Бертрис Смолл - Своенравная наследница

"Я не приглашаю тебя на Рождество, потому что не хочу, чтобы тебя застигла в пути метель. К тому же если ты останешься у нас, выводок Бэнон лишит тебя всякого желания выходить замуж и иметь наследника", — писал он дальше. В конце письма он посылал ей свою любовь.

Отложив пергамент, Элизабет сморгнула непрошеные слезы. Последнее время ей постоянно хотелось плакать.

— Завтра я напишу ответ, — сказала она гонцу из Оттерли. — Иди на кухню и поужинай. Служанка постелет тебе у очага.

Поднимаясь к себе, Элизабет размышляла о том, что ответить дяде. В конце концов она просто написала, что мистер Маккол вернулся на север.

Несколько дней спустя, читая письмо, лорд Кембридж грустно качал головой. Недосказанное интриговало его куда больше сказанного. Вряд ли она спокойно перенесла побег Бэна. И конечно, обижена, потому что оказалась достаточно глупа, раз заставила его делать выбор между ней и хозяином Грейхейвена. И все же лорд Кембридж не сомневался: весной Бэн снова отправится на юг. Он любит Элизабет, и любовь эта взаимна. Она простит его. И все закончится хорошо.

Настало Рождество, и впервые за много лет в доме не устроили праздника. Утром Элизабет ходила от коттеджа к коттеджу, раздавая подарки, но для нее никто подарка не припас. И в доме было тихо.

Миновала Двенадцатая ночь. Начались снегопады. Элизабет знала, что ее арендаторы усердно ткут сукно, приносившее им немало денег. Но ей самой делать было почти нечего. Ее отчетные книги в полном порядке. И слава Богу, в округе не было больных.

Сретенье праздновали второго февраля. Элизабет пожертвовала церкви запас восковых свечей. Пастухи докладывали, что начался окот. Однажды ночью она услышала волчий вой и велела подогнать отары ближе к дому и поместить овец в загоны.

Как-то утром, одеваясь, она сказала Нэнси:

— Ты должна поговорить с прачкой. Последнее время моя одежда безбожно садится. Я не могу влезть ни в одно платье.

— Но, мистрис, прачка не стирает ваши платья, — возразила Нэнси. — Я все делаю сама. Но теперь и я вижу, что корсаж слишком туго обтягивает вашу грудь.

Не успели слова слететь с губ, как служанка ахнула, что-то сообразив.

— Мистрис Элизабет! Да вы носите ребенка!

Элизабет пошатнулась и схватилась за спинку стула.

— Ребенка? — повторила она.

— Когда у вас в последний раз были месячные? — допытывалась Нэнси, вдруг осознав, что прошло несколько месяцев с тех пор, как она носила прачке запятнанные кровью рубашки Элизабет.

Никакого другого объяснения быть не могло. Она беременна!

Элизабет тяжело опустилась на стул. Почему она сама этого не поняла? Ну конечно, она беременна. Мать знала способы, как предотвратить зачатие, но держала их при себе, пообещав открыть дочери, когда та выйдет замуж.

Сколько раз они с Бэном любили друг друга за лето и в начале осени?

Элизабет покраснела, вспомнив, как они утоляли взаимную страсть. Он сильный мужчина. А женщины ее рода известны своей плодовитостью. Да, она ждет ребенка.

Элизабет, рассмеялась так заразительно, что по бледным щекам покатились слезы.

— Леди, — дрожащим голосом пролепетала Нэнси, — что с вами?

Откуда столь неестественное веселье? Хозяйка Фрайарсгейта носит незаконнорожденного ребенка! Что же тут смешного?

— Нужно послать за моей матерью, — решила Элизабет. — На дворе холодно, но ясно. Пусть гонец скачет во весь опор и привезет ее ко мне.

— Вы дадите ему письмо? — спросила Нэнси.

— Нет. Пусть передаст, чтобы она немедленно приехала.

Розамунда Болтон Хепберн долго допрашивала гонца.

— Моя дочь здорова? Что случилось? — твердила она, не получая вразумительного ответа.

Элизабет не из тех, кто при малейшей неприятности посылает за матерью. Значит, произошло нечто ужасное.

— Миледи, я только повторяю то, что велела сказать служанка мистрис Элизабет. Приказано как можно скорее привезти вас. Но могу сказать, что моя леди не больна.

— Что, черт возьми, затеяла девчонка? — раздраженно бросил Логан.

Розамунда покачала головой:

— Не знаю. Но Элизабет не послала бы за мной в разгар зимы, не будь на то веской причины.

— Я поеду с тобой, — решил он и втайне удивился, когда она не стала спорить.

Розамунда встревожена, а она не из пугливых. Значит, дело плохо.

— Если хорошая погода продержится, я поскачу в аббатство Святого Катберта и повидаюсь с Джоном. А ты узнай, что нужно Элизабет. Когда я вернусь, мы вместе поедем домой.

— Мы можем отправиться завтра? — спросила Розамунда. — Успеешь собраться?

— Успею, — кивнул Логан, которого больше всего беспокоило состояние жены.

Они выехали из Клевенз-Карна еще до рассвета, чтобы Розамунда успела добраться до Фрайарсгейта в тот же день. А это вполне возможно, если отправиться в путь рано и скакать во весь опор.

Когда они оказались по ту сторону границы, на английской земле, муж оставил Розамунду на попечение членов его клана, а сам пустил коня галопом, чтобы поскорее оказаться в монастыре Святого Катберта, где служил послушником его старший сын. Ему предстояла более долгая дорога, но Логан, который не раз совершал подобные поездки, знал, что можно переночевать на приграничной ферме, хозяин которой был родственником Хепбернов. Он путешествовал один, предоставив членам клана сопровождать его жену.

Леди Розамунда приехала во Фрайарсгейт затемно и сразу поспешила в дом.

Элизабет сидела за ужином.

— Заходи, мама! — приветствовала она. — Альберт! Тарелку для леди Розамунды!

— В чем дело? — решительно спросила Розамунда, швыряя подбитый мехом плащ слуге и садясь рядом с дочерью.

— Как ты добра! Приехала немедленно, едва гонец добрался до тебя!

— Ты даже ребенком не просила у меня помощи, Бесси. Поэтому я сразу поняла, что дело важное.

— Не зови меня Бесси, — раздраженно буркнула Элизабет.

— Говори, — настаивала Розамунда.

— Я знаю, как ты расстраивалась, что у меня нет ни наследника, ни наследницы. Хочу сообщить, что весной у меня родится ребенок. Теперь ты довольна?

Розамунда слышала голос дочери, но не сразу осознала смысл ее слов. Однако уже через несколько секунд в мозгу у нее словно что-то взорвалось. Она громко охнула:

— Что ты наделала, Бесс… Элизабет? Что ты наделала?!

— Всего лишь влюбилась, мама. Разве это мне не позволяется? Ты любила моего отца. Любила лорда Лесли. Любила Логана. Филиппа любит Криспина. Бэнон любит своего Невилла. Даже дядя Томас любит Уилла. Или я не имею права на любовь? "Ты должна выйти замуж, Элизабет. Тебе необходим муж, Элизабет. Фрайарсгейт должен иметь наследника, Элизабет". Разве не ты повторяла мне это снова и снова? Я отправилась ко двору, чтобы угодить всем вам, но ничего не вышло. Или ты ожидала, что я найду человека, любящего землю, среди скучных придворных щеголей?