Барбара Картленд - Невольный обман

Король Греции Георг, второй сын короля Дании, за десять лет своего правления стабилизировал положение в стране и принес мир ее народу.

Но подходящих принцев из Дании или Швеции не оказалось, и выбрали Фердинанда, родственника императора Франца-Иосифа, который с готовностью принял приглашение взойти на трон.

Находясь в Англии, трудно было узнать о нем какие-либо подробности, кроме того, что ему тридцать пять лет и он уже был женат, но его жена умерла два года назад, не оставив наследника.

— Я не видела Фердинанда с тех пор, как он был маленьким мальчиком, — сказала герцогиня дочери, — но на портретах он выглядит очень красивым, похожим на его величество Франца-Иосифа в молодости.

Она удовлетворенно вздохнула.

— Протокол в венских дворцах очень строг и официален. Он, по моему мнению, может служить моделью для всех королевских домов, что, надеюсь, ты оценишь, Кэтрин, когда станешь королевой.

— Я, безусловно, предпочитаю официальность, мама. Я слышала о вольностях, царивших во Франции при Луи Наполеоне. Неудивительно, что теперь у них там республика.

— Чем меньше мы будем говорить о французах, тем лучше! — с укором сказала герцогиня. — Уверена, ты поймешь, что Фердинанд — весьма достойный и властный король.

— Надеюсь, — ответила Кэтрин.

Теоле все это казалось весьма пугающей перспективой.

Она кое-что читала о Габсбургах и всегда считала, что они во многом отвратительны.

«Королям и королевам следует стараться понять свой народ», — думала она и знала, что так же думал и ее отец.

Она надеялась, что Кэтрин хотя бы попытается выучить язык страны, которой собирается править, но в ответ на ее предложение Кэтрин резко ответила:

— Король Фердинанд говорит по-английски и по-немецки. К тому же зачем мне учить язык, на котором говорят только в Кавонии?

— Но ты же будешь жить в ней, — настаивала Теола.

— Не думаю, чтобы мне пришлось много общаться с простыми людьми, — заметила Кэтрин. — А придворные, несомненно, говорят по-немецки или по-английски, как и их монарх.

Теола подумала, что странно так подходить к началу царствования.

Но она благоразумно не сказала этого вслух, решив самой выучить кавонийский язык, что, конечно, будет не очень сложно, так как она уже говорит по-гречески.

И убедилась в этом, как только поднялась на борт корабля, который король послал за ними в Марсель.

Через Францию они проехали на поезде в условиях, которые Теоле показались необычайно роскошными, учитывая склонность герцога тратить как можно меньше денег.

Их сопровождал агент бюро путешествий, а кроме того — секретарь герцога, его лакей, горничная Кэтрин и она сама.

Врачи заявили, что здоровье герцогини не позволяет ей путешествовать на столь дальние расстояния.

Теола знала, что герцогиня горько разочарована тем, что не сможет присутствовать на свадьбе дочери.

В то же время у нее уже несколько лет было плохо с сердцем, и герцог настоял, чтобы она не подвергала себя риску.

Когда мать и дочь прощались на ступеньках замка, Теоле впервые, с тех пор как она познакомилась с теткой, показалось, что ее глаза увлажнились и жесткие черты лица несколько смягчились.

— Береги себя, дорогая доченька, — сказала герцогиня Кэтрин. — Я буду думать о тебе и, конечно, молиться о твоем счастье.

— До свидания, мама, — ответила Кэтрин без всяких эмоций.

Она села в карету, а Теола подошла к тетке.

— До свидания, тетя Аделаида, — произнесла она своим нежным голоском, сделала реверанс и подумала, не собирается ли тетя ее поцеловать, но герцогиня только посмотрела на нее с выражением явной неприязни.

— Надеюсь, Теола, ты будешь вести себя достойно, — резко сказала она, — и будешь полезной Кэтрин.

— Конечно, тетя Аделаида.

— Я считаю, что твой дядя делает большую ошибку, беря тебя с собой в такую ответственную поездку. Надеюсь лишь, что ему не придется пожалеть об этом.

В голосе герцогини прозвучали ядовитые нотки, и Теоле ничего больше не оставалось, как еще раз присесть и быстро забраться в карету. Она сидела спиной к лошадям и лицом к дяде и Кэтрин.

— Твоей маме грустно, что пришлось остаться, — сказал герцог дочери, когда лошади тронулись по подъездной аллее.

— Во время путешествия она бы непременно заболела, а это было бы очень досадно, — холодно ответила Кэтрин.

— Конечно, ты права, — согласился герцог, — но, возможно, было бы разумнее оставить с ней Теолу. По крайней мере от нее была бы польза.

Теола затаила дыхание.

Неужели в последний момент ее отошлют обратно в замок?

— Теперь уже поздно, папа, — сказала Кэтрин, — а кроме того, Теола пригодится мне самой, особенно после того, как Эмили вернется из Марселя обратно вместе с агентом.

— Было бы совершенно бесполезно брать в такое место, как Кавония, английскую служанку, — заметил герцог, — тем более, как ты уже говорила, Теола может делать все необходимое, пока ты не найдешь местную служанку, которая будет заботиться о твоих нуждах.

В одном герцог был прав, как позже обнаружила Теола.

Эмили, которую укачивало даже в поезде, несомненно, была бы бесполезной на корабле.

Хотя Средиземное море было спокойным, когда они отплывали из Марселя, им пришлось пережить не один шторм, прежде чем они добрались до каблука Италии и повернули в Адриатическое море.

Кэтрин лежала в каюте и беспрерывно стонала и жаловалась. Две стюардессы и Теола с утра до вечера выполняли все ее капризы.

К счастью, на корабле оказался врач, имевший опыт лечения морской болезни. Он прописал снотворное, от которого Кэтрин долгие часы пребывала в забытьи, и Теола оказалась свободной.

На корабле плыло много важных персон из Кавонии, посланцев короля. Они очень понравились герцогу, так как оказались страстными картежниками.

Джентльмены проводили время в курительной комнате, а Теола, которой было ужасно скучно сидеть одной в салоне, вскоре нашла одного кавонийца, согласившегося учить ее своему языку.

Собственно говоря, он был личным адъютантом фельдмаршала, возглавлявшего эскорт, и томился от безделья, когда Теола смиренно, но решительно попросила его научить ее тому, что ей так хотелось знать.

— Почему это вас интересует, мисс Уоринг? — спросил он.

— Я очень давно хотела посетить вашу страну, капитан Петлос.

Ей показалось, что его глаза засияли, и он ответил;

— Надеюсь, наша страна оправдает ваши ожидания.

— Несомненно, я смогу оценить ее гораздо лучше, если буду разговаривать с людьми и понимать их.

Капитан Никиас Петлос отыскал в библиотеке несколько книг и раздобыл бумагу и перья. Теола понимала, что он не испытывает особого оптимизма насчет того, что она приобретет глубокие познания в его родном языке за короткое время путешествия.