Виктория Холт - Битва королев

Маргарита родила младенца, не успевшего дожить до крещения, и сама едва не умерла при родах. Людовик неотступно находился в покоях роженицы. Мать уговаривала его:

– То, что ты все время здесь, ей не поможет…

Людовик собрался уже было послушаться матери, но Маргарита вдруг очнулась. Очи ее засветились в сумрачной комнате. Она сказала:

– Останусь ли я жива или умру, но не забирайте от меня супруга моего…

В этот момент Бланш сама почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Уже неясно было, кто умирает – прежняя королева Франции или нынешняя.

Для матери было невыносимо видеть, как ее сын с рыданиями упал на колени возле ложа своей жены. Он был в таком отчаянии, что Бланш растаяла сердцем и раскаялась. Страшно было представить, какое горе обрушится на ее сына, если он потеряет свою молодую королеву.

Ощущая вину перед ним, Бланш стала взывать к небесам:

– О Пресвятая Дева! Верни нам нашу королеву!

Маргарита уже не дышала. Бланш все шептала молитвы, и вдруг предвидение чуда снизошло на нее.

– Зови медиков, Луи! Торопись, мы спасем ее! Она лишь в глубоком обмороке…

И чудо свершилось благодаря Бланш! Если бы не она, молодая королева так бы и умерла, не приходя в сознание, а сердце Луи было бы похоронено вместе с ней.

– Ты еще подаришь мне внуков, – говорила Бланш невестке. Она нежно целовала ее, и слезы их, струящиеся из глаз, смешивались в едином потоке.

Таков был горький урок, который Бланш вынесла из беды, случившейся с Маргаритой. На чужом несчастье нельзя построить свое счастье. Если бы Маргарита умерла, сын все равно не стал бы ближе матери.

Надо глядеть правде в лицо. Теперь у нее нет собственной жизни – его победы, его маленькие и большие радости станут и ее победами и ее радостями. И ей придется наслаждаться тем, что доставляет наслаждение ему. Пусть теперь смысл жизни для нее заключается в этой девочке из Прованса, все равно извечная житейская мудрость обязывает мать растворить свою любовь к сыну в их любви.

И когда Бланш пришла к такому выводу и очистила себя от ревности, она обрела истинный покой, и каждый прожитый день сулил ей новые радости.

Маргарита вскоре вновь забеременела и восприняла новое отношение к ней свекрови со свойственной ее характеру безмятежностью.

Все свидетельствовало о том, что Маргарита по-настоящему любит Людовика, и Бланш, как хорошая мать, уступила ей свое место возле сына.

Во дворец постоянно проникали различные тревожные слухи. Враги были везде и повсюду. Бланш никогда не верила в искренность Лузиньянов. О них она завела разговор с Людовиком и Маргаритой:

– Хьюго мог бы стать послушным вассалом, если бы не Изабелла Ангулемская. Эта злая женщина натравливает его на нас, но он слишком могуществен, чтобы не принимать его в расчет.

Людовик согласился с матерью:

– Если он надумает снова поднять мятеж, то причинит нам много хлопот.

– Это она надумает, а не он! У него нет своего ума. Мы будем иметь дело с Изабеллой, а я по прошлому опыту знаю, что она способна на любую пакость.

У Бланш всегда было много под рукой так называемых «друзей», которые разъезжали по стране, а потом докладывали ей, где что происходит.

– Положение опаснее, чем когда-либо, – сказала она. – Я решила отправить в Лузиньян нашего друга… сам он родом из Рашели. У него нет оснований любить эту зловредную чету, а тебе, Луи, он предан. Я ему верю. Пусть послушает и посмотрит, что там творится, а потом расскажет нам.

– Еще один ваш шпион, – понимающе улыбнулся Людовик.

– Да, – кивнула Бланш, – еще один мой шпион.

Французский двор переехал в Семюр, расположенный в герцогстве Анжу. Там король намеревался устроить грандиозный парад войск и рыцарский турнир. Предприятие замышлялось с размахом и должно было дорого обойтись, хотя подобные излишества были не в натуре Людовика. Но мать убедила его, что необходимо показать всем, как богат король Франции и как он силен.

Ее очень встревожили вести, полученные от «человека из Рашели». Несомненно, что Изабелла Ангулемская готовит предательский удар. Она полностью поработила безвольного Хьюго, внушив ему, что французский двор насмехается над ним и что пора доказать всем, как опасно шутить с Лузиньянами.

Она уже связалась с несколькими влиятельными феодалами и добилась от них обещания держать оружие наготове, ибо день выступления против короля близок.

– Во время церемонии в Семюре, – сказала Бланш сыну, – Альфонсу следовало бы принять присягу на верность тех графов, чьим сюзереном он является.

– Особенно у тех вассалов, кому эта присяга будет поперек горла, – подхватил Людовик.

– Их надо заставить, – твердо произнесла Бланш.

– А Изабелла отпустит Хьюго в Семюр, как вы считаете, мадам?

– Если мы очень постараемся, то да.

Людовик недоуменно посмотрел на мать, и тогда она добавила с таинственным видом:

– «Человек из Рашели», надеюсь, нам поможет.

Когда Изабелла отъехала по неожиданному и весьма странному вызову в свое ангулемское владение, Хьюго тут же получил королевское послание с приказом явиться в Семюр для принятия присяги своему новому сюзерену принцу Альфонсу.

Хьюго был рад отсутствию Изабеллы. Она бы разъярилась от наглого тона этого приглашения, но он, как человек законопослушный и воспитанный в традициях рыцарской этики, не мог не исполнить свой долг перед сюзереном, пусть и не желанным ему.

В кои-то веки он получил возможность принять самостоятельное решение. Хьюго не разделял мстительной злобы супруги, но понимал, почему она точит зубы на королевскую семью. Вспышки ее гнева часто пугали его, но он и вообразить себе не мог жизни без Изабеллы.

До его женитьбы на ней он, несмотря на все пережитые им злоключения, все-таки влачил бессмысленное, скучное существование. Он не испытывал настоящих волнений. И сейчас Хьюго ни на минуту не сожалел, что женился на Изабелле. Жуткие сцены она ему устраивала, часто вынуждала поступать против собственной воли. Но такова она была. Где Изабелла, там и интриги, а еще ее всепоглощающая плотская страсть.

Пусть она ведьма, но не было в веках ведьмы, привлекательнее Изабеллы!

Конечно, королевское приглашение пришло не вовремя, но он обязан подчиниться. Хьюго знал, что не могло быть иначе. И знал, что Изабелла ему этого не простит. Он попытается ей объяснить, что долг вассала произнести клятву верности своему сюзерену, хотя титул дарован Альфонсу несправедливо и без соблюдения обязательных правил. Но если он откажется от присяги, это будет равносильно объявлению войны.

За годы совместной жизни с Изабеллой Хьюго уяснил, что если ему что-то надо сделать, то надо делать это скорее и не раздумывая. Пусть потом он будет страдать и терпеть упреки за свой поступок. Если он не опередит ее, она заставит его переменить свое решение и обязательно ввергнет его в большие неприятности, а в данном случае в войну, к которой Хьюго не был готов.