Хизер Гротхаус - Пробуждение любви

Агата никогда не спрашивала у Микаэлы, где та получила сундучок или почему он достался ей, а у Микаэлы не было желания сообщать ей об этом. Просто не было необходимости.

Элизабет Торнфилд коснулась руки Микаэлы.

— Леди Микаэла, — позвала она, затем указала на музыкантов, собравшихся в углу переполненного зала. Ранимая, бессловесная девочка исчезла, уступив место этой красивой, уверенной в себе девушке. Микаэла гордилась ею и с нетерпением ждала, как та превратится в настоящую леди.

Родерик и Алан Торнфилд смотрели на Микаэлу с похожими озорными улыбками и жестами манили к себе. Элизабет засмеялась:

— Похоже, большой спрос на ваш талант.

Микаэла снова улыбнулась, наблюдая, как Алан Торнфилд сделал ее мужу знак: «Подожди минуту», — затем пересек зал и остановился возле нее. Алан теперь очень внимательно относился к тому, что он считал физическими недостатками Родерика.

— Вы просто обязаны, Микаэла, — сказал он и протянул к ней руку, его обращение было теплым и успокаивающим. Торнфилды стали их добрыми друзьями, теперь уже семьи.

Через зал Микаэла услышала счастливый крик Лео:

— Мама петь! Баба, моя мама петь!

В этой просьбе Микаэла просто была не в состоянии отказать. Она взяла руку Алана и с улыбкой подняла ее, когда в зале раздались аплодисменты.

Родерик повесил свою трость на локоть и зааплодировал вместе с остальными гостями, когда его жена направилась к нему сквозь толпу. Его трость была великолепна, резной слоновой кости — запоздалый свадебный подарок Хью Гилберта. Друг Родерика сообщал, что нашел место у известного старого лорда, близкого советника короля Генриха, и они проживают в Лондоне. Судя по его записке, Хью вполне счастлив, но не пригласил друга посетить его, если тот окажется в столице.

Возможно, однажды…

Микаэла была уже рядом, и Лео подбежал к ней, обхватил ее ноги и уцепился за юбку. Микаэла покачнулась, вскрикнула, и гости затаили дыхание в предвкушении того, что она шлепнется на пол, но их аплодисменты усилились, когда она с улыбкой удержалась на ногах, обняв малыша.

Она была само совершенство. Для него и для Лео. Для всего Шербона.

Родерик мог ходить. Он не смог бы объяснить это и, по правде говоря, не хотел знать, почему это произошло. Никто другой из смертных, за исключением Микаэлы, не знал правды о том, что случилось на лесной дороге накануне Рождества полгода назад, знали только, что Родерик мог ходить где угодно, лишь едва заметно прихрамывая. Он мог взбираться на лошадь, заниматься спортом — на деле ему не нужна была трость, он использовал ее только ради друзей и еще потому, что это был подарок Хью. Что касается всех остальных, они знали, что лорд Родерик потерял ногу ниже колена и мягкий коричневый сапог был очень дорогим, искусно сделанным протезом. Он не стыдился его — и правда, теперь он рассказывал каждому, кто интересовался, что потерял ногу в бою под Гераклеей. Он был благодарен за то, что выжил, чтобы вернуться домой и править своими вотчинами, завести семью — возможно, увеличивающуюся семью, если его подозрения были правильными. Он был мужчиной — пожалуй, лучшим, благодаря тому, что утратил.

Что на самом деле было под коричневым сапогом — его собственная нога или что-то постороннее, — Родерик никогда не узнает. Сапог был теперь частью его самого, точно так же, как и его кожа. И этого ему было достаточно.

Микаэла и Лео были совсем рядом — его жена и сын, — и ее аромат напомнил ему об аромате свежих весенних цветов, которые теперь всегда присутствовали в замке — внутри и снаружи. И на могилах на холме — даже у Магнуса — и постоянно в маленькой церкви вокруг каменной статуи архангела Михаила, на чьей резной кольчуге над сердцем не хватало одного таинственного звена.

Микаэла протянула руки к Родерику, и широкая золотая полоска ее свадебного пояса сверкнула в свете свечей. Он взял ее руки в свои, крепко сжав их, и почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

— Я спою это для тебя, — прошептала Микаэла ему на ухо.

Лео попытался вскарабкаться по ноге Родерика, чтобы получше видеть происходящее, тот поднял сына и посадил к себе на колени, позволив ему взять в руки трость.

— Папа Хю? — спросил он.

Родерик кивнул:

— Именно так.

Лео поцеловал ручку трости и прижал к груди, потом оба сосредоточили все свое внимание на ослепительной женщине, названной в честь ангела войны Михаила, которая пела для них.

И в то короткое время, когда она выводила чарующую мелодию, от которой на глазах у Родерика выступили слезы, все собравшиеся в зале, казалось, поняли, что видят перед собой не мисс Форчун, какой бы она ни была, а крошечный кусочек неба.

И возможно, с особой силой это осознавал Шербонский дьявол.

Fortune (англ.) — удача, счастливый случай. — Здесь и далее примеч. пер.

Hunt (Охотник) — дьявол, сатана, вымышленный персонаж легенд и суеверий в древней Англии.

Харлисс назвала Микаэлу Miss Misfortune, соединив mis с fortune, получив слово misfortune (англ.) — горе, беда, несчастье.

Форчун (англ.) — удача.