Джери Уэстерсон - Вуаль лжи

Криспин тем временем изо всех сил пытался уловить хоть какие-нибудь звуки, свидетельствующие, что помощь на подходе. Придется потянуть время.

— Из Константинополя, говорите? Что-то я не припомню, чтобы там имелся какой-то мандилион.

— Да и я о нем не слышал, пока наконец один из торговцев с Востока не рассказал мне легенду. Я должен был увидеть все собственными глазами. А когда мой хозяин услышал эту историю, то захотел обладать реликвией.

— И что это за легенда?

— Говорят, много столетий тому назад в городе Эдессе правил царь Абгар, страдавший проказой. Даже в своей дальней провинции он был наслышан о чудесах Иисуса Назаретянина. Абгар послал личного писца по имени Ханнан, чтобы тот привел с собой Господа нашего и вылечил царя… Писец обошел всю Иудею, попал наконец в Иерусалим и нашел там Иисуса. Однако Господь наш не мог оставить своих учеников, чтобы помочь Абгару, и тогда отчаявшийся писец решил нарисовать портрет Спасителя, чтобы царь, поклоняясь ему, излечился. Однако Христос, тронутый искренностью писца, взял убрус-полотенце и обтер им лик Свой — и вот так на ткани остался образ нерукотворный. Он-то и называется «мандилион».

Итальянец подтолкнул Филиппу вперед, и Криспин отступил точно на такое же число шагов. Сейчас мужчина и его пленница стояли над ларцом.

— Вместе с этим платом писец вернулся в Эдессу, — продолжал мужчина. — После первого же взгляда на образ Господень царь чудесным образом исцелился и стал ревностным христианином. Все жители его владений прошли таинство крещения. На мандилион молились многие годы, а затем старый монарх умер, и страной стал править его сын. Этот неверный не желал почитать ни Господа нашего, ни его нерукотворный лик, вернувшись к старым, нечестивым обычаям своего народа. Епископ Эдесский, опасаясь за судьбу мандилиона, спрятал его в церкви, а тайник наглухо замуровал… Впрочем, сокровище потом отыскали, и сам император Константин купил его за двести сарацинских пленников и двенадцать тысяч серебряных монет. Император ценил его больше всего на свете, поскольку чудотворный плат не только обладал исцеляющими свойствами, как и большинство священных реликвий, но и потому, что никто не мог лгать в его присутствии. Так гласит легенда.

— А вы сами-то в нее верите?

— Si. Я видел, как это все работает.

Он шагнул ближе и снял капюшон.

Криспин замер от неожиданности.

— Джон Гуд?! Черт возьми, а вы что здесь де…

— Знаю-знаю, я вас обманул, но на это была веская причина.

Криспин уставился на человека, которого раньше знал под именем Джона Гуда. С того напрочь слетела маска трусости; он держал себя совсем иначе — высокий, подтянутый, уверенный. В его голосе слышался мягкий «средиземноморский» акцент. Не осталось и следа от хрипоты и невнятной звуковой каши чадного Саутуорка.

— Так вы не англичанин?

— О нет, и зовут меня отнюдь не Джон Гуд, а… Впрочем, не важно.

— А этот синдикат?..

— Я на него работаю. Среди многих прочих. Мы трудимся на благо человека, который управляет всем и вся. Думаю, вы знаете, о ком идет речь.

— Висконти. Я всегда думал о нем как о лукавом и хитром генерале, а не как о главаре преступной шайки.

— За такие слова вас надо бы хорошенько проучить, — последовал ответ, хотя в голосе не прозвучало угрозы. — Иного отношения хозяин бы не потерпел.

— Висконти всегда удавалось выйти сухим из воды, даже после убийств. В конце концов, «ликует зло, назвавшись доблестью».

— Цитируете Сенеку? [28] Сенека Л.А. Геркулес в безумье. Да, я знал, что вы мне понравитесь.

— Однако сейчас ваш план провалился. Я узнал о заговоре и поставил в известность власти. Висконти не может повлиять на конфликт с Францией. Франция принадлежит Англии, и рано или поздно корона заберет ее себе обратно. Никакой сделки насчет Кале не состоится.

Джон Гуд нахмурился:

— Это обескураживающая новость. Похоже, вам многое ведомо. Хозяин будет очень недоволен. Впрочем, я хотя бы смогу преподнести ему мандилион. Утешительный приз.

— Да, мандилион. Извилистый же путь вам пришлось проделать, чтобы до него добраться.

— О, далеко ехать не пришлось. Мандилион был в Риме. Пока его не похитил наш воришка лет пять тому назад. Должен признать, поиск его следов дался нам с трудом.

— Каким же образом мандилион очутился в Риме?

— Криспин! Вы что же, не знаете историю? Рим взял Константинополь еще столетие назад.

— Понятно. И чувства до сих пор не остыли. Именно поэтому Махмуд пытается вернуть его в Константинополь?

— Это у него вряд ли получится — со дна Темзы.

Филиппа посмотрела на Джона.

— Так он мертв?

— Si, синьорина. Мертвее не бывает.

— Я. готова вас расцеловать.

Джон Гуд улыбнулся, поворачиваясь к Криспину.

— Она мне нравится. Сначала кусается, теперь целуется. Я еще в особняке оценил ее манеру поведения.

— Зачем вы убили Адама Бектона?

Глаза Гуда вспыхнули триумфом.

— Да вы и впрямь умны! Бедный Адам. Он застал меня в мезонине, когда я обнаружил там тайный ход. Что и говорить, в итальянских домах подобные секреты не редкость, искать я наловчился… Я хотел купить его молчание, но он очень уж подозрительно на меня смотрел…

— Ясно. — Криспин вскинул лицо.

Рука зудела от желания схватиться за кинжал. Один из арбалетов Махмуда тоже не помешал бы.

— Вы таможенный чиновник. И, конечно же, счетовод. Именно вы ставили инициалы своего хозяина под записями в счетных книгах: «БВ» — то есть Бернабо Висконти. Или они все же ваши собственные?

Гуд уважительно покачал головой:

— Вы очень скрупулезны. Из вас вышел бы отличный полководец.

— А почему ушло столь много времени на розыски вора? Если он внешне так напоминал Уолкота…

— Так ведь не сразу удалось выяснить, что он взял себе личину Николаса. Мы не знали, когда он ускользнул от нас в Англию, к тому же он не выходил из дому…

Криспин фыркнул:

— Понятно. Ну что ж, реликвия у вас. Теперь отпустите девушку.

Гуд взглянул на Филиппу и толкнул ее к Криспину. Тот схватил ее за руку и подтянул к себе.

Гуд ступил ближе и взял полотнище из ларца.

— Джек! — прошипел Криспин наугад в сторону.

Из тени вынырнул паренек. Гуд обернулся и остановил на нем свой взгляд.

— Отведи ее к мастеру Кларенсу. Только к мастеру Кларенсу! — прошептал Криспин Джеку.

— Да, хозяин.

— И еще, Джек… Что там с Элеонорой и Гилбертом? Они в порядке?

— Да, хозяин, — недоуменно ответил тот. — Насколько я знаю, с ними ничего плохого не случилось.

— Мистрис Филиппа ничуть не удивилась и не обеспокоилась, что за ней пришел ее бывший слуга, — пояснил Гуд. — Не было ничего проще проследить за вашим мальчишкой от особняка Уолкотов.