Патриция Кэбот - Эти синие глаза

Рейли взглянул на Бренну.

— Как, черт возьми, вам удавалось ладить с ним все эти годы и не всадить ему в сердце кинжал? — спросил он серьезно.

Бренна рассмеялась. С той минуты, как он с ней познакомился, он слышал ее смех только раз, да и то тот смех звучал саркастически. Услышав теперь в этом мрачном месте ее искренний веселый смех, он был несколько смущен.

Возможно, он и сам умом тронулся, как и все остальные жители этого проклятого места.

Взять, к примеру, Флору. Рейли знал теперь, почему она так настаивала на том, чтобы роды прошли в замке. Все по той же причине, почему и три предыдущих раза предпочла рожать именно там. Девушка лелеяла напрасную надежду на то, что, если ей посчастливится родить сына, граф может признать своего отпрыска и женится на ней.

Граф Гленденинг, заявляя о своей безумной любви к Бренне Доннегал, не упускал возможности переспать с любой из девиц, прислуживавших в таверне. Никогда в жизни Рейли не встречал столь лицемерного и мерзкого человека. Йен Маклауд был олицетворением всего того, что было ненавистно Рейли и что он старался преодолеть в себе.

— Да нет, он не так уж плох, — ответила Бренна, несказанно удивив его, когда он произнес вслух то, что думал о графе и его поведении.

— Не так плох? — спросил Рейли, недоуменно глядя на девушку.

Ее свитер был запачкан кровью и отошедшими водами, и на лбу у нее красовалось кровавое пятно. Все же, по правде сказать, она была па редкость хорошенькой даже теперь. Возможно, сказал он себе мысленно, именно потому, что на ней были мужские брюки. Он изо всех сил пытался не смотреть в эти необыкновенные глаза с радужными оболочками, обведенными темным ободком.

— Думаю, Гленденинг прав, мисс Доннегал, вы, должно быть, не в своем уме, если говорите это.

Она усмехнулась:

— Я признаю, что первое впечатление, которое он производит, весьма неблагоприятно. Он кажется хамом и негодяем, но я знаю лорда Гленденинга всю жизнь и могу смело утверждать, что у него доброе сердце. Не такое, — продолжала она уже без улыбки, которую теперь сменила гримаса, — как у многих других богатых и знатных людей, которых я знаю.

Рейли недоуменно поднял брови:

— А вы знавали многих?

Должно быть, ирония послышалась ей в тоне, каким он задал вопрос, потому что она ответила ему уничтожающим взглядом.

— Я бывала в Лондоне, доктор Стэнтон, — ответила она сухо. — Я не совсем уж деревенщина. Я знала людей, использовавших свои титулы только в личных целях, ради выгоды. Например, всех этих джентльменов из вашего Королевского медицинского колледжа. Медицина интересует большинство из них только в той мере, в какой она может принести им славу. Приведите хоть одного из них к постели больного ребенка, чьи родители не смогут заплатить за визит врача, и ребенок умрет, потому что они откажутся его лечить.

Ее синие глаза засверкали:

— Половина из них думает так, потому что они пэры и не нуждаются в том, чтобы узнать медицину на практике, потому что их зовут сэр Такой-то или лорд Как-его-там, и это весь их багаж и все умение. Ни одному человеку, не принадлежащему к высшему сословию, не получить медицинской лицензии, но это вовсе не значит, что большинство из тех, кто ее имеет, способны врачевать. Ни в коем случае!

Глаза Рейли изумленно расширились. То, что она сказала, так перекликалось с его собственными мыслями и чувствами, что на мгновение он потерял дар речи.

Но тотчас же он понял и другое: она не считает Рейли принадлежащим к элите. Ведь он не сообщил ей, что на самом деле он не только доктор Стэнтон, но и маркиз Стиллуорт.

И он решил до поры до времени не сообщать об этом.

— Но лорд Гленденинг, — продолжала Бренна, — при всех его недостатках вовсе не похож на них. Он никогда не обидит никого намеренно. Он по-настоящему привязан к Флоре. Но такой уж он человек.

Рейли покачал головой. Он никак не ожидал, что мисс Бренна Доннегал станет защищать графа Гленденинга, имея все основания презирать его.

— Да, — ответил Рейли, и, как показалось ему самому, голос его звучал несколько сухо, — но я не могу одобрить его поведения с этой девушкой, даже если он и неравнодушен к ней, раз каждый год он награждает се младенцем. Кто кормит этих детей, хотел бы я знать?

— О, конечно, лорд Гленденинг, — с готовностью ответила мисс Доннегал. — Флоре нельзя доверить их воспитание. В ней нет желания заботиться о детях, хотя она их любит и часто навешает. Хотя с помощью достойной доверия кормилицы и няни она могла бы растить их и сама. Но его сиятельство предпочитает держать девочек в монастыре в Лохалше и делать из этого тайну. Там, конечно, они смогут получить лучшее образование, чем если бы оставались здесь. И я бы не удивилась, узнав, что их там лучше кормят. Монахини заботятся об этом в обмен на щедрые пожертвования графа.

Рейли нахмурился.

— Ну, — сказал он, — по крайней мере хоть это. Думаю, это лучше, чем если бы их оставили здесь, в замке.

Он оглядел просторный зал, где они стояли, и невольно содрогнулся.

В большом помещении было холодно. Мебели в зале было мало, и расставлена она была беспорядочно, если не считать кресла лорда Гленденинга, которое было специально поставлено в самое теплое место.

— О, — сказала Бренна, пожимая плечами, — я-то всегда думала, что дети смогли бы развеять мрачность этого старого замка.

Рейли подозрительно оглядел ее:

— Я так понимаю, что ваш отказ выйти замуж за графа и то, что вы не поощряете его любовные приключения, всего-навсего кокетство?

Ее глаза стали огромными, как блюдца.

— Боже милостивый! Я действительно не хочу за него замуж. А он хочет на мне жениться только потому…

Она умолкла, не закончив фразы. Когда она снова заговорила, у Рейли создалось впечатление, что хотела она сказать совсем другое.

— Я — единственная женщина на острове, которая ему не досталась, и он понимает, что не сможет заполучить меня иным путем.

При этом сообщении брови Рейли удивленно поднялись.

Право же, мисс Доннегал была самой прямолинейной из всех известных ему женщин. Прямолинейной и решительной. Он попытался представить Кристину, принимающую незаконнорожденного отпрыска служанки из таверны… Скорее можно было предположить, что она прочла бы несчастной девушке лекцию о греховности прелюбодеяния, хотя, несомненно, нашла бы лорда Гленденинга обаятельным.

— Хотите кое-что посмотреть? — внезапно спросила Бренна.

— Конечно! — тотчас же отозвался Рейли.

Она подвела его к маленькой дверце в одной из стен зала, которая вела к винтовой лестнице.

Она распахнула еще одну дверь, и у него захватило дух, потому что они оказались на одной из башен замка на высоте многих сотен футов, и все, что он мог лицезреть отсюда, было серым морем, лишь кое-где виднелись вершины гор, покрытые снеговыми шапками. А над их головами простиралось небо, на котором не было ни облачка. Поля, весной поросшие вереском, переходили в холмы и дальше — в кряжистые утесы и горы.