Барбара Картленд - Заговор красавиц

— Сейчас я отдал бы половину своего состояния за то, чтобы поцеловать вас! — шепнул он.

Лина встретилась с ним глазами, и на миг ее охватила какая-то странная истома. Потом она инстинктивно отшатнулась, словно ей угрожала какая-то опасность.

— Нет! Пожалуйста, не надо! Вы… вы меня пугаете!

— Чем же? — мягко спросил герцог.

— Меня… меня словно несет волной или… или вихрем…

С трудом выдавив это бессвязное объяснение, Лина заметила, что глаза герцога торжествующе вспыхнули. Лина поспешно отвернулась.

— Пожалуйста, — продолжала она, не глядя на своего собеседника, — пожалуйста, не надо портить мне вечер. Мне тут так хорошо!.. Я даже не могу объяснить, но тут так чудесно! Париж, и ваш великолепный дом, и все остальное… Я запомню это на всю оставшуюся жизнь!

— Неужели мой поцелуй испортит вам эти чудесные воспоминания? — вкрадчиво спросил Фабиан.

— Д-да…

— Почему же?

— Мне… мне говорили, что, я не должна слушать… подобных разговоров…

— Не понимаю, — искренне удивился герцог. — Кто это вам сказал, что вы не должны меня слушать?

Лина не ответила. Герцог продолжал:

— Что, ваш супруг, перед тем как отпустить вас в Париж, наложил на вас обет целомудрия? Или вы обязаны хранить верность кому-то другому?

— Я….я не могу вам ответить, — с трудом проговорила Лина. — Вы… мне неловко и боязно! Я думала, что здесь так замечательно и что очень хорошо, что рядом есть такой человек, как вы, который может ответить на мои вопросы… если захочет, конечно…

— Ничего не понимаю! — сказал герцог. — Но если вам так угодно… Я хочу, чтобы вам было хорошо, и сделаю все, как вы захотите.

Лина, не ожидавшая столь легкой и быстрой капитуляции, обернулась к нему с радостной улыбкой.

— Я вам очень при… — начала было она, но встретилась глазами с герцогом. И слова замерли у нее на губах.

Она смотрела на него не отрывая взгляда. Он не шевелился, но ей казалось, что он придвигается все ближе, ближе и глаза его становятся все больше и больше, пока наконец они не заполнили собой весь мир. Лина не могла думать ни о чем, кроме этих удивительных глаз.

Они замерли, словно обратившись в камень.

И вдруг в саду послышался заливистый смех Китти. Это мигом разрушило все очарование этой минуты.

Лина проснулась с таким ощущением, словно ей приснилось что-то очень хорошее, и от этого она даже теперь чувствовала себя счастливой.

Потом она вспомнила о герцоге, о тех странных чувствах, которые он в ней пробудил, и поняла, что она заснула с мыслями о нем, и он-то и снился ей всю ночь.

Когда Китти вернулась туда, где сидели Лина с герцогом, она настояла на том, чтобы немедленно ехать домой. Она сказала, что им с Линой необходимо выспаться перед завтрашним балом.

— Завтра нам надо быть ослепительно прекрасными, дорогой Фабиан. Ведь на балу будет множество красавиц — все те, кто в свое время удостоился вашей дружбы!

Китти так выразительно произнесла слово «дружба», что было очевидно, что она имеет в виду куда более пылкое чувство.

Герцог лишь улыбнулся и беспечно ответил:

— Что до вас, Китти, то вы всегда ослепительно прекрасны!

— Благодарю вас, — сказала Китти. — Интересно будет взглянуть на ту, что удостоится вашего внимания в качестве самой прекрасной гостьи!

Герцог расхохотался.

— Нет уж, сударыня! Я постараюсь оставить свое мнение на этот счет при себе. Я вовсе не жажду быть пронзенным тысячью кинжалов! В таких ситуациях женщина куда опасней самого ревнивого мужчины!

— Да, это так, — кивнула Китти. — Хорошо, что вы знаете об этом.

И она многозначительно взглянула на герцога. Лина подумала, уж не ревнует ли Китти оттого, что герцог остался здесь с ней, с Линой, когда Китти с графом удалились в сад? Но нет, этого не может быть!

К тому же ведь Китти привезла ее в Париж именно затем, чтобы привлечь внимание герцога!

И тем не менее поведение Китти продолжало казаться Лине довольно странным. По дороге домой Китти спросила:

— Что сказал вам герцог, когда вы остались наедине?

Она говорила резким тоном, от которого Лине всегда становилось не по себе.

— Ничего особенного, — ответила Лина. — Говорили… о разных мелочах…

— Пытался ли он поцеловать вас? — спросила Китти напрямик все тем же резким тоном.

Лина не посмела обмануть свою благодетельницу.

— Да… он… он ведь француз, и он… он пытался ухаживать за мной…

— Ну разумеется, пытался! — перебила ее Китти. — И не потому, что он француз, а потому, что он — Фабиан! Он не может устоять ни перед одной хорошенькой женщиной!

— Я его не слушала! — быстро заверила ее Лина. — По крайней мере я… я старалась…

Наступило молчание. Поскольку Китти ничего не сказала, Лина сочла, что леди Берчингтон осталась довольна ею.

Вскоре лошади остановились перед домом, где они жили. Лина поднялась наверх, а Китти, узнав, что их гостеприимная хозяйка находится в гостиной, присоединилась к ней.

Лина села в кровати, трепеща от возбуждения. Надо же, она в Париже! Ее ждет еще один такой же чудный день!

Сегодня она поедет на бал, где увидится с герцогом.

Это замечательно! Лине казалось, что у нее за спиной выросли крылья.

Она оделась с помощью одной из горничных, болтая с ней по-французски и расспрашивая ее о ее родных местах. Потом спустилась вниз.

Было еще довольно рано, и Лина была уверена, что сегодня днем Китти никуда не поедет, чтобы не утомляться перед балом. Лина решила что-нибудь почитать. Она надеялась, что здесь найдется какая-нибудь книга, рассказывающая об истории знатных семейств Франции. В том числе, разумеется, и о семье герцога…

В библиотеке, которая находилась рядом с гостиной, стояло множество книг в роскошных переплетах. Но когда Лина вошла туда, ее внимание прежде всего привлекли картины французских художников, висевшие на стенах.

Лина любовалась одной из них, когда услышала чьи-то шаги. Обернувшись, она увидела хозяйку дома, графиню де ла Тур.

У Лины до сих пор не было случая поговорить с ней — графини никогда не бывало дома.

Теперь, разглядев ее как следует, Лина поняла, что графиня обладает тем особым шиком, который свойствен лишь француженкам. Она вовсе не была красива, но было в ней нечто удивительно привлекательное.

У графини были черные волосы и черные глаза. Во время беседы она пристально смотрела в глаза собеседнику, отчего Лине становилось несколько не по себе.

Украшения у графини были роскошные, просто сказочные. На шее и в ушах она носила черный жемчуг. Лина никогда прежде не видела ничего подобного. Она с трудом заставила себя отвести взгляд от ожерелья графини — нельзя же так стоять и глазеть, в самом деле! — и сказала:

— Bonjour, madame! А я тут как раз любовалась вашими картинами. Я всегда любила картины Буше, а это, похоже, одна из лучших его работ!