Сьюзен Джонсон - Когда вы кого-то любите

— Чтобы получить удовольствие.

— Одним словом, моя бессонная ночь оказалась не напрасной.

— Но у нас так мало времени, милорд, — прошептала она. — И так много предстоит…

— Ты хочешь сказать, так много удовольствий? — хрипло уточнил Дарли.

— Если ты не против…

Он не шелохнулся, за исключением одной определенной части его тела, которая вела себя абсолютно неуправляемо.

— Значит, нам не стоит дожидаться рейнвейна?

— Боюсь, что я не смогу.

Ее голос был хриплым, ее близость возбуждала и завораживала.

— Я предупрежу Беккета. — Скатившись с постели, он шагнул к двери, открыл ее и крикнул: — Прямо сейчас вина не надо! — Захлопнув дверь, Дарли повернул ключ в замке. — На всякий случай, — пробормотал он, швырнув ключ на письменный стол. — А теперь иди сюда, дорогая, — зашептал он, — и я дам тебе все, что только пожелаешь.

Маленькая комнатка, удаленное местечко, полное уединение — одним словом, идеальные условия, чтобы буйно предаваться самым запретным удовольствиям, купаться, плавать окунаться в безмятежное блаженство плотских наслаждений. Обещание Дарли «дать все», похоже, подкинуло сухих щепок в пылающий костер ее страсти.

— Мы совсем одни. — Дернув ленту, удерживавшую тяжелые косы, Элспет высвободила локоны, мягкой волной упавшие ей на плечи.

— Абсолютно одни. — Он развязал галстук.

— И никто не помешает нам. — Она сбросила туфли, сначала одну, затем другую.

— Никто. — Привычный к подобным ситуациям, он уже избавился от куртки и стаскивал рубашку.

Его могучий обнаженный торс ослепил ее, она окончательно, безвозвратно пропала.

— Ты не против? Если мы чуть поспешим? — прошептала она.

Дарли ухмыльнулся:

— Можешь не снимать платье, если не хочется.

— Я не могу. Платье помнется, а он потом… — В полном замешательстве и смущении, вся, дрожа, она заколебалась — сомнения, и страх вдруг охватили ее.

Он мог бы заметить, что муслин уже измят, тонкий материал легко мялся.

— Позволь помочь тебе, — сказал он вместо этого, подходя к ней. — Повернись, я расстегну крючки, мы постараемся не помять твое платье.

Элспет послушно повернулась. Дарли умело расстегнул крючки, стащил с нее желтый муслин и аккуратно повесил его на спинку кресла.

— Мег выгладит его тебе, если захочешь.

Она обвила его шею руками и, крепко прижав Дарли к себе, окончательно растаяла.

— Спасибо, спасибо тебе, спасибо за твой трезвый ум и здравое суждение, которых мне так не хватает. Особенно сейчас, когда я не могу думать ни о чем другом, кроме как поскорее обнять тебя, ощутить тебя рядом. Я могла бы отправиться хоть на край света, лишь бы там ты занялся со мной любовью.

Ее непритворная чистота и невинность произвели сокрушительный эффект на него. Это удивило его самого, человека, известного своей предельной выдержкой. Самообладание было его специфическим качеством, которое так обожали женщины, а сейчас он, словно зеленый юнец, готов был взорваться.

— Я не уверен, что мое суждение сейчас более здраво, чем твое, — сказал он, подталкивая ее спиной к постели. — Мне срочно требуется твоя помощь.

— Ну, значит, мы сейчас в полной гармонии и согласии. — Рухнув на матрас, она подобрала нижние юбки и прямо встретила его взгляд. — Я тебе говорила, до какой степени ты покорил меня, просто завладел мной?

— А теперь попробуй завладеть этим, прошептал он, лихорадочно расстегнув бриджи, и, отодвинув ее к краю постели, с грудным стоном глубоко вошел в нее.

Она ответила столь же блаженным вздохом и потребовала:

— Тогда дай мне еще больше.

Это было безумное, неуправляемое совокупление, вызванное вожделением и дикой похотью, зажигательное эгоистичное взаимное самоудовлетворение, когда оба партнера безоглядно, забыв обо всем на свете, отдавались друг другу.

Потом, когда они оба лежали и прерывисто дышали в унисон, Дарли сказал:

— Через минутку я раздену тебя до конца.

— Не беспокойся, — выдохнула она. — Я ни о чем другом не могла думать. Не говоря уж о том, что я двадцать шесть лет ждала… — она запнулась, — этого.

Его член восстал в мгновение ока, мысль о сдерживаемом в течение двадцати шести лет желании произвела чудодейственный эффект.

— Я раздену тебя позже, — прошептал он. Где-то, через час или около того, подумал он, не склонный преждевременно прерывать сладостный процесс. То, что он найдет столь спелую и жаждущую секса девственную мисс в сельской глуши, не могло служить причиной, чтобы хоть чуть-чуть замедлить бурное действо. Нет, он отнюдь не был склонен к размышлениям в разгар сладострастных игр.

Прелюбодеяние и блуд — всепоглощающий и зажигающий кровь — таков был его девиз.

Элспет, не обладавшая опытом Дарли, не могла больше откладывать удовлетворение своих страстей на перспективу, на светлое будущее. Она пылко жаждала его немедленно, безоглядно, страстно. Она лишь осознавала, что доставленное им наслаждение оказалось таким ошеломляюще прекрасным, что она ощутила себя на седьмом небе от счастья.

Словно Дарли по мановению руки перенес ее в райские кущи.

Более привычный к плотским утехам, Дарли тверже стоял обеими ногами на этой земле, не отрываясь от реальности, хотя природа этой реальности даже для него оказалась необыкновенно хороша.

Скинув бриджи моментом позже, он усадил леди вертикально в центр постели и с поразительной сноровкой стащил с нее нижнее белье, рубашку и шелковые чулки.

— Тебе не холодно? — прошептала она, обхватив ладонями свои пылающие щеки.

— Чертовски жарко, — также шепотом ответил он, устраиваясь у нее между ног в подтверждение этого заявления. — Раздвинька ноги пошире, — хрипло скомандовал он.

Он неистово овладел ею, ощущая, как ее жаркая плоть сжимается вокруг него.

В тот день он не мог до конца насытиться ею. Так же, как и она им.

В их единении было все — буря и натиск, уживавшиеся с деликатностью и нежностью.

Они ощущали сладостную радость и самую безумную истерию.

Они чувствовали головокружение — если не от любви, то от чего-то, очень на нее похожего.

Ни один из них не отваживался признать это — нечто столь экстравагантное, из ряда вон выходящее.

Столь непостижимое.

Много позже, когда их сердца перестали стучать, как барабаны, когда страсть больше не управляла каждым их импульсом, они просто перекусили хлебом с сыром из пакета с провизией, которой их снабдила Мег, и отправились вниз вдоль реки.

Они лежали на прохладной траве, на берегу реки, целуясь и обмениваясь ласками, нашептывая всякие глупости, кормили друг друга, потягивая прохладный рейнвейн между поцелуями.

— Я не хочу уезжать, — прошептала Элспет. — Пожалуй, я останусь здесь и никогда больше не вернусь домой.