Лиза Клейпас - Соблазни меня в сумерках

Поппи тоже скучала по Рамзи-Хаусу. Лондон, с его суетой и бесконечной чередой развлечений, не шел ни в какое сравнение с Гемпширом. К тому же она соскучилась по своей старшей сестре, Уин, муж которой управлял поместьем.

— Сезон почти закончился, — сказала она. — Мы скоро вернемся домой.

— Если я доживу, — пробормотала мисс Маркс.

Поппи сочувственно улыбнулась:

— Почему бы вам не вернуться в постель? Я положу вам на лоб холодный компресс.

Мисс Маркс была воплощением истинно британского характера, испытывая глубокое презрение ко всему сентиментальному и чувственному. Будучи молодой женщиной, немногим старше Поппи, она обладала сверхъестественной выдержкой и встречала любое бедствие, и ниспосланное свыше, и сотворимое самим человеком, не моргнув глазом. Только однажды она вышла из себя — когда находилась в обществе Лео, старшего брата Поппи, сарказм которого мисс Маркс не выносила.

Два года назад ее наняли гувернанткой — не для того, чтобы дать младшим сестрам академическое образование, а чтобы преподать им бесчисленные правила этикета, помогающие молодым девушкам вращаться в высшем обществе. Теперь она занимала должность компаньонки и дуэньи.

Поначалу Поппи и Беатрикс были обескуражены обилием светских правил.

— Мы превратим это в игру, — объявила мисс Маркс и сочинила несколько стихотворений, чтобы девушки выучили их наизусть.

Например:

Воспитанные особы, сидя за столом,

Не разговаривают с набитым ртом

И не размахивают руками,

Вооружившись вилками и ножами.

Или когда дело касалось прогулок на публике:

На прогулке веди себя чинно,

Не бегай и не смейся беспричинно,

Не здоровайся с каждым прохожим

И не задирай юбку, показывая ножки.

Для Беатрикс имелись специальные четверостишия:

Собираясь в гости, помни,

Что не все любят животных,

Оставь своих питомцев дома,

Чтоб не шокировать знакомых.

Нестандартный подход сработал, вселив в Поппи и Беатрикс достаточно уверенности, чтобы принять участие в лондонском сезоне, не боясь опозориться. Вся семья была в восторге от талантов и изобретательности мисс Маркс. Кроме Лео, который иронически заметил, что Элизабет Браунинг может не опасаться конкуренции. На это мисс Маркс ответила, будто она сомневается в умственных способностях Лео, позволяющих ему судить о поэзии.

Поппи не представляла, почему ее брат и мисс Маркс испытывают такую взаимную неприязнь.

— Думаю, они тайно влюблены друг в друга, — предположила Беатрикс.

Поппи была так поражена этой идеей, что рассмеялась:

— С чего ты взяла? Они постоянно ссорятся, стоит им оказаться в одной комнате, что, слава Богу, не часто случается.

— Ну, если исходить из брачного поведения некоторых животных, например хорьков, не исключено, что это такой стиль ухаживания…

— Ради Бога, Беа, перестань говорить о брачном поведении, — перебила ее Поппи, подавив улыбку. Ее девятнадцатилетняя сестра имела обыкновение пренебрегать условностями. — Это вульгарно, и потом… откуда ты знаешь о брачном поведении животных?

— В основном из книг по ветеринарии. А также из наблюдений. Ведь животные не страдают стеснительностью.

— Пожалуй. Но постарайся держать подобные мысли при себе, Беа. Если бы мисс Маркс услышала тебя, она сочинила бы очередное стихотворение и заставила тебя выучить его.

Беатрикс устремила на нее невинный взгляд голубых глаз.

— Юным особам не следует интересоваться… как живые существа родятся…

— Иначе их компаньонки разозлятся, — закончила Поппи.

Они рассмеялись.

— Ладно, но я не вижу причин, почему они не могут увлечься друг другом, — сказала Беатрикс.

— Не представляю, чтобы Лео увлекся умной женщиной, — возразила Поппи. — Конечно, мисс Маркс весьма привлекательна, особенно в последнее время. Она была такой бледной и худой, когда появилась у нас, что я даже не задумывалась о ее внешности. Но теперь она немного округлилась и очень похорошела.

— Да, — согласилась Беатрикс. — И выглядит намного счастливее. Когда мы встретились впервые, я подумала, что ей пришлось пережить что-то ужасное.

— У меня тоже возникла такая мысль. Интересно, мы когда-нибудь узнаем правду?

Поппи не была уверена в ответе. Но, взглянув этим утром на измученное лицо мисс Маркс, она подумала, что, возможно, ночные кошмары их компаньонки связаны с ее таинственным прошлым.

Войдя в гардеробную, Поппи прошлась взглядом по ряду аккуратных, тщательно отутюженных платьев неброских расцветок со строгими белыми воротничками и манжетами.

— Какое платье вам подать? — спросила она.

— Любое. Не важно.

Поппи выбрала платье из темно-синей шерсти и положила его на неубранную постель, тактично отвернувшись, пока мисс Маркс снимала ночную рубашку и облачалась в сорочку, панталоны и чулки.

Меньше всего ей хотелось волновать мисс Маркс, когда та страдала от головной боли, однако события этого утра были таковы, что требовали признания. Если есть хоть малейший шанс, что правда о ее утренних похождениях выйдет наружу, будет лучше, если она подготовит свою компаньонку заранее.

— Мисс Маркс, — осторожно начала она. — Не хотелось бы усугублять вашу головную боль, но мне нужно кое-что вам сказать… — Она замолкла, когда мисс Маркс бросила на нее короткий, полный муки взгляд.

— В чем дело, Поппи?

Пожалуй, она выбрала неудачный момент. Собственно… так ли уж необходимо что-либо говорить? Скорее всего она никогда больше не увидит Гарри Ратледжа. Вряд ли он посещает те же места, что Хатауэи. И зачем ему доставлять беспокойство девушке, которая не заслуживает его внимания? Он так же далек от ее мира, как и она от его.

— Вчера за ужином я чем-то капнула на лиф моего розового платья, — на ходу сочинила она. — И теперь там жирное пятно.

— О Боже. — Мисс Маркс на секунду задумалась, перестав застегивать крючки корсета. — Надо протереть ткань губкой, смоченной в растворе нашатырного спирта. Надеюсь, это поможет.

— По-моему, отличная идея.

Чувствуя себя чуточку виноватой, Поппи взяла ночную рубашку мисс Маркс и аккуратно сложила.

Джейк Валентайн рос безотцовщиной. Его мать, Эдит, была прислугой у состоятельного адвоката в Оксфорде, который и стал его отцом. Решив одним махом избавиться от матери и ребенка, адвокат подкупил неотесанного фермера, чтобы тот женился на Эдит. В возрасте десяти лет, достаточно нахлебавшись побоев и притеснений от фермера, Джейк ушел из дома и отправился в Лондон.

В течение следующих десяти лет он работал в кузнице, приобретя внушительные размеры и силу, а также репутацию усердного работника, заслуживающего доверия. Ему никогда не приходило в голову хотеть большего. У него была работа, его желудок был полон, а мир за пределами Лондона не представлял для него интереса.