Виктория Холт - Битва королев

– Мы их вернем, – заявил Генрих.

– Будем надеяться, что когда-нибудь это произойдет.

– Но тогда я, как и мой дед, вынужден буду воевать постоянно.

Губерт покачал головой.

– Нет, мы постараемся жить в мире. Людовик не обладает способностями своего родителя, а Филипп… он хоть и не стар, но здоровье у него плохое. Если Филипп скончается и на трон сядет Людовик, у нас появится шанс вернуть утерянные земли. Хотя у нынешнего короля Франции весьма волевая супруга. В ее жилах течет кровь Вильгельма Завоевателя.

– Я знаю. Ее зовут Бланш. Это благодаря ей Людовик заявляет о своих правах на Англию.

– Да, это так. Но Филипп сильно изменился после того, как Папа отлучил его от церкви. Странно, что такой хитрец и пройдоха, как французский король, под влиянием дурных эмоций совсем утерял свой прежний разум.

Вы слышали, конечно, Ваше Величество, об альбигойцах – таинственной секте, обосновавшейся на юге Франции, в городе Альби, чье учение не одобрил Рим и кого Папа решил уничтожить. Вот Филипп Август и пошел на них крестовым походом и вырезал всех до последнего. Об этом вам тоже известно, государь.

Генрих кивнул.

– В отношениях с альбигойцами Филипп Август проявил твердость, достойную восхищения, и заслужил лестные отзывы о себе многих государственных мужей. Он никогда не пресмыкался перед Римом, но умел ладить с Папами, ни на йоту не поступаясь, однако, своей независимостью. В глазах всех правителей он был непревзойденным дипломатом, походящим на умелого лоцмана, проводящего государственный корабль меж опасных скал и мелей. Поэтому то, что случилось с Филиппом Августом, вызывает удивление.

Губерт де Бург сделал паузу и пристально посмотрел на своего внимательного слушателя.

– Скоро наступит время, когда вам придется жениться, мой государь… Не сейчас, вы еще слишком молоды, но скоро. Нам надо выбрать для вас невесту с величайшей осторожностью. Король должен сочетаться браком невзирая на свои чувства и желания, так, чтобы этот союз был на благо его стране. Чувства оставим по одну сторону, а пользу по другую. И то и другое чаще всего бывает несовместимо.

– Я знаю это.

– Конечно, знаете. Все особы королевской крови знают с детства, на что они обречены.

Генрих ничего не ответил. Тогда Губерт де Бург продолжил свой рассказ:

– Но вернемся к Филиппу Августу. Он женился на Изабель Хейнолд, которая родила ему сына Людовика. Изабель скончалась, и после трех лет вдовства Филипп Август решил снова жениться. Ему выбрали в жены датскую принцессу Ингеборг. Он не видел ее вплоть до дня свадебной церемонии, но министры убеждали его, что союз с Данией необходим. Церемония прошла по всем правила, как обычно происходят королевские свадьбы, коронованная пара уединилась, наконец, в супружеской постели под балдахином.

Никто не знает, что произошло той ночью и какой изъян Филипп обнаружил в невесте, но наутро он встал весь белый, потрясенный и заявил, что не желает иметь больше никакого дела с Ингеборг и пусть она отправляется обратно в Данию.

Брак должен быть признан, по его мнению, недействительным, и он будет искать себе новую жену – такую, чтобы понравилась ему самому и он бы влюбился в нее еще до свадьбы.

– Но ведь он король! Значит, он мог позволить себе это? – осведомился Генрих.

– Нет, сир! Как бы Филипп Август ни дружил с Римским Папой, нарушать так нагло церковные законы не позволено даже королям. В этом и урок вам на будущее, государь! Папа властен объявить королю отлучение – и он тогда уже не король, а самый жалкий и никчемный грешник. Если король отлучен от церкви, все церковные службы в его стране запрещаются, и подданные женятся без благословения, а умирают без отпущения грехов. Представьте себе, Ваше Величество, как народ будет относиться к подобному проклятому королю!

Генрих мрачно кивнул. Воображаемая картина была безрадостна.

– И он все-таки покинул свою супругу?

– Он нашел себе оправдание – о пройдоха! Якобы они с Ингеборг слишком близки по крови, и это противоречит правилам, установленным церковью, во избежание вырождения знатных семейств. Родственники не вправе сочетаться браком.

– А их родство было доказано?

– Филиппа Августа все в народе боялись. Если на совете, который он собрал, кто-то осмелился бы заявить что король лжет, то это был бы храбрейший из смертных, а такого человека не нашлось.

– Значит, все согласились?

– Во Франции – да, но не в Риме. Ингеборг сама обратилась к Папе с жалобой на супруга. Филипп пытался спровадить ее в Данию, но Дания отказалась принять Ингеборг обратно, и несчастную королеву выволакивали из дворца, а она кричала: «О мерзкая Франция! Мерзкая и наглая страна… Помоги мне, Папа Римский!»

Это ясно показывало, что она не намерена сдаваться. Пока решение принималось в Риме, ее перевозили из замка в замок, и тут Филиппу пришла мысль в голову, что непокорной супруге лучше всего обосноваться в каком-нибудь монастыре. И туда ее и запрятали со всеми ее надеждами на корону Франции.

– А надежды не оставили ее?

Губерт развел руками:

– Долго тянулось разбирательство. Папа Селест, который тогда занимал Святой Престол, вникал во все внимательно. Не потому, что искал истину, а лишь из боязни поссориться с могущественным монархом, кто так угождал Риму. И Папа поступил, как библейский царь Соломон. Он позволил аннулировать брак, но запретил Филиппу Августу впредь жениться на какой-либо другой женщине. Это Филиппа не устраивало, он продолжал искать себе невесту и, наконец, высмотрел таковую в Моравии. Агнесса Моравская вскружила ему голову.

– Но ведь Папа наложил запрет на его женитьбу! И все же он не подчинился?

– Вот поэтому я и рассказываю вам эту историю, Ваше Величество. Короли и Папы уже веками враждуют. Всегда выгоднее быть в мире с Римом. Филипп это понимал, но не подумал, во что ему обойдется ослушание.

– Он поступил глупо?

– Хуже чем глупо. Несомненно, Филипп рассчитывал, что Селест оценит хорошее отношение с королем Франции дороже, чем свои принципы. Но тут Филипп просчитался, что никак не позволительно королям. Папы избираются ненадолго, и люди они разные. Селест испустил дух, а Иннокентий Третий немедленно написал епископу Парижскому, чтобы тот соблюдал церковное повеление.

– И как поступил французский король? Он сдался?

– Филипп Август не тот человек, что сдается без борьбы. Он знает, что подданные наблюдают за ним и, если завидят в короле какую-нибудь слабость, тут же вонзят ему вилы в бока. Он заупрямился и заявил, что ради Агнессы он готов пуститься в странствия по дорогам Франции, просить подаяния и бросить королевство на произвол судьбы. А Папа Римский сказал, что пусть так и будет, и все равно король будет отлучен, а Франция – проклята и провалится в ад вместе со своим королем.