Лиза Клейпас - Соблазни меня в сумерках

После того как Гарри разделался с целым рулетом, двумя яйцами, апельсином и кружкой чая, они отправились на прогулку. По настоянию Поппи муж снял сюртук, жилет, расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал рукава. Очарованный энтузиазмом Поппи, Гарри взял ее за руку и позволил вести за собой.

Они пересекли поле и ступили на устланную листьями тропу, которая шла через лес. Ветви дубов и тисов переплетались над их головами, образуя ажурный навес, пронизанный лучами солнца. Их окружала буйная растительность. С ветвей дубов, покрытых бледно-зеленым лишайником, свисали плети жимолости, усыпанные белыми цветами.

Едва привыкнув к отсутствию городского шума, Гарри начал различать новые звуки: птичий щебет, шорох листьев, журчание близкого ручья и странное стрекотание.

— Цикады, — сказала Поппи. — Здесь единственное место в Англии, где их можно встретить. Обычно они водятся в тропиках. Только самцы цикад способны производить подобные звуки. Говорят, это их брачная песня.

— Откуда ты знаешь, что они стрекочут не о погоде?

Поппи искоса бросила на него лукавый взгляд:

— Разве ухаживание не мужское занятие?

Гарри улыбнулся.

— Если существует более увлекательное занятие, — сказал он, — то я его не знаю.

Воздух был наполнен запахом жимолости, нагретых солнцем листьев и благоуханием цветов. Они неспешно шагали, углубляясь все дальше в лес. Казалось, весь мир, с его заботами, остался далеко позади. — Я разговаривала с Кэтрин, — сообщила Поппи.

Гарри бросил на нее острый взгляд.

— Она рассказала, почему ты приехал в Англию, — продолжила Поппи. — И что она твоя сводная сестра.

Гарри помолчал, глядя на тропу, лежавшую перед ними.

— Остальные знают?

— Только Амелия, Кэм и я.

— Я удивлен, — заметил он. — Мне казалось, что она скорее умрет, чем расскажет кому-нибудь.

— Она попросила хранить это в секрете, но не объяснила почему.

— И ты хочешь, чтобы это сделал я?

— Я надеялась на это, — призналась Поппи. — Ты же знаешь, что я никогда не скажу и не сделаю ничего такого, что могло бы причинить ей вред.

Гарри молчал, обдумывая ее просьбу. Ему не хотелось отказывать Поппи, но он не мог нарушить обещание, данное Кэтрин.

— Это не мой секрет, любимая. Ты не против, если я вначале поговорю с Кэт и предупрежу ее?

Она сжала его руку.

— Да, конечно. — Ее губы изогнулись в лукавой улыбке. — Ты зовешь ее Кэт?

— Иногда.

— Вы… привязаны друг к другу?

Этот вопрос, заданный неуверенным тоном, вызвал у него смешок, сухой, как шорох кукурузной шелухи.

— Не знаю. Ни один из нас толком не знает, что такое привязанность.

— Мне кажется, она разбирается в этом немного лучше, чем ты.

Бросив на нее настороженный взгляд, Гарри убедился, что на ее лице нет осуждения.

— Я стараюсь исправиться, — сказал он. — Это один из вопросов, которые мы обсуждали с Кэмом прошлым вечером. Он сказал, что женщины из семейства Хатауэев нуждаются в проявлениях любви.

Заинтригованная Поппи скривилась.

— Что еще он сказал?

Настроение Гарри моментально изменилось. Он одарил ее ослепительной улыбкой.

— Он сравнил это с дрессировкой арабских лошадей. Они отзывчивы, темпераментны, но нуждаются в свободе. Нельзя покорить арабскую лошадь… нужно стать ее другом. — Он помедлил. — По крайней мере я так его понял. Я был полуживым от усталости, и мы пили бренди.

— Как это похоже на Кэма! — Поппи закатила глаза к небу. — И после подобного напутствия он направил тебя ко мне?

Гарри остановился и притянул ее к себе, поцеловав в шею.

— Да, — прошептал он. — И это была восхитительная скачка.

Поппи вспыхнула и попыталась отстраниться с протестующим смешком, но он не позволил. Его губы были теплыми и целеустремленными. Завладев ее губами, он ослабил напор, дразня и обольщая. Поппи охватил жар, кровь быстрее побежала по жилам, пульсируя в потаенных местах.

— Мне нравится целовать тебя, — прошептал он. — Ты не могла придумать для меня худшего наказания, запретив это.

— Это не было наказанием, — возразила Поппи. — Просто поцелуи много значат для меня. А после того, что ты сделал, я боялась слишком сблизиться с тобой.

С лица Гарри исчез даже намек на веселье. Протянув руку, он отвел с ее лица непокорные завитки и прошелся костяшками пальцев по ее щеке.

— Я больше никогда не предам тебя. Конечно, у тебя нет оснований доверять мне, но, надеюсь, со временем…

— Я доверяю тебе, — серьезно отозвалась она. — И больше ничего не боюсь.

Ее слова ошеломили Гарри, а еще больше сила собственного отклика на них. Его душа переполнилась незнакомым чувством, глубоким и неодолимым. Когда он заговорил, его голос прозвучал непривычно даже для его собственных Ушей.

— Как ты можешь доверять мне, не имея возможности убедиться, что я заслуживаю этого?

Уголки ее губ приподнялись.

— Но в этом и заключается доверие, не так ли?

В порыве обожания и возбуждения Гарри не мог не поцеловать ее снова. Многослойные юбки мешали ему ощутить контуры ее тела, его руки дрожали от потребности приподнять их, чтобы устранить все препятствия между ними. Быстрый взгляд по сторонам подтвердил, что их уединение никто не нарушит. Было бы так легко уложить ее на мягкий ковер из листьев и мха, задрать ее юбки и овладеть ею прямо здесь, в лесу.

Гарри готов был увлечь ее в сторону от тропинки, но опомнился. Тяжело дыша, он постарался обуздать свое желание. Он должен думать о Поппи. Она заслуживает большего, чем валяться с мужем на траве в лесу.

— Гарри? — в замешательстве произнесла она, когда он отстранил ее и повернул спиной к себе.

Он обнял ее сзади, скрестив руки у нее на груди.

— Скажи что-нибудь, чтобы отвлечь меня, — сказал он, шутя лишь наполовину, и глубоко вздохнул. — Боюсь, я готов овладеть тобой прямо здесь.

Секунду Поппи молчала, то ли охваченная ужасом, то ли размышляя о подобной возможности. Наконец она поинтересовалась:

— А разве этим нельзя заниматься на природе?

Несмотря на возбуждение, Гарри не мог не улыбнуться, уткнувшись лицом в ее шею.

— Дорогая, вряд ли найдется место, где нельзя этим заниматься. Прислонившись к стене или стволу дерева, в креслах и в ванных, на лестницах и на столах… на балконах и в каретах… — Он издал тихий стон. — Проклятие, с этим нужно что-то делать, иначе я буду не в состоянии идти назад.

— Ни один из этих способов не кажется удобным, — заметила Поппи.

— Тебе бы понравилось в кресле. Гарантирую.

Поппи хмыкнула, прижавшись спиной к его груди. Они помолчали, ожидая, пока Гарри достаточно придет в себя, чтобы выпустить ее из объятий.

— Ладно, — сказал он наконец. — Это была восхитительная прогулка. Почему бы нам не повернуть назад…