Бертрис Смолл - Своенравная наследница

— Вам нужен именно такой мужчина? — тихо спросил он.

— Я готова разделить власть с мужем, но ему придется полюбить Фрайарсгейт так же сильно, как люблю его я. И принять тот факт, что я знаю свои земли и понимаю, как успешно вести дела. Не верю, что в мире найдется хоть один такой мужчина. Я поеду ко двору, чтобы угодить родным, и сделаю все, чего они хотят от меня. Но не выйду за человека, который не готов разделить со мной мое бремя или собирается возложить его лишь на свои плечи, — твердо заключила Элизабет.

— А как насчет любви?

— Любви? — удивилась она.

— Разве вы не хотите полюбить человека, с которым обвенчаетесь? — спросил Бэн, пристально глядя на нее.

— Полагаю, было бы неплохо любить человека, за которого я выйду замуж. Мои сестры действительно любят своих супругов, но на них не лежит такая ответственность, как на мне. Я должна осторожно выбирать человека, который будет полезен Фрайарсгейту, если такой человек отыщется.

Бэн вдруг подался вперед, сжал ладонями ее личико и стал целовать, медленно и нежно.

Элизабет потрясенно распахнула глаза и отстранилась:

— Что это значит?

— Вас никогда не целовали раньше?

— Н-нет… но вы не ответили на мой вопрос, Бэн.

— Мне показалось, что именно сейчас вы хотите этого поцелуя. Вы слишком серьезно относитесь к своим обязанностям, Элизабет Мередит. Вы хоть когда-нибудь веселились от души?

— Веселье — это для детей, — отрезала Элизабет.

— Придворная дама обязана уметь целоваться, — заявил он.

— И вы готовы стать моим наставником? — съязвила девушка.

— Все утверждают, что я хорошо целуюсь, а вам, очевидно, нужно многое узнать о поцелуях, — ухмыльнулся он.

— А что не так с моими поцелуями? — вспылила Элизабет.

— Вы не отвечали на мой поцелуй. Даже губы не подставили. Просто стояли и ждали, пока я отстранюсь.

— Может, я не хотела, чтобы меня целовали, — пробормотала она краснея.

— Все девушки хотят, чтобы их целовали, — хмыкнул Бэн. — Может, попытаемся еще раз?

— Нет.

— Боитесь? — поддразнил он.

— Вовсе нет, — возразила она. — Я просто не желаю целоваться с незнакомцем посреди овечьего загона. Что скажут мои пастухи, Бэн Маккол?

— Вы правы, — согласился он, к ее полному изумлению. — Продолжим уроки вечером, в зале, когда ваш дядя уйдет спать.

— Ни в коем случае! — вознегодовала Элизабет. — Вы слишком наглы, как все шотландцы.

— Если не научитесь целоваться как следует, придворные станут смеяться над вами, — пригрозил он.

— Порядочная девушка не бывает опытной в вопросах плоти, — чопорно объявила Элизабет.

— Девушка в вашем возрасте должна уметь целоваться, — настаивал он. — Если не поцелуете меня сегодня вечером, я буду считать вас трусихой, Элизабет Мередит.

— О, хорошо, хорошо! — нетерпеливо бросила Элизабет. — Но только один поцелуй, чтобы доказать мою храбрость. И на этом все!

С этими словами она повернулась и поспешила в дом.

Но после того как был подан ужин, Элизабет потихоньку выскользнула из зала и поднялась в свою спальню — она не собиралась играть в поцелуи со своим шотландским гостем. Дерзкий парень! Чересчур дерзкий! И все же прикосновение его губ растревожило душу. Похоже, поцелуи слишком интимное дело, а Элизабет не была уверена, что готова довериться мужчине.

«Однако лучше привыкнуть к этой мысли, — твердил внутренний голос. — Ни один мужчина не „пожелает иметь жену, которая отказывается целоваться и отвечать на ласки“.

