Барбара Картленд - От ненависти до любви

— Звучит просто захватывающе, — улыбнулась Атейла.

Она вспомнила рассказ отца: в случае приезда гостя королевской крови хозяин сам должен встречать его у парадной двери.

— В Англии только королевские особы имеют право на такие знаки внимания, — сказал он тогда, — но в арабских странах, ты сама прекрасно знаешь, моя дорогая, хозяин встретит и проводит со всеми почестями любого, кто переступит порог его дома.

Атейла знала, что это так, и ей была приятна та вежливость с которой арабы встречали своих гостей. Если гость хвалил какую-нибудь вещь хозяина, будь то предмет искусства или красивая женщина, владелец немедленно отвечал ему:

— Это твое!

— И что потом надо действительно забирать все с собой? — спросила как-то Атейла. Ее отец рассмеялся:

— Если бы это было так, то у меня уже был бы целый гарем! Нет, ты благодаришь за подарок, а потом как бы забываешь о нем…

«Я должна посмотреть, как граф будет принимать его королевское высочество, — подумала Атейла. — Интересно, настолько ли он гостеприимен, как вождь бедуинов или шейх, который устроил в честь папиного приезда пир, где нам подавали как особый деликатес глаза овцы, зажаренной на вертеле специально для нас».

Потом она подумала, что ее мама пришла бы в ужас, узнав, что ее дочь собирается подглядывать и сравнивать. Она всегда считала это ниже своего достоинства.

— Если бы я была леди, ты была бы права, мама, — сказала Атейла, словно мать могла услышать ее. — Но я простая гувернантка, или, как сказал мне граф, платная прислуга.

Она уложила Фелисити, помолилась вместе с ней и поцеловала на ночь.

— Как вы думаете, папа поедет с нами завтра? — засыпая, спросила Фелисити.

— Ему, наверное, придется провести весь день с гостями, но, я уверена, что, когда они уедут, он прокатится с нами, если ты его попросишь.

— Я так и сделаю. А как вы думаете, папа очень удивится, если я поцелую его так, как целую вас?

— Попробуй, увидишь! Может, он и сам хочет, чтобы ты поцеловала его, но не решается говорить об этом.

Фелисити помолчала, потом сказала:

— Я бы очень хотела поцеловать папу. Все слуги считают, что он очень красивый, и я тоже.

— Вот и поцелуй его, — улыбнулась Атейла.

Она потушила свет, убедилась, что Фелисити заснула, и вышла из спальни.

В своей комнате Атейла разделась и приняла ванну. Она как раз обдумывала, какое домашнее платье из коллекции графини ей надеть, когда в дверь постучали. Это была миссис Брайерклифф.

Атейла совсем не ожидала ее увидеть, особенно сейчас, когда в доме царила такая суета.

— Я пришла сказать вам, мисс, — тяжело дыша после подъема на третий этаж, проговорила миссис Брайерклифф, — что его светлость желает, чтобы вы спустились к ужину сегодня вечером.

— К ужину? — изумленно переспросила Атейла.

— Да, и вам надо поспешить, мисс, потому что его королевское высочество прибудет меньше чем через час.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — воскликнула девушка.

— Это из-за леди Белью. Она была в числе приглашенных. Они с мужем живут примерно в двух милях отсюда. Ее муж — главный судья графства. Только что прибыл посыльный и сообщил, что ее светлость очень сожалеет, но не сможет приехать сегодня по причине сильной простуды.

— А ее муж приедет?

— Да, мисс, но тогда получается тринадцать человек, и уже поздно приглашать кого-нибудь еще. Атейла слегка улыбнулась:

— Правильно ли я поняла, миссис Брайерклифф, что его светлость действительно желает, чтобы я ужинала с его гостями?

— Да, мисс, и я представляю, какой красавицей вы будете в вечернем платье. Я уж думала, что вам так и не придется покрасоваться в нем.

Мысль о том, что она будет ужинать с принцем Уэльским, казалась Атейле настолько невероятной, что долго не укладывалась у нее в голове. Но когда она поняла, что действительно приглашена, девушка была не в силах сдержать свою радость.

— Но, миссис Брайерклифф, я не знаю, какое платье мне следует надеть! Не могли бы вы прислать ко мне Дженни? Не смею просить вас о помощи, потому что представляю, как вы заняты.

— Я и в самом деле занята, мисс, но когда его светлость распорядился пригласить вас, я решила, что должна сама подняться к вам и рассказать обо всем.

— Как это все-таки неожиданно! Я ужасно волнуюсь!

Миссис Брайерклифф улыбнулась:

— Уверяю вас, мисс, за столом не будет леди более очаровательной и остроумной, чем вы!

— Спасибо, — смутилась Атейла. Миссис Брайерклифф пошла к двери:

— Я пришлю к вам Дженни, мисс, и она уж постарается, чтобы вы не опоздали! Ведь гости должны спуститься в гостиную прежде, чем прибудет его королевское высочество.

— Я не опоздаю, — пообещала Атейла, расчесывая волосы. Они были мягкие, шелковистые и блестящие. Она решила сделать свою обычную прическу, и, приподняв волосы, заколола их на затылке узлом. Не успела она воткнуть последнюю шпильку, в комнату почти вбежала Дженни:

— О, мисс, я своим ушам не поверила, когда миссис Брайерклифф рассказала мне, что вы будете ужинать с принцем. Представляю, как вы волнуетесь!

— Мне нужно выбрать подходящее к такому случаю платье, Дженни, — сказала Атейла. — Как вы думаете, какое подойдет больше всего?

Дженни задумалась на минуту, потом сказала:

— Я знаю одно, в котором мне бы хотелось увидеть вас. Когда я разбирала вещи, мне показалось, что оно прямо светится как солнышко, которого здесь как раз и не хватает.

Атейла была уверена, что ей не придется надевать вечерние платья в замке, поэтому она распорядилась повесить их в другой комнате. Туда и отправилась Дженни. Через несколько минут она вернулась с платьем, которое Атейла считала одним из самых красивых в коллекции графини.

Платье было нежно-золотистое и очень шло к ее волосам. Искусная вышивка по низу юбки и оборки из легчайшего газа украшали его. Золотые блестки искрились и переливались при каждом движении на корсаже и газовых оборках, которые окружали декольте, переходя в пышные рукавчики.

Они, к радости Атейлы, скрывали шрам на плече.

Когда Дженни помогла ей одеться, Атейла убедилась, что платье идеально сидит на ней. Ей показалось, что она в нем кажется грациознее, чем на самом деле. Платье действительно светилось, и Атейла подумала, что это отчасти заменит драгоценности, в которых будут блистать остальные дамы на приеме.

Кто-то говорил ей, что принц Уэльский полагает, что все женщины, которые обедают с ним, должны носить тиару.

— Что ж, сегодня он будет разочарован! — сказала сама себе Атейла. Тут Дженни воскликнула:

— Я совсем забыла. Есть же еще два маленьких букетика, которые сделаны из того же материала, что и платье, и украшены такими же блестками.

— Я не знала, — сказала Атейла, — а куда вы их положили?