Мэри Уайн - В постели с незнакомцем

— Да, вы поцеловали меня в ответ, и это все, что мне нужно было знать. Мы научимся тому, что наш союз станет настоящим. Но не пытайтесь отрицать, что ваше тело сжигает желание.

— Вы не должны говорить такие вещи.

— Я не должен говорить правду? Мы женаты, и нет никакого греха в том, что мы рассуждаем о страсти.

Он провел ладонью по ее лицу, прищелкнув языком, когда его пальцы погладили румянец, скрываемый сумерками.

— Вы краснеете для меня. Пока только это. Ваше тело пытается привлечь мое внимание, и я нахожу это очень приятным. — Он дотронулся пальцем до ее губы, и у нее зашлось дыхание. — Лишь немногие пары в нашем положении бывают настолько счастливыми.

Он медленно убрал руку, в то время как Анне хотелось потянуться вслед за рукой, хотелось его прикосновений.

— Я вел переговоры с вашим отцом в течение двух лет и вовсе не собираюсь сдаваться потому, что вы не цените наш союз так, как ценю его я. Наш брак — это благо не только для нас двоих. Лучше подумайте о том, что у наших людей жизнь станет лучше.

Он снова приблизился к ней, обхватил ладонями ее предплечья. Затем наклонился таким образом, чтобы она могла видеть его лицо в тусклом свете.

— Прежде всего вы должны знать, что Бродик Макджеймс не потерпит, чтобы ему говорила «нет» его собственная жена. Вы моя. Мы будем делить ложе… часто, и я намерен расцеловать каждый из ваших сосков.

Он отпустил ее и слегка подтолкнул в сторону лагеря. Анна споткнулась, но восстановила равновесие.

— Я не принадлежу никому.

Эти слова вырвались у нее раньше, чем она успела подумать.

— Ну что ж, я и хочу получить от этого удовольствие и показать ошибочность ваших представлений.

Ее слова были слишком дерзкими для любой женщины, будь она даже королевой. У женщин более трудная жизнь, и родственники-мужчины имеют над ними большую власть. Таков закон как в Англии, так и в Шотландии. Бродик был не единственным, кто считал, что женщина должна быть в подчинении у мужчины. Любой суд в стране согласится с этим.

— Что ж, Мэри, если ты хочешь соблюсти традиции, я готов принять этот обычай. А когда повитуха объявит, что ты способна рожать детей, может, ты тогда успокоишься. Я полагаю, что девственнице позволительно проявлять нервозность, когда муж в первый раз ее целует. Даже если она быстро овладевает искусством поцелуя.

— Это был не просто поцелуй…

Анна быстро закрыла рот, раньше чем успела продемонстрировать свое полное невежество. Она до этого не знала, что во время поцелуя мужчина использует язык.

Зубы Бродика блеснули при лунном свете.

— Да, это было, и это был такой восторг, когда наши языки соприкоснулись.

Анну накрыла горячая волна, когда она встретилась с ним взглядом. Шок у нее смешался с возбуждением, губы вздрогнули и, кажется, снова захотели оказаться во власти его губ.

— Означает ли этот взгляд, что ты изменила мнение?

Он снова обнял ее за талию, сократив расстояние между их телами до такой степени, что прохлада ночи уже не ощущалась. Он держал ее непринужденно, многократно превосходя ее в силе.

— Кажется, ты не слишком заинтересована в том, чтобы возвратиться в лагерь.

— Вы отвлекаете меня, милорд. Я не привыкла поворачиваться спиной к тому, кто разговаривает со мной. Меня учили, что это было бы невежливо.

— Оставлять своего господина, не удовлетворив его желаний, тоже невежливо.

Глаза у Анны широко раскрылись, однако же она подняла подбородок. Бродик проявил выдержку, прежде чем снова начать ее поддразнивать. Его долг — действовать благородно, не превращать дело в страстное любовное свидание. По крайней мере именно об этом он слышал. Когда дело касалось женитьбы, он ощущал себя неопытным. Ему нравились женщины, но совсем не нравилось слишком долго ожидать того, чего он хотел.

Ему было безразлично, что скажет повитуха. Но таков был обычай, и он поступил бы как нецивилизованный дикарь, если бы отказал ей в ее просьбе соблюсти традицию.

— Поднимайся на холм и присоединяйся к остальным.

Анна судорожно втянула в себя воздух, явно раздраженная его тоном. Тем не менее, не разжав губ и слегка наклонив голову, она повернулась и начала подъем на вершину холма. Бродик остался на том месте, где стоял, вдыхая свежий ночной воздух, хотя это не слишком охладило его кровь.

Однако же не было причин сокрушаться и рыдать. Во всяком случае, так бы сказало большинство его друзей. Иметь в качестве жены именно ту женщину, которую желаешь, — это наименьшая из забот, если учитывать тот факт, что у большинства дворян браки были весьма неудачными.

Он пожал плечами, поскольку рассудком не сумел укротить дурное расположение духа. Он не был настроен довольствоваться подсчетом дарованных ему судьбой благ.

Он хотел выяснить, сколько еще страсти таится в его английской жене. Эта проклятая вуаль скрывала то, что явилось для него приятным сюрпризом. Ее не испачканное мазями и красками лицо было сродни спелой землянике в разгар зимы. Ее поцелуй был так же сладок, как и эта соблазнительная ягода. Отпустить ее было суровым испытанием для его воли, и он был очень близок к тому, чтобы его не выдержать.

Однако… было так приятно чувствовать, что он страстно желает свою жену. Даже пусть его плоть будет подергиваться и ныть весь следующий час, ему по крайней мере не придется беспокоиться о том, чтобы готовиться к будущему соитию. Слишком многие женихи подписывали брачные контракты, выгодные их клану, но заканчивалось это тем, что у них пропадало всякое желание, стоило им только взглянуть на своих жен.

Его же стоял по стойке смирно, вполне готовый завершить брачные отношения.

Бродик хмыкнул и двинулся к своим людям.

Анна никогда не могла даже предположить, что мужчине может быть настолько приятно прижиматься к ней. Ей никогда не могла прийти в голову эта мысль, поскольку ей было запрещено общаться с мужчинами. Это было равносильно обнаружению сокровищницы чувств, запрятанной в ней очень глубоко.

Анна фыркнула.

Это все равно что приоткрыть ящик Пандоры. Самое лучшее — хранить чувства в глубине. В противном случае неудача может предопределить печальный исход судьбы.

Однако она не могла вытравить воспоминания. Может быть, Филиппа была права: она похожа на мать.

Распутница.

Анна сердито нахмурилась, благо спасительная темнота скрывала выражение ее лица. Ее мать любила ее отца. Оно было проклятием, это чувство. Любовь не самый лучший выбор для любого человека. Мужчин она делает безрассудными, женщин вынуждает покидать семью. Многие мудрецы называют ее бедствием, похожим на безумие.

Анна не могла считать свою мать безумной или своих сестер — плодами безумия. Здесь должно крыться что-то еще, нечто такое, что необходимо понять.