Кэтрин Харт - Искушение

Осмотрев почти все стойла, она увидела незапертую дверь, ведущую в соседний с конюшней загон. Едва она начала протискиваться сквозь нее, как была отброшена обезумевшим жеребцом, стремящимся спастись раньше нее.

Она поняла, каким образом жеребцы смогли найти путь к спасению без ее помощи, лишь когда промчался последний: их гнал Пушистик, громко крякая и размахивая грязными крыльями. Со слабым смешком она взяла утенка на руки.

Стоя на пороге конюшни, она вдруг заколебалась. Хотя вся конюшня была охвачена пламенем, в ней оставалось несколько стойл, которые она не успела проверить. Оттуда доносилось отчаянное ржание бедных животных, заглушающее гул и треск пламени, и она поняла, что, по меньшей мере, три жеребца остались запертыми. Осмелится ли она войти и освободить их?

Через секунду у нее не осталось выбора: пылающая крыша конюшни, с грохотом взметнув огромные языки пламени, рухнула, увлекая за собой и стены. Ударная волна отбросила Аманду в загон, где она упала среди обезумевших жеребцов. Пушистика швырнуло прямо на нее. При падении она ударилась так сильно, что искры посыпались у нее из глаз, а все окружающее поплыло перед глазами.

Грэнт осматривал кобыл, еще не оправившихся от колик, когда прозвучал сигнал пожарной тревоги. При крике «Огонь!» сердце любого коннозаводчика наполняется ужасом.

Выглянув наружу, Грэнт увидел, что из верхних окон конюшни для жеребцов вырывается пламя, вся крыша уже начинает полыхать, и темный столб дыма вздымается в небо. Казалось невероятным, что пожар заметили только сейчас, когда спасти жеребцов было уже очень трудно, а спасти саму конюшню — невозможно. Им еще повезет, если удастся отстоять от огня соседние здания. На бегу Грэнт отдавал распоряжения работникам:

— Собирайтесь вокруг конюшни с разных сторон. Отгоните остальных лошадей на пастбище!

В голове его мелькнула мысль: почему в конюшне все двери и окна, кроме верхних, были заперты? Когда он подбежал поближе, ему крикнули:

— Хозяин, двери накрепко заколочены!

— Изнутри? — изумился он, подбегая ближе, чтобы убедиться самому.

— Нет, я думаю, их подперли чем-то снизу — и слишком крепко, и мы подбежали поздно!

Пока они переговаривались, подбежал еще один работник, вооруженный железным ломом. Они начали взламывать дверь. Было слышно, как внутри пламя жадно поглощает сухое дерево и как отчаянно ржут жеребцы.

— Может, поищем другие двери, — предложил чей-то голос.

Грэнт потряс головой:

— Огонь распространяется слишком быстро, и шансов найти незапертую дверь очень мало. Здесь главный выход, наша единственная надежда спасти как можно больше лошадей, если учесть, как они напуганы и какой дым сейчас внутри. А что с задними дверьми?

— Тоже заблокированы, — ответил Клэнси, — четверо парней пытаются их выломать.

Тут вперед выскочил Арон, с выражением ужаса на темном лице:

— А вернулась ли домой мисс Аманда? Или она все еще здесь?

Сердце Грэнта упало. Он взглянул на кузнеца.

— Аманда? — глупо повторил он. Арон печально кивнул:

— Она и утка помогли мне подковать Челленджера, а затем повели его сюда.

Грэнт похолодел. Прежде чем он вновь обрел дар речи, из-за угла пылающей конюшни выбежал Тимми. По его маленькому, покрытому сажей лицу катились слезы, и он старался что-то выкрикнуть. Наконец он сумел членораздельно произнести:

— Мисс Мэнди там! Она пытается освободить лошадей!

Они яростно кинулись на дверь. К ним присоединился Тэд, захвативший с собой топор, которым они кололи толстые дрова. Сквозь гул огня он прокричал:

— Аманды нету дома!

— Она здесь! — крикнул в ответ Грэнт, думавший об ужасе, который сейчас испытывает его жена. Почему она не выбралась вместе с Тимми? Зачем она пытается спасти его жеребцов, какими бы чистокровными они ни были? Знает ли она, что он предпочел бы потерять тысячу лошадей, чем одну ее? Знает ли она, насколько нужна ему? Как он ее обожает?

И в довершение всего этого ужаса он понял, что если она погибнет, то погибнув, так и не узнает, как он любит ее. Ведь из-за своего упрямства он никогда не говорил ей о том, что она так желала услышать. Сейчас его терзала мысль: сможет ли он еще когда-нибудь поговорить с ней, поносить на руках, взглянуть в ее голубые глаза и признаться в своей любви.

Тэд вновь окликнул его:

— Грэнт! — Он указал на мужчину, стоявшего на некотором расстоянии от конюшни. — Это не Делл Эркель? Разве ты его не уволил?

Мысли Грэнта все еще были заняты Амандой, и поэтому он в течение нескольких секунд пытался понять, о чем же ему сообщил брат. Нахмурившись, он коротко кивнул:

— Да, я действительно его уволил. Какого черта он здесь торчит?

Было ясно, что Эркель пришел сюда не для того, чтобы предложить свою помощь. Более того, он стоял, глядя на пылающую конюшню с дьявольской усмешкой на лице. Грэнт немедленно забыл об Эркеле, озабоченный спасением Аманды. Но Тэд продолжал наблюдать за ним, и когда тот откинул голову и злобно расхохотался, Тэд был готов биться об заклад, что это Эркель поджег конюшню, запер там Аманду с лошадьми, и что во всех прочих бедах, обрушившихся на Туманную Долину, виноват тоже он.

Тэд ринулся к нему. Все еще любуясь плодами своих рук, Эркель не заметил приближения мстителя до тех пор, пока не был сбит с ног ударом Тэда. Тут же на помощь поспешили двое работников, и Эркель извивался в их руках, не желая утихомириться.

— На этот раз мне удалось! — Его глаза пылали огнем ненависти. — И не только лошади, сучка тоже там!

Страшный удар Тэда заставил его наконец замолчать.

В тот же момент с огромным трудом была открыта дверь конюшни. Наружу вырвались языки пламени и дыма, заставив всех отступить. Заслонив руками лицо, Грэнт бросился в пылающую конюшню, чтобы спасти свою жену — женщину, в которой заключалось все его счастье. Сильные руки вытащили его обратно, несмотря на попытки вырваться. С залитым слезами лицом, он в ужасе смотрел, как содрогалась пылающая конюшня, как будто чьи-то гигантские руки сминали и сотрясали ее. Вся душа его перевернулась, когда он услышал дикое ржание запертых лошадей. Как безумный, он пытался освободиться из цепких рук, удерживавших его.

Голова его упала на грудь, сдерживаемые рыдания сотрясли его. Он потерял ее! Теперь, только теперь он понял, какой она была замечательной женщиной. Чародейка, которая наполнила любовью и смехом его тусклую, скучную жизнь.

Тэду удалось прекратить горестное самобичевание, когда он передал покрытую копотью, бесчувственную Аманду в его трясущиеся руки.

— Я нашел ее в загоне вместе с жеребцами и охраняющим ее маленьким утенком.

Едва поверив, какое на него свалилось счастье, когда, казалось, жизнь потеряла для него всякий смысл, он взглянул в ее перепачканное сажей лицо: