Сьюзен Джонсон - Понравиться леди

— Ты бессовестно испытываешь мое терпение.

Роксана не шевельнулась.

— Иисусе, до чего ты упряма!

Он уселся в углу на стул и уставился на Роксану.

— А теперь объясни, почему мы больше не любовники, — потребовал он, расстегивая сюртук.

— При таком гареме ты во мне не нуждаешься. Так что убирайся.

— Ты не ответила на мой вопрос.

Робби стащил сюртук с широких плеч.

— Я предпочитаю свою независимость, — отрезала Роксана, хотя ее пульс участился, когда он сбросил туфли.

— Я не собираюсь ограничивать твою независимость.

— И все же временами, — ехидно продолжала она, — ты берешь на себя роль диктатора, которая меня оскорбляет.

Робби поднял глаза:

— В таком случае прошу меня простить.

Слова! Одни слова. И никаких признаков раскаяния!

— Можно подумать, в будущем ты станешь просить прощения в тех тысячах случаев, когда предпочтешь что-то сделать по-своему.

Ее глаза горели огнем.

— Может, мне не хочется слышать тысячи твоих извинений! Может, мне не нужен роман, не принимающий в расчет мои чувства к детям! Никогда не забуду того, что с ними случилось! Мне следовало быть рядом, когда они нуждались во мне. Так что извини, если я питаю сильную неприязнь к мужчинам, которые считают, что могут командовать мной! И при виде тебя в компании драгоценных подружек я снова вспоминаю о твоей распутной жизни. Ты наверняка поймешь, что я предпочитаю избегать подобных непристойных сцен. Поэтому предлагаю тебе ехать к Дженет. Уверена, она ждет.

— Ты закончила?

— Да, — сварливо бросила Роксана.

— Поверь, я в ужасе от того, что случилось с твоими детьми, и извинился бы сто раз, если бы это тебя утешило. Но сомневаюсь, что когда-нибудь смогу загладить свою вину. Что же до твоей независимости… чертовски глупо даже спорить об этом. Все изменилось. Об Аргайлле позаботились. — Он выставил ладони, словно стараясь отразить ее гневный ответ. — Позволь выразиться иначе: от Аргайлла мы откупились, и больше никто не желает отдавать тебе приказы, в особенности — я. И что бы ты там ни думала, другие женщины меня не привлекают. Дженет буквально бросилась мне на шею, я пытался ее оттолкнуть.

— Избавь меня от объяснений, — фыркнула Роксана, презрительно скривив губы.

— Может, я не хочу избавлять тебя от всего, что связано со мной!

— У тебя нет выбора.

— Выбор всегда есть, — зловеще ответил Робби.

— Ты опять начнешь меня запугивать?

— Я думал о чем-то более… приятном. Подъем сюда был нелегким.

— Почему ты не сказал сразу? — пренебрежительно усмехнулась она. — Уж я бы сумела угодить незваному гостю, если бы знала, что он приложил столько усилий!

— Раньше ты знала, как угодить!

— Имеешь в виду, до Дженет? — спросила Роксана.

— Может, принести от нее записку, освобождающую меня от всех обвинений?

— Неужели она даст такую… без всяких одолжений с твоей стороны? — дерзко пробормотала Роксана.

— Ты настоящая стерва.

— А тебе обязательно нужно спать с любой женщиной, которая подойдет ближе чем на два шага.

— Как удобно! Ты находишься как раз в двух шагах. Думай об этом как о нежном прощании, — издевательски заметил Робби, — если действительно говоришь откровенно.

— Сомневаешься в моей искренности?

— Интересно, до какой степени ты позволяешь собственному нраву управлять своими чувствами?

Робби вскочил и подошел к Роксане. Он устал от этого разговора, устал от извинений и объяснений, от необходимости угадывать ее настроения. Он намеревался покончить со всем этим собственным способом.

Но Роксана, быстро отступив, протестующе вытянула руку:

— Держись от меня подальше.

— Не желаю.

— Я закричу!

— Я закрою тебе рот поцелуем.

— Будь ты проклят Робби.

Но ее губы стало покалывать, словно он уже целовал ее.

— Будь прокляты мы оба в таком случае, — прошептал он, наступая. — Потому что ты за две последних недели превратила мою жизнь в ад. Знаешь, сколько спиртного я выпил, чтобы уснуть? По ночам мне не хватало тебя! Знаешь, сколько раз я проходил мимо твоего дома, как влюбленный мальчишка? Слишком много, слишком часто, и теперь я буду любить тебя. А если ты не уверена, я уверен за нас обоих.

Роксана прижалась спиной к запертой двери.

— А если я возненавижу тебя за это?

Колебание в ее голосе согрело сердце Робби.

— А если полюбишь? Прошло две недели. Три дня, пятнадцать часов и около двадцати минут, и я умираю без тебя.

— Четырнадцать часов, — тихо поправила Роксана.

— А мне казалось — целая вечность, — усмехнулся Робби. — Но как скажешь, дорогая. Как тебе угодно. Лишь бы ты была счастлива. Полагаю, если придется, я смогу достать записку от Дженет.

На этот раз в глазах Роксаны сверкнули веселые искорки:

— Я не позволю тебе подойти к ней и на милю!

— Договорились.

— Я посажу тебя на поводок!

— Звучит интригующе, — обрадовался Робби.

— О, Робби, — вздохнула Роксана, — что нам делать?

— Прежде всего я собираюсь поцеловать тебя.

Он наклонил голову и коснулся ее губ губами, но тут же, слегка отстранившись, тихо выдохнул:

— Скажи, что я прощен.

Роксана покачала головой.

— Может, мне нужно потрудиться, чтобы заслужить твою благосклонность? — пробормотал Робби, пожирая ее глазами.

— И легко выпутаться, когда мне нужны годы покаяния.

— Почему ты не приказала мне встать на колени?

Он опустился на пол, но она подняла его за волосы, схватив пригоршни длинных шелковистых прядей.

— Пожалуйста, будь хоть немного серьезнее!

Лицо его немедленно приняло торжественное выражение.

— Если тебе нужно покаяние, я начну каяться, — объявил Робби, поднося ее руки к губам и осыпая поцелуями. — Только люби меня, как люблю тебя я!

Роксана снова с невероятной ясностью поняла, что любит его. Давно.

— Скажи, что я не пожалею об этом, — прошептала она.

— Я не позволю тебе пожалеть.

— Я достаточно безумна, чтобы верить тебе.

— А я безумно влюблен. Могу я заинтересовать вас, леди Килмарнок, самыми обычными занятиями любовью? Полагаю, вы предпочитаете именно их?

— Я предпочитаю все, что угодно, пока рядом со мной красавчик с рыжими волосами и дьявольским обаянием.

— Именно это я надеялся услышать, когда взбирался по скользкой гранитной стене!

— В следующий раз я открою дверь.

— Это ни к чему. Больше я с тебя глаз не спущу!

— Я с тебя тоже. Вокруг тебя вьется слишком много женщин!

— О мужчинах мы говорить не будем, — проворчал Робби, сдерживая свое недовольство в интересах только что заключенного перемирия.

— Ты их отпугнул. Мне следовало бы брать уроки у Дженет Линдсей и сестер Дункан.

— Не трать времени. С ними я чувствовал себя монахом, они меня совершенно не волновали. А ты чувствовала то же самое по отношению к своим поклонникам?