Сьюзен Джонсон - Понравиться леди

Свекор и свекровь по первому ее браку, с Джонни Лоу, предупредили Роксану, что намерены защитить своих четверых внуков от дурного влияния Карров. Эрскины, родственники ее второго мужа Килмарнока, практически пригрозили, что отправят ее в Толбут, едва до них дойдут слухи о ком-то из семьи Карров. Они не желали лишить Ангуса, единственного сына Килмарнока, шансов на получение английского пэрства.

— Мы сделаем все, чтобы нас не видели вместе.

— Это не забава, Робби. Эрскины — преданные сторонники Куинсберри. Они будут счастливы, когда членов всей твоей семьи четвертуют и колесуют во дворе их замка.

— Но как они узнают, что я вернулся?

— Ты слишком опрометчивый, Карр.

— Скорее уж пылкий, — ухмыльнулся он. — Как быстро ты сможешь избавиться от своих гостей?

— Робби! — едва не заплакала Роксана. — Да выслушай же меня!

— Дорогая, дорогая, — он легонько коснулся ее губ кончиком пальца, — я слышал каждое твое слово. А теперь будь гостеприимной хозяйкой для всех двуличных головорезов там, внизу, — иди к ним, а я останусь здесь и буду ждать, когда ты вернешься. Никто не знает, что я приехал в страну. — Он подался вперед и нежно коснулся своими губами ее губ. — Ты в безопасности и твои дети — тоже. — Бронзовые от загара пальцы сжали прикрытые шелком плечи. — Вот так-то лучше.

Возбужденная плоть Робби упиралась ей в живот. Черная кожа и сиреневый шелк платья терлись друг о друга. Едва слышный шорох подогревал страсть. Робби то ли застонал, то ли вздохнул, словно обретя счастье и покой после нескольких месяцев в забытой Богом глуши. Когда он прижался к ее мягкому роскошному телу, поцелуй стал крепче, жарче; Робби вынудил Роксану приоткрыть губы и обвел их языком, пробуя на вкус, скользя внутрь.

Иссушающий жар распространился по ее телу. Реакция была такой мгновенной и такой яростной, что Роксана тоже застонала: из ее груди исторгся тихий, низкий, животный звук, свидетельствующий о безумном желании, захлестнувшем все ее существо.

— Месяц — чересчур долгий срок, — прошептал Робби, потершись об нее телом.

Роксана не успела оглянуться, как он смял и рывком задрал подол ее юбки. Ощутив дуновение воздуха, леденившего бедра, она в ужасе отшатнулась и оттолкнула Робби:

— Нет! Пожалуйста, не надо!

Глухой к ее мольбам, не обращая внимания на сопротивление, Робби снова завладел ее ртом. Как человек, вознамерившийся предъявить права на то, что считал своим, он запечатал ее рот требовательным, властным поцелуем, поцелуем, изгнавшим все доводы благоразумия и сделавшим пульсацию между бедер воистину лихорадочной.

Они оба задыхались, когда Робби наконец разжал руки.

— Иди, — пробормотал он. — Но не задерживайся слишком долго.

Роксана, трепеща, все еще жалась к нему. Мысли беспорядочно метались. Она не могла устоять перед соблазном. И, зная, как Робби ненасытен, как может любить, чувствовала, что не в силах его покинуть.

И все же она редко позволяла голосу сердца заглушать голос разума. Иначе как бы она выжила в мире мужчин?

Глубоко вдохнув, чтобы опомниться, Роксана подняла голову и заглянула в темные глаза любовника.

— Дорогой, позволив тебе все, я подвергну опасности своих детей. И как бы я ни хотела провести с тобой ночь, это невозможно.

— Думаешь, я прибыл из Голландии, чтобы услышать такой ответ? Поверь, не стоило предпринимать столь долгое путешествие, чтобы услышать нечто подобное! В Голландии тоже полно женщин!

— Понимаю, — спокойно кивнула Роксана. — Но что же прикажешь делать мне? И тебе не следовало писать, поскольку у Куинсберри повсюду шпионы.

Робби отступил, впиваясь взглядом в ее лицо.

— Письмо было прислано с Роксбургом. Или ты считаешь, что и он попал под подозрение? Что и он готов меня предать? На самом деле все гораздо проще: ты завела нового любовника. По крайней мере я так думаю, — сказал он.

— Ошибаешься! — холодно отрезала Роксана. — Теперь подозреваются все подряд, с тех пор как раскрылись истории с подкупом и взятками так называемых патриотов лондонскими политиками. И если хочешь знать, весь прошлый месяц я спала одна.

Лицо Робби моментально озарилось теплой улыбкой.

— Одна? Ради меня? Какая честь!

— Не будь таким самоуверенным, — парировала Роксана. — С того дня, как ты отправился в Голландию, я всеми силами старалась вырвать детей из лап родственников. У меня совершенно не было времени приглашать мужчин в свою постель.

— Я только что прибыл в Эдинбург, и шпионы еще не успели прислать свои отчеты. — Снисходительный к ее гневу теперь, когда его ревность утихомирилась, он едва сдержал довольную улыбку. — Значит, твоим детям ничего не грозит.

— Надолго ли?

Исполненная решимости противиться опасному обольщению Робби, Роксана отошла. Он мог бы остановить ее, но лишь опустил руки и проводил ее взглядом.

— Когда я вернусь, чтобы тебя здесь не было, — спокойно сказала она сдержанным, властным тоном. — Я не могу с тобой видеться.

В ответ Робби едва заметно наклонил голову, но при этом почувствовал то, что чувствовала она, когда они целовались.

Словно прочитав его мысли, Роксана повернулась и сжала кулаки.

— Черт бы тебя побрал, Робби. Не всегда можно получить то, что пожелаешь!

— Но я вовсе не желаю всего, — пробормотал он. — Мне нужна только ты.

Подняв с ковра диадему, Роксана повертела ее в руках, расстроенная своими противоречивыми эмоциями, и посмотрела на Робби.

— Это не игра, — проговорила она. — Отныне я недоступна, по множеству причин, которых ты все равно не поймешь.

— Я все прекрасно понимаю. И обо всем позабочусь.

— Если раньше тебя не повесят.

— К осени мы получим назад все свои владения, — невозмутимо заявил Робби, ничуть не тронутый ее зловещими словами. — Ты слишком много волнуешься.

— А ты, наоборот, слишком мало.

Надев диадему, Роксана посмотрелась в зеркало над туалетным столиком.

— Мне нужно думать о детях, а не только о своих плотских потребностях, — сухо добавила она, словно укрепляя этим собственную решимость. — Я не могу тебе принадлежать.

Отвернувшись от зеркала, она расправила юбку, бросила сожалеющий взгляд на молодого графа Гринло и вышла за порог.

Шагая по устланному ковровой дорожкой коридору, Роксана ощущала, как сердце отбивает барабанную дробь. Звуки эхом отдавались в ушах, а жаркий румянец доказывал силу ее досады, сладострастия и удовольствия оттого, что она увидела Робби. Он вернулся за ней, как обещал, и так быстро… На губах Роксаны заиграла улыбка. Какая очаровательная настойчивая дерзость!

Она тосковала по нему весь этот месяц. Очень тосковала. И это заметили несколько ее приятелей. Нет, они не знали, чье отсутствие так волновало ее, но поняли, что она потеряла интерес к обычному кругу поклонников, толпившихся вокруг. В довершение всех бед в руки леди Эрскин, свекрови Роксаны, попало письмо Робби, адресованное ей, так что пропасть между ее желаниями и реальностью была непреодолимой.