Она спорила с собой, не стоит ли вернуться в зал. Но не вернулась.

Поднявшись раньше обычного, Элизабет оделась и побежала вниз. Если не считать нескольких сонных слуг, в зале было пусто. Правда, увидев хозяйку, один из них принес корку каравая, в которую была налита овсяная каша, и наполнил кубок элем. Элизабет ела медленно: мысли ее были далеко.

Закончив завтрак хлебом с маслом и сыром, она встала и подошла к очагу — отдохнуть несколько минут перед началом утренних хлопот.

— Трусиха!

Элизабет подскочила от неожиданности и уставилась на Бэна Маккола. Прежде чем она успела опомниться, он поцеловал ее в губы.

Девушка потрясений ахнула.

— Негодяй! — выпалила она.

— Смягчи свои губы, девушка, а потом поцелуй меня, — прошептал он, обнимая ее. — Твой рот создан для поцелуев, а я никогда не мог устоять против сладких девичьих ротиков.

Он снова завладел ее губами. Руки его сжались. Она на миг обмякла, позволив целовать себя.

— Вот так, девушка, — подбадривал он.

Что она делает? У нее совсем не осталось сил, словно жизненная энергия покинула ее. Властное прикосновение его губ пьянило.

Элизабет вздохнула, но тут, к ее удивлению, он отпустил ее и усадил на стул.

— Как вы посмели?! — вознегодовала она, чувствуя, как краска заливает щеки.

Бэн Маккол тихо рассмеялся и встал перед ней на колени, глядя в хорошенькое личико.

— Вам действительно было неприятно? — спросил он, сжимая ее руки.

Глядя в его серые глаза, Элизабет ощущала, как голова идет кругом.

— Ну… нет, однако… — забормотала она, отчаянно пытаясь взять себя в руки.

Но это ей плохо удавалось: руки, сжимавшие ее ладони, источали тепло.

— Значит, вы наслаждались… — пробормотал он, коварно блестя серыми глазами.

— Вы не имели права целовать меня! — воскликнула Элизабет.

Что еще сказать в свою защиту? К ее полному унижению, она сама его поцеловала.

— Не имел, — честно признался он, — но поцеловал.

— Вы всегда делаете все, что хотите? — процедила она.

Ее губы покалывало при одном воспоминании о его поцелуе.

— Нет, но я не смог устоять против вас. Вы очень красивы, Элизабет, — признался он, осторожно обводя пальцем контуры ее лица.

— На этот раз все было лучше? — выпалила она неожиданно для себя.

— Гораздо, — ухмыльнулся он.

— Прекрасно. В таком случае нам больше нет необходимости целоваться, — твердо заявила Элизабет. — Теперь, если у меня возникнет такое желание, сэр, я знаю, что делать.

Бэн расхохотался:

— Воображаете, что это все?

— А что, может быть еще что-то?

— Есть и другие ласки, — обольстительно улыбнулся он.

— Садитесь за стол, Бэн Маккол, слуги принесут вам завтрак, — сухо распорядилась Элизабет. — Сегодня у нас много дел. Что же до ласк… забудьте об этом. Поцелуй был достаточно откровенен, а я не так глупа: новые поцелуи ведут к ласкам, новые ласки — к соитию. Я не позволю погубить свою невинность и репутацию какому-то мужчине, не говоря уже о грубых шотландских горцах. Пошлите за мной Альберта, когда решите, что пора ехать.

Она поднялась и вышла из зала.

Бэн широко улыбнулся ей вслед и, сев за стол, покачал головой. Что с ним творится, черт возьми? Почему он ведет себя как последний глупец? Эта девушка — богатая наследница и стоит куда выше таких, как он. И все же он умирал от желания коснуться ее светлых волос. Должно быть, они чистые и мягкие. И она тоже чистая, к тому же пахнет клевером и только что скошенной травой. У него пьяно кружилась голова, когда он несколько секунд держал ее в своих объятиях.