Барбара Картленд - Слушай свою любовь

Он был в ярости.

Не в силах более выносить происходящего, Антея встала из-за стола и, не сказав ни слова, вышла из комнаты.

В тот миг, когда она закрывала за собой дверь, до нее донесся голос брата:

— Знаешь, Чарли, этому надо положить конец…

Не желая больше слушать их, она выбежала из парадной двери и, не размышляя, даже не осознавая, что делает, побежала по лесной дорожке — кратчайшему пути в Квинз Ху.

Только один человек мог помочь ей, только он мог ее понять.

Прежде чем рассказать что-нибудь брату, прежде чем открыть ему правду, ей необходимо посоветоваться с маркизом, как это сделать наилучшим образом.

Теперь девушка осознала, что должна была сразу рассказать Гарри о случившемся.

— И зачем я пыталась все скрыть от него? — в отчаянии вопрошала она себя.

Конечно, ответ был прост: она ни при каких обстоятельствах не могла признаться Гарри, что маркиз привел ее в комнату отца и поцеловал, а потом, испугавшись, она сбежала по потайному ходу.

Чем больше она размышляла обо всех перипетиях последних дней, тем отчетливее понимала, что не способна придумать благовидного объяснения событиям, цеплявшимся друг за друга и увенчавшимся спасением маркиза сначала от подосланного убийцы со стилетом, потом — от самого лорда Темплтона.

— Что делать? Ну что же мне делать? — как заведенная повторяла она на бегу.

Только маркиз сможет найти выход из ее безвыходного положения.

Добежав до опушки, она перешла на шаг и попыталась отдышаться.

До особняка осталось совсем немного.

Поднявшись по ступеням до парадного входа, Антея вдруг обнаружила, что явилась в дом как была, без капора, с растрепанными волосами.

Почти нечеловеческим усилием она заставила себя войти в распахнутую дверь с достоинством.

— Я должна немедленно поговорить с милордом! — объявила она лакею.

Это был тот самый человек, которого она, вчера посылала за Хайнесом. Улыбнувшись, он ответил:

— Конечно, мисс. Сейчас милорд наверху вместе с мистером Хайнесом. Проводить вас наверх?

— Благодарю вас.

Лакей пошел вперед, и девушка последовала за ним, все еще пытаясь восстановить дыхание.

Когда они достигли хозяйских покоев, лакей постучал в дверь.

Открыл Хайнес.

Лакею уже не было необходимости что-то говорить, поскольку слуга вышел в коридор и увидел Антею.

— Очень рад вас приветствовать, мисс! У меня для вас сюрприз.

— Мне нужно… поговорить… с милордом! — произнесла Антея чужим голосом.

— Разумеется, — кивнул Хайнес, — и я уверен, милорд будет счастлив видеть вас, ведь он вам стольким обязан!

Не дожидаясь ответа, он вернулся в комнату, оставив девушку в дверях, и объявил:

— Мисс Антея, милорд!

В этот миг она заметила, что маркиз не лежит в постели, а сидит в кресле у открытого окна.

В комнату вливался солнечный свет, озаряя темные волосы и каждую черточку лица маркиза.

Он казался полностью одетым, хотя такое впечатление создавалось благодаря белому жабо его ночной рубашки над халатом из темно-синего бархата.

Он совсем не напоминал того распростертого на подушках, сраженного болезнью человека, которого Антея видела вчера.

Она просто стояла, неотрывно глядя на него.

А услышав, как Хайнес закрыл дверь, и поняв, что осталась с маркизом наедине, бросилась к его креслу.

Волнение и робость мешали ей заговорить.

Но вдруг слова вырвались сами собой.

— Случилось… нечто ужасное… мне нужна… ваша помощь… пожалуйста… Маркиз протянул ей руку.

— Что произошло? Что вас так огорчило? — негромко спросил он.

Антея взяла его руку и, едва сознавая, что делает, опустилась на колени рядом с его креслом.

Она стиснула ладонь маркиза, словно спасительный канат, и сила его пальцев придала смелости, которой ей отчаянно недоставало.

— Лорд… Темплтон… — запинаясь, выговорила она.

Девушка почувствовала, как напрягся Иглзкпиф.

— Что сделал этот мерзавец? — процедил он сквозь зубы.

— Он уехал… за границу… — молвила Антея, — как вы ему велели… Но вчера вечером он… в Уайт-клубе… сказал, что… вынужден покинуть Англию из-за чудовищной клеветы, которую вы на него возвели.

Маркиз усмехнулся.

— Этого следовало от него ожидать. Заглянув в испуганные, молящие глаза Антеи, он понял — это еще не все.

— Что он еще сказал?

— Он… сказал… — едва слышно пролепетала Антея, — что видел меня… в вашей спальне… и что я… грозилась убить его.

— Он упомянул ваше имя?

— Д-да… это слышали многие… в том числе… друзья Гарри и Чарли.

Иглзклиф сжал губы и нахмурился.

— Темплтон всегда был человеком без чести и совести, но это уже переходит всякие границы!

— Я… ничего не имею против… если это говорят в Лондоне, — опустила глаза девушка, — но я просто… не знаю, как рассказать Гарри… правду… Я боюсь, что он… никогда не простит меня, если… если узнает, что я была… тогда… в вашей спальне…

Маркиз молчал.

— Помогите… прошу вас, помогите… — взмолилась Антея. — Я знаю, для вас это не очень… много значит… но, кроме Гарри, у меня никого нет… он единственный во всем мире… любит меня… и я не могу… не могу потерять его…

Ее глаза наполнились слезами, вместившими в себя и страх, и горечь обиды, и безысходность.

Маркиз смотрел на нее, тщательно обдумывая ситуацию, прежде чем ответить.

— Теперь послушайте, Антея. Прежде всего нам нельзя допустить глупостей, и вы поступили правильно, обратившись ко мне за помощью. Что вы сказали Гарри перед уходом?

— Ничего, — всхлипнула Антея. — Чарли приехал, когда мы заканчивали обедать… А когда он рассказал, что наговорил про меня лорд Темплтон, я вскочила… и побежала к вам.

— Вы проявили весьма похвальное здравомыслие, и коль вы оказались такой благоразумной девушкой, я уверен, мы найдем выход, не рассердив вашего брата.

— Он очень… рассердится… если узнает, что я была в вашей спальне… и не меньше… если узнает, что я… встречалась с вами… не поставив его в известность.

— Вы хотите сказать, он вообще не подозревает о том, что мы знакомы? — недоверчиво спросил Иглзклиф.

— Гарри знает, что вы… говорили с «мисс Мелдозио»… и… вы просили ее принять на хранение фортепьяно… а я… еще не успела вас поблагодарить…

— Не нужно благодарностей, — покачал головой маркиз. — Я находил мое решение проблемы достаточно остроумным.

— Оно гениально, но Гарри уверен, что… кроме того раза… я с вами не разговаривала… и он не знает, что я… играла в гостиной…

— Ясно, — задумчиво произнес Иглзклиф.

— Когда я вернулась домой в субботу ночью, он спал, и нянюшка обещала не рассказывать ему, что мы поздно пришли.

— Я начинаю понимать… ситуация несколько запутаннее, чем я предполагал.