Бертрис Смолл - Своенравная наследница

— Знаю, что ты права, — вздохнула Филиппа. — Но никак не могу успокоиться!

— Ты всю жизнь провела при дворе, сестрица. Скрывай свои чувства. И не говори, что не делала этого раньше, я не поверю, — заявила Элизабет, поднимаясь. — Я пробыла в пути целую вечность. Хочу горячую ванну, вкусный ужин и кровать, которая не стала пристанищем прожорливых блох. Ты еще будешь здесь, когда я завтра проснусь?

Филиппа кивнула:

— Я поеду в Гринвич с тобой. Криспин уже там. Мы приглашены на коронацию. Хотя некоторые, включая герцогиню Норфолк, отказались приехать, Криспин говорит, что мы должны быть во дворце.

— Но герцогиня Норфолк — тетка Анны! — удивилась Элизабет.

— Не по крови. Она жена ее дяди. И подобно мне, верна королеве Екатерине. О, если бы я могла набраться храбрости и тоже остаться дома.

— Для этого ты недостаточно знатна, — сухо напомнила Элизабет. — Анна не любит ни дядю, ни тетку и не пожалеет об их отсутствии. Но поверь, обязательно найдет способ отплатить герцогине за пренебрежение.

С этими словами Элизабет ушла и поднялась в отведенную ей спальню, где ее ждала Нэнси.

— Как приятно вернуться в приличный дом! — воскликнула Нэнси. — Слуги уже наполняют ванну, и вода такая горячая, что может снять кожицу с персика.

— Сначала вымоюсь я, а потом ты. Путь был длинным, а дороги — грязными.

Когда слуги ушли, она разделась, и Нэнси поспешно собрала ее пропыленную одежду. Погрузившись в высокую дубовую лохань, Элизабет блаженно вздохнула.

— Нэнси, мне есть что надеть ко двору или придется отчищать мой дорожный костюм?

— Придется, — вздохнула служанка. — Все ваши вещи уже в Гринвиче, в доме лорда Кембриджа. У нас еще есть целый день, и к вечеру я приведу ваши вещи в порядок. Сейчас пойду в сад и хорошенько их вытряхну, а потом повешу в кухне проветриваться. Вы пока что мойтесь.

"Что ж, — подумала Элизабет, — я опять там, куда поклялась не возвращаться. Лондон. И послезавтра меня ждет двор. Путешествие было утомительным. И я ненавидела каждый свой шаг, уносивший меня от Бэна, маленького Тома и Фрайарсгейта. Надеюсь, королева не будет долго держать меня при себе. Чего хочет от меня Анна Болейн? Мне нечего ей предложить. Она достигла цели. Стала женой короля и вскоре будет носить корону. У нее во чреве королевское дитя. Что ей еще нужно?"

Элизабет снова и снова задавала себе этот вопрос, он мучил ее всю дорогу, но ответа так и не нашла. Хорошо бы оказалось, что Анна вызвала ее из чистого каприза! Но тогда почему, когда Элизабет потребовала эскорт, Анна немедленно выслала ей охрану?

Отмахнувшись от назойливых мыслей, Элизабет вымыла волосы, сколола их на затылке, вымылась сама и несколько минут посидела в воде, чтобы расслабиться. Она нуждается в еде и долгом отдыхе. И не стоит терзать себя вопросами, на которые может ответить только Анна Болейн!

Весь следующий день сестры провели вместе. Сидя в саду, они любовались рекой и вспоминали детство и свою мать. Филиппа была поражена зрелостью сестры и ее огромным чувством ответственности. Только сейчас стало ясно, как похожа она характером на Розамунду. Элизабет была очарована житейской мудростью и знанием жизни, присущими Филиппе, которая столько лет успешно прокладывала путь среди сильных мира сего. Необходим редкий талант, чтобы выжить в мире придворных!

Под конец сестры поняли, что обрели более глубинное понимание и уважение друг к другу. Как неожиданно они сблизились!

Наутро они приготовились к отъезду в Гринвич. Барка Тома покачивалась у причала. Барочники были одеты в ливреи графа Уиттона. Филиппа нарядилась в шелковое платье темно-зеленого, почти черного цвета. Квадратный вырез был отделан жемчугом, а узкие рукава — кремовым кружевом. Талию обвивал кушак, вышитый золотой нитью и крошечными речными жемчужинками. На шее висела нить крупного бледно-золотистого жемчуга. На голове красовался гейбл, остроконечный головной убор с вуалью, закрывавшей рыжеватые волосы. Именно так одевалась Екатерина Арагонская.

— Тебе бы больше пошел берет, — заметила Элизабет.

— Он вышел из моды, — фыркнула Филиппа.

— Не более чем гейбл, — отозвалась сестра.

— Я не надену французский капюшон! — провозгласила Филиппа.

— В таком случае либо надень берет, либо одну вуаль. Анна замечает подобные детали и очень заботится о моде.

Филиппа презрительно хмыкнула. Но все же сняла головной убор и велела служанке принести французский капюшон.

— Ну, — спросила она, глядя на Элизабет, — ты довольна?

Элизабет широко улыбнулась и кивнула.

— Но разве ты не в этом платье приехала? — проворчала Филиппа.

— Это все, что у меня есть. Мои сундуки уже в Гринвиче, поэтому Нэнси пришлось приводить в порядок это платье.

— Нужно сказать, ей это удалось. Но скажи, неужели ты ехала верхом, показывая ноги всем прохожим? — удивленно проговорила Филиппа.

— Ты была бы шокирована еще больше, если бы увидела, как я сижу на лошади в штанах из голубого фрайарсгейтского сукна!

— Наверное, — усмехнулась Филиппа. — Но цвет тебе идет. Похоже на оленью шкуру. Я всегда любила этот светло-коричневый оттенок. Но увы, мне он совсем не идет — лицо кажется желтоватым. Зато ты со своими золотистыми волосами прекрасно в нем смотришься. Вот только корсаж ничем не отделан, да и прямые манжеты чересчур просты, и твой головной убор тоже.

— Зато платье идеально подходило для поездки, — возразила Элизабет. — И как только я выражу почтение королю и королеве, немедленно вернусь в дом дядюшки и переоденусь во что-нибудь более приличное. Но Анна оценит мое желание поскорее предстать перед ней. Она поймет, почему я так спешила, что даже не успела переодеться.

— До чего же ты расчетлива! — заметила Филиппа, пока ее служанка Люси укрепляла французский капюшон с вуалью.

— Я часто бываю на рынках скота, дорогая сестра, и торгуюсь не хуже любого мужчины, — усмехнулась Элизабет. — Правда, я не способна стать важной придворной дамой, но знаю, что иногда следует уступить, чтобы получить желаемое. Для того чтобы это усвоить, не обязательно жить при дворе.

— Полагаю, ты права, — согласилась Филиппа, немного подумав.

Сестры в сопровождении служанок вышли из дома и спустились к барке. Как раз наступило время между отливом и приливом, и суденышко быстро миновало город, проскочило под Лондонским мостом и причалило к пристани Гринвичского дворца. Выбежавшие слуги помогли им выйти из барки.

— Гребите к причалу гринвичского дома, — распорядилась графиня Уиттон. — Мы останемся здесь, и сегодня вы нам больше не понадобитесь.

— Да, миледи, — вежливо ответил барочник.

Женщины пересекли газоны и оказались во дворцовом саду. К облегчению Элизабет, она увидела толпу придворных, окружавших короля и будущую королеву. Вместе с Филиппой она направилась к Генриху и Анне и присела в глубоком реверансе.