказал Торманд Саймону.

— Хорошо, только не убивай его сразу, — ответил Саймон с ноткой насмешливости в голосе. — Мне бы хотелось насладиться трапезой.

— Согласен. Я убью его позже.

Торманд выпрямился и, улыбаясь, прошел к своему месту, стараясь вести себя так, словно не ему предстояло подвергнуться допросу семейной инквизиции.

— Тебе необходимо уехать, — решительно стукнув по столу ладонью, сказал Беннет. Торманд и Саймон, закончив рассказ, вернулись к трапезе. — Если тебя здесь не будет, тебя нельзя будет обвинить во всех этих смертях. Все, что тебе необходимо сделать, так это дождаться, когда убийцу поймают или когда случится новое несчастье — в то время как ты будешь далеко отсюда. Тогда твои неприятности закончатся, ведь тебя не смогут обвинить в том, что произошло, если ты будешь в сотне миль от места преступления.

Это было верно, но Торманд не сразу согласился со своим младшим братом. Его терзали сомнения. Если женщин убивали из-за него, то, уехав, он мог спасти несколько жизней. Однако куда бы он ни направился, убийца мог последовать за ним и начать убивать женщин уже на новом месте.

Он почувствовал легкое замешательство, когда внезапно понял, что в Шотландии не так много мест, где не было бы женщин, с которыми он некогда делил постель. Даже если он вернется в свой родовой замок, то в опасности могут оказаться и те немногие женщины, которые работали на его семью и никогда не были его любовницами.

Он вырос в строгих правилах, по которым мужчины не должны были заводить интрижек с прислугой. И этот негласный запрет никогда не нарушался его родственниками, за очень немногими исключениями. Однако это не означало, что убийца знал о существовании такого правила или считал, что Торманд всегда ему следовал. Тем более что очень немногие так считали.

Кроме того, покинуть город в такой момент, по сути сбежать, — сам этот поступок имел отвратительный привкус трусости. Торманд знал, что многие благородные люди шли на эшафот ради того, чтобы не уронить свое достоинство, и он, будучи рыцарем по рождению, не мог поступиться честью и сбежать от опасности даже под угрозой смерти. Помимо всего прочего, его отъезд сыграет на руку тем его недругам, которые считают виновным именно его, особенно если настоящий убийца последует за ним и здесь убийства прекратятся.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — сказал Саймон, избавляя Торманда от неприятной необходимости объяснять, почему он собирается отказаться от того, что на первый взгляд кажется вполне разумным. — Она не продумана до конца. Это будет слишком походить на бегство от справедливого возмездия за свои преступления. Однако может наступить время, когда для Торманда будет разумнее скрыться. Я даже нашел для него подходящее убежище.

Торманд посмотрел на своего друга с удивлением:

— В самом деле?

— Да. Я посчитал это разумной мерой предосторожности. С каждым новым убийством тебя подозревают все больше. Круг сужается.

— Не могу поверить, что кто-то вообще может думать, что я способен сделать такое.

— Большинство так не думает. Вот почему тебе до сих пор не пришлось спасаться от разъяренной толпы. Но тот факт, что ты состоял в любовных отношениях с каждой из погибших женщин, мало-помалу подтачивает веру в твою невиновность. В простое совпадение легко было поверить после первого убийства, но теперь уже произошло и второе, и третье. И все эти дамы были твоими любовницами. Поскольку мы не продвинулись в наших поисках, боюсь, вскоре произойдет четвертое. Думаю, мы оба знаем, что очень велика вероятность того, что и очередная жертва окажется твоей бывшей возлюбленной.

— Но если его не будет здесь, когда это случится? — спросил Уильям; в его зеленых глазах металось искреннее беспокойство за жизнь своего брата.

— Как я уже сказал, это будет очень похоже на бегство преступника, — прервал его Саймон.

Торманд вздохнул:

— К сожалению, и я так думаю.

— Лучше некоторое время считаться виновным, чем отправиться на виселицу, — выпалил Беннет.

Он сделал большой глоток эля, словно пытаясь охладить бушующий в его душе гнев.

— Я не допущу, чтобы его повесили, — сказал Саймон тихо, но таким твердым голосом, что собеседники успокоились, поверив слову рыцаря. — Я всегда буду рядом с ним и в случае необходимости без малейших колебаний отошлю Торманда как можно дальше.

— Понятно, а я-то думал, что ты не покидаешь меня лишь потому, что мы друзья, — пробормотал Торманд.

Не обращая внимания на реплику друга, Саймон продолжил:

— Нельзя не учитывать и тот факт, что убийца может последовать за Тормандом, куда бы он ни отправился, а значит, женщины будут погибать снова.

— Следовательно, ты твердо уверен, что все это каким-то образом связано с ним? — спросил Харкурт.

При этом его глаза цвета янтаря горели решимостью воина, готового ринуться в битву.