Данелла Хармон - Во власти бури

Его встретил любящий, полный обожания взгляд Ариадны. Она вся светилась от гордости за него. Ответная улыбка Колина была далеко не сияющей. Он не мог заверить девушку, что все будет в полном порядке, потому что и сам не знал, чем все кончится.

Ариадна уже достаточно хорошо знала Колина и не стала задавать вопросов. Иное дело Тристан, на которого происходившее произвело огромное впечатление.

— Ну что? Коняга будет жить? Какой прогноз? — спрашивал он взволнованно.

Колин отделался неопределенным замечанием, снова проверил пульс Грома и нашел, что тот не изменился. Что ж, это было все-таки лучше, чем если бы он стал чаше. У мерина явно была горячка. С этим можно было справиться, и вскоре лошадь стояла всеми четырьмя ногами в ведрах с прохладной водой, накрытая при этом теплой попоной. Зрелище было бы забавным, не будь все так встревожены. Ариадна прижала голову мерина к груди и нашептывала ему слова утешения, а малыш Штурвал, стоя на задних лапках, пытался лизнуть своего занемогшего приятеля в нос.

Колин вышел на двор конюшни, хорошенько потянулся и огляделся. Тревога не оставляла его, но на данный момент все возможное было сделано. Очередную порцию микстуры можно было влить не раньше чем через несколько часов.

Солнце уже поднялось над лесом. Еще немного — и жеребцов придется готовить к забегу.

Забег. Как много зависит от его результата! Будущее молодого графа Уэйбурна поставлено на карту. Каков будет исход состязания? Это зависит… это зависит…

Колин вернулся на конюшню, прошел к дальним стойлам и посмотрел на одно из них. Шареб-эр-рех встретил его взгляд.

— Все зависит от тебя, приятель, — тихо произнес Колин.

Максвелл и его приятели сидели на возвышении, специально сколоченном неподалеку от стартовой линии забега. Вокруг сновали лакеи, разнося напитки и закуски. С возвышения открывался превосходный вид на уходящую вдаль ровную линию песчаного пляжа, которая как бы служила границей между морем и заболоченным участком местности, известным как Бернемские болота. Частично трасса пролегала по песку пляжа, частично — по дюнам на его окрестности. Любой мало-мальски сведущий человек счел бы ее неудачной, но выбирать было особенно не из чего. Максвелл и так сделал все, чтобы забег состоялся и чтобы на него съехалась вся избранная публика, обычно заполняющая ипподром в Ньюмаркете. Даже из Эпсома явилось немало тех, кто жаждал собственными глазами увидеть состязание между всеобщим фаворитом и никому не известным новичком, чей хозяин, молодой лорд Уэйбурн, утверждал, будто это самая быстрая лошадь в мире.

Весть о забеге широко разнеслась по окрестностям, и простой люд не замедлил собраться, заняв каждую возвышенность вокруг трассы.

Кое-кто отваживался подходить поближе, и поэтому Максвелл приказал сколотить для узкого круга возвышение и отделить его от толпы канатами. У него не было ни малейшего желания слушать многоголосый говор — обмен новостями о болезнях, смертях и появлениях на свет. Толпа всегда отталкивала его, довольно было видеть, как переходят из рук в руки деньги у спешно сооруженной будки — ставки были высоки. Возбуждение нарастало, всем и каждому не терпелось посмотреть на хваленую лошадь Тристана Сент-Обин.

Друзья Максвелла не скрывали своей заинтересованности, тем более что старый лорд Уэйбурн не делал секрета из своих честолюбивых устремлений. Настала пора узнать, увенчались ли его труды успехом.

— Должен заметить, Максвелл, это самая необычная трасса из тех, что мне доводилось видеть, — сказал Рэндолл Тэпворт, энергично шевеля седыми бровями. — Пляж! Дюны!

Сплошной песок!

— В самом деле, необычный выбор, — кислым тоном поддержал его лорд Читтик, которому пришлось добираться из самого Лондона. — Надеюсь, скачки будут того стоить Маркиз Санингвелл, воплощение безукоризненной элегантности, несмотря на жаркий день, оглядел пляж и снисходительно усмехнулся:

— Я бы сказал, наш друг Максвелл открывает новую страницу в истории скачек.

Маркиз был ближайшим другом молодого лорда Уэйбурна, что объясняло тот факт, что он поставил на Шареб-эр-реха гигантскую сумму. Максвелл прекрасно об этом знал и в душе посмеивался над глупцом, которому предстояло в этот день раскошелиться. Он и сам находил трассу сложной, но был уверен, что Черный Патрик с ней справится шутя.

Однако оба участника пробега запаздывали, и граф начал тревожиться. Не слишком ли много пирогов скормил он Шаребу? Он не желал полностью выводить его из строя, поскольку тогда пробег не состоится. Достаточно ослабить его силы.

Внезапно толпа разразилась приветственными криками.

Это означало, что оба жеребца прибыли. В условиях состязания специально оговаривалось, что и подготовка, и доставка будут проводиться одновременно. Значит, Шареб не слег. Максвелл мысленно вздохнул с облегчением, а потом и улыбнулся при виде Черного Патрика. Толпа расступилась, восхищаясь угольно-черным красавцем с белой звездочкой во лбу. Для таких знатоков, как друзья Максвелла, достаточно было бросить один взгляд на знаменитого жеребца родом из Ирландии, чтобы понять, что тот в отличной форме.

Ребенок какой-то простолюдинки вырвался из рук матери и подбежал погладить Черного Патрика. К большому облегчению Максвелла, жокей вовремя огрел нахальное отродье хлыстом, иначе тому пришлось бы недосчитаться пальцев. Не хватало еще, чтобы забег начался с неприятного инцидента!

Граф усмехнулся и потянулся за яблоком. Лакей подскочил придвинуть поднос поближе.

— Хорош Черный Патрик, хорош! — не удержался сэр Рэндолл Тэпворт, так сильно вытягивая шею, что вены на ней вздулись. — Превосходное животное! А кто жокей, Максвелл?

— Пит Джордан.

— Чудесно, просто чудесно! — повторял старик, не сомневаясь в победе того, на кого поставил.

С моря налетел ветерок, взлохматив безупречные прически господ. Маркиз Санингвелл с недовольным видом поспешил поправить свою. Максвелл улыбнулся, прикрывшись стаканом.

Пит Джордан был из такой категории жокеев, кто не остановится ни перед чем, лишь бы выиграть забег. Платили ему вдвое больше, чем любому другому, и он оправдывал надежды нанимателей.

Все шло к тому, что вскоре финансовые проблемы Клива Максвелла будут решены раз и навсегда.

— Однако где пресловутая кляча молодого Уэйбурна? — спросил кто-то.

— Максвелл, дружище, ты уверен, что побегут двое?

— Да бросьте вы! — засмеялся сэр Тэпворт скрипучим смехом. — Мальчуган струсил, вот и все. Понял, что против Черного Патрика у его лошадки нет шансов.

— Не волнуйтесь, все будет так, как я обещал, — лениво заверил Максвелл. — Другой лошади, должно быть, поправляют упряжь.