Бертрис Смолл - Своенравная наследница

Филиппе и Элизабет предстояло ехать верхом в процессии придворных дам королевы. Для них были специально сшиты платья из золотой парчи. Филиппа была потрясена, узнав, что ей позволят сохранить наряд в память об этом событии.

— Такое великодушие! — ахала она, разглаживая юбки.

— Можешь взять и мое тоже, — с улыбкой разрешила Элизабет. — Во Фрайарсгейте оно мне не пригодится, хотя и очень красивое.

— Тебе придется ехать в дамском седле, а не верхом, — предупредила Филиппа.

— Думаю, я справлюсь, — рассмеялась Элизабет. — Вряд ли я могу галопировать по улицам в таком туалете!

— Как по-твоему, почему меня попросили принять участие в процессии? — задумчиво спросила Филиппа.

— Я сказала королеве Анне, что хотя ты всегда будешь любить принцессу Арагонскую, но остаешься верной поданной короля и королевы. — Элизабет хмыкнула. — Однако я не назвала имени королевы, так что, в общем, не солгала.

— Мне не следовало быть здесь, — расстраивалась Филиппа.

— Но ведь приехали твой муж и сыновья, — возразила Элизабет. — Кроме того, ты любишь подобные зрелища.

— Герцогиня Норфолк непременно доложит моей леди Екатерине, кто приехал на коронацию. Леди будет обижена и разочарована во мне, — вздохнула Филиппа.

— Свали вину на Криспина, — весело посоветовала Элизабет. — Принцесса Арагонская уверена, что женщина должна подчиняться мужу. А твой муж приказал тебе приехать. Заявил, что ты должна забыть о собственных чувствах и подумать о детях.

— Но именно так он и сказал! — воскликнула Филиппа. — Откуда ты знала?

— Просто Криспин — человек здравомыслящий, — объяснила Элизабет.

— А вот герцогиня Норфолк не подчинилась мужу, — возразила Филиппа.

Элизабет презрительно фыркнула:

— За время моего короткого пребывания при дворе я усвоила, что Говарды — спесивая семейка. Они считают себя выше остальных, даже тех, кто сидит на троне. Бьюсь об заклад, герцог и не приказывал жене присутствовать на коронации. Сам он отправился во Францию по делам короля, и, следовательно, у него есть предлог не быть на коронации. А она не приехала, потому что сама так решила. Они стараются усидеть на двух стульях, сестрица, но когда-нибудь перехитрят себя, и это будет день их падения. Вот и сейчас престарелая мать герцога на прекрасных носилках будет сопровождать королеву. Так что Говардов будут считать лояльными по отношению к королеве, да и вашу семью тоже.

— Ты стала такой мудрой! — покачала головой Филиппа. — В нашу прошлую встречу ты была глупой девчонкой, не выказывавшей ни уважения к старшим, ни приличных манер.

— Я всего лишь провинциалка. Сельская жительница, которая очень тоскует по дому. Я так одинока без Бэна! Без нашего маленького сына! Но я обещала королеве, что останусь здесь, пока ее сын не появится на свет.

Они гуляли в саду Тауэра, но Филиппа все равно понизила голос:

— Что, если это не сын?

Элизабет содрогнулась.

— Даже не думай об этом, — пробормотала она. — Говорят, у него есть любовница, — призналась Элизабет. — Но они так осторожничают, что никто не знает ее имени, даже неизвестно, правда ли это. — И, вздохнув, добавила: — Королева терпеть не может малышку Сеймур.

— Джейн Сеймур из Вулф-Холла? — удивилась графиня Уиттон. — У нее бедная семья и без особых связей. Девушка глупа, если поощряет короля. Она закончит, как Мэри Болейн или Бесси Блаунт. Большой живот, свадьба с каким-нибудь ничтожеством и возвращение в провинцию. И потом, она совсем не в его вкусе: некрасива и чересчур покорна — слова никому поперек не скажет. Нет, Джейн Сеймур никак не может привлечь короля.

— Но принцесса Арагонская тоже была послушной женой, — напомнила Элизабет.

— Да, а также умной и прекрасной собеседницей, — добавила Филиппа. — Совсем не похожей… на эту.

— Анна тоже умна и остроумна, но, согласна с тобой, она вспыльчива. Правда, король любит женщин с перчиком.

— Леди! Леди!

К ним подлетела запыхавшаяся служанка.

— Процессия уже строится, и вас зовут.

Подняв сверкающие юбки, сестры побежали к остальным. Им предстояло ехать на своих конях, хотя для тех, у кого их не было, привели лошадей из королевской конюшни. Кобыла Филиппы была вороной. Мерин Элизабет — серый в яблоках. Сбрую кобылки украшали крошечные колокольчики, потому что Филиппе нравился их звон.

Королева вышла из своих покоев. На ней были платье и мантия из белого прозрачного шелка, щедро отделанного горностаем. Волосы были опять распущены по плечам. На голове сверкал венец, усыпанный драгоценными камнями. Носилки были обиты серебряной парчой. Четыре рыцаря в алых одеяниях, представляющих Пять портов*, должны были нести над носилками балдахин из золотой парчи. Столбики балдахина, из резного позолоченного дерева, были украшены серебряными колокольчиками. Шестнадцать рыцарей в костюмах цвета зелени Тюдоров с королевскими гербами несли носилки.

Процессию королевы возглавляли двенадцать благородных джентльменов из свиты французского посла в желто-голубых костюмах. Костюмы рыцарей ордена Бани были фиолетовыми. В процессии шли послы, знать, лорд-канцлер, архиепископ Кентерберийский, настоятели крупных аббатств, ученые, архиепископ Йоркский, лорд-мэр Лондона в великолепном одеянии, с тяжелой золотой цепью на груди, лорд Уильям Говард, представитель герцога Норфолка, находившегося в это время во Франции. Коннетаблем в тот день был герцог Суффолк, муж Марии Тюдор.

Перед носилками шел канцлер королевы с непокрытой головой, позади — камергер и конюший. Далее следовали дамы в платьях из золотой парчи, две ярко разукрашенных кареты с вдовствующей герцогиней Норфолк и вдовствующей маркизой Дорсет, слишком старых, чтобы ехать верхом. За каретами следовала еще одна кавалькада дам в платьях из золотой парчи и бархата. Генрих не пожалел расходов, чтобы короновать женщину, которую так долго и так страстно желал сделать своей женой. Несмотря на спешку, лондонцы сделали все возможное, чтобы угодить королю. По пути следования процессии устраивались представления и всяческие развлечения. На Фенчерч королеву приветствовали дети, одетые торговцами. Она отвечала им на французском и английском. На Грейсчерч королева остановилась, чтобы посмотреть на гору Парнас с фонтаном Геликон, изготовленные по эскизам Ганса Гольбейна, любимого художника короля. Из фонтана били струи вина, падавшие в верхнюю чашу, прежде чем излиться в нижнюю. На вершине, под аркой, увенчанной орлом, сидели Аполлон с богиней Каллиопой. По бокам фонтана расположились музы, игравшие на разных инструментах. У их ног лежали позолоченные ленты со стихами, посвященными новой королеве.

Пока Анна и вся процессия с восторгом смотрели на создание Гольбейна, муза Клио встала и запела хвалебную песнь в честь Анны, в которой просила богов благословить этот союз и подарить новобрачным много детей.