Анна Годберзен - Слухи

Лина прикрыла глаза, когда дворецкий грубо потащил ее к парадному входу. Еще совсем недавно она шла по этому полу, похожему на черно-белую шахматную доску, трепеща от надежды, а теперь возвращается ни с чем. Пенелопа права: она глупая девчонка, которой никогда ничего не добиться.

«Неудивительно — если вспомнить, как популярна она была дебютанткой, — что понедельники у новой миссис Скунмейкер проходят столь оживленно. Можно не сомневаться, что увидишь там всех, кого хотелось бы увидеть…»

Вторая миссис Скунмейкер пользовалась известностью не только из-за своих понедельников, но и из-за старинной мебели в стиле Людовика XIV — она добавила свою собственную Коллекцию к коллекции первой миссис Скунмейкер. Она также была известна из-за своих миниатюр и изысканной компании, окружавшей ее. Лидия Врееволд и Грейс Вандербилт, принадлежавшие к тому же поколению, что и хозяйка дома, и так же, как она, обладавшие живостью и еще довольно молодые, сидели на небольшом диване, обитом бирюзовым шелком, и обсуждали туалеты, которые собирались купить этой весной в Париже. Джеймс де Форд, младший брат Изабеллы, стоял у высокого окна, выходившего на Пятую авеню, и слушал разглагольствования художника Лиспенарда Брэдли о ню. (Вторая миссис Скунмейкер также была известна тем, что порой допускала в свой круг одного-двух художников.) Пенелопа Хэйз, в безукоризненном розовом шелковом платье, с новой прической — высокий белый лоб слегка прикрывала челка, — появилась в этой гостиной, где было полно антикварной мебели и представителей известных фамилий.

— Пенелопа, моя дорогая, вы так отменно выглядите, что вас просто хочется съесть, — приветствовала ее Изабелла и, взяв гостью под руку, повела ее по устланному ковром полу, среди роскошных кресел, мраморных статуй и именитых гостей, удобно расположившихся, чтобы поболтать.

Хотя Пенелопа была согласна с замечанием хозяйки, она скромно потупилась и застенчиво пробормотала благодарности. Она осторожно огляделась в надежде увидеть Генри.

— Бедный Генри, — продолжала Изабелла, очевидно догадываясь о ходе мыслей Пенелопы. — Его отец разгневался на него за ту небольшую выходку в опере. Это так глупо! Разве вы, я, да и все остальные не жаждали именно в тот момент слегка отвлечься?

— О, вероятно, хотя я не помню выходку, о которой вы говорите, — ответила Пенелопа, постаравшись придать теплоты своему голосу.

Она взяла маленькую мягкую ручку Изабеллы, которая была старше ее, и осведомилась:

— Мистер Скунмейкер был ужасно резок?

— Да. Когда бедный Генри пришел домой, начался такой крик! — Изабелла понизила голос; они направлялись к столику, где был сервирован чай.

Некоторые гости заметили вновь прибывшую, но Генри, развалившийся в кресле в углу, был мрачен и созерцал потолок. Он не заметил Пенелопу, что рассердило ее.

— Он очень беспокоится, что Генри может выкинуть что-нибудь, что опорочит семью как раз теперь, когда его отец включился в избирательную кампанию за пост мэра.

— Но ведь многие поддерживают его именно из-за Генри, который потерял Элизабет… Так что отец не должен наказывать его слишком строго.

— Да, пожалуй.

Они добрались до столика с угощением, и Изабелла тут же положила себе птифуры на маленькую тарелочку. Пенелопа позволила себе окинуть Генри долгим взглядом, но он и не взглянул на нее. На нем был обычный черный смокинг. Изабелла налила чаю себе и своей новой подруге. Отведя от глаз золотистый локон, она понизила голос:

— Скунмейкер был на этот раз сравнительно мягок. Я думаю, у Генри такой понурый вид, потому что он ужасно тяжело переживает смерть Элизабет.

Взяв свои чашки, леди направились к креслам у окна, не сговариваясь: обе знали, что дневной свет выгодно подчеркнет их достоинства.

— Вы знаете, я думаю, что, когда человек теряет жену, это меньшая потеря, меньший удар, потому что он уже немного пожил с ней. Но потерять невесту — это все равно что усесться за стол, с которого убирают все блюда, прежде чем вы отведали хоть кусочек…

Пенелопа сочувственно кивала, хотя была уверена, что Элизабет не то блюдо, которое заказал бы Генри. Изабелла вздохнула и отправила в рот птифур цвета морской пены, закатив глаза от удовольствия.

— По-видимому, Генри очень возмужал из-за потери невесты, — осторожно произнесла Пенелопа, убедившись, что предмет их беседы по-прежнему не смотрит в ее сторону.

— О, я с вами согласна, хотя Скунмейкер так не думает. — Изабелла подалась вперед и коснулась руки Пенелопы. — Он опасается, что Генри в любую минуту может перестать горевать.

— Слишком уж это расчетливо.

Хотя Пенелопа чувствовала, что ее новое «я» должно реагировать именно таким образом, она тут же пожалела о сказанном: а вдруг это прозвучало как критика ее будущей семьи? Да, нелегко изображать из себя добродетель.

— О да, конечно, это ужасно. Тем более что вы были такой близкой подругой Элизабет. — Изабелла принялась за второй птифур. — Как жаль Элизабет и ее семью! Какое для них было бы счастье, если бы она вышла за Генри! Вы слышали об их финансовом положении? — Пенелопа кивнула с серьезным видом, удержавшись от улыбки. Она уже выкинула из головы визит жалкой бывшей горничной Холландов, но сейчас вспомнила о нем с удовлетворением. — Ну и, конечно, для Элизабет было бы таким счастьем сделаться миссис Генри Скунмейкер. Она была бы прекрасной женой.

Вздохнув, Изабелла поставила свою пустую тарелку на маленький столик с мраморной столешницей и резной ножкой. Затем откинулась на спинку кресла и повернулась к Пенелопе. Девический румянец окрасил ее щеки, взгляд сделался шаловливым.

— Вы знаете, говорят, что жизнь леди на самом деле начинается только тогда, когда она становится замужней женщиной. Я понятия не имела, насколько это верно, пока сама не вышла замуж.

— В самом деле? — спросила Пенелопа с соответствующим выражением лица. Ей всегда было немного жаль Изабеллу, у которой было столько поклонников, когда она была дебютанткой, включая собственного брата Пенелопы, Грейсона, — а она вышла за властного старика без тени юмора. Поэтому она обрадовалась, услышав, что быть миссис Уильям Скунмейкер не так ужасно, как она воображала. — Но я так боюсь, что в браке я должна буду делать только то, что хочет мой муж, — а это не так уж весело.

— О нет, моя дорогая, вы не должны так думать, как только вы выйдете замуж, никто не сможет вас ни в чем заподозрить. — После этих слов Изабелла подмигнула и, сделав паузу, оценивающим взглядом окинула Пенелопу — Вы знаете… Как я уже говорила, я всегда считала, что из Элизабет выйдет чудесная миссис Генри Скунмейкер… Но не ее я бы выбрала себе в невестки в первую очередь.