Сюзанна Энок - Мой любимый дикарь

Нахмурившись, Оливия взглянула на висевшие, на стене часы, как будто и думать забыла, сколько сейчас времени.

— Сегодня я вышла пораньше, чтобы посмотреть новые шляпки у мадам Констанцы. Это значит, что мы виделись вскоре после девяти. Я так думаю.

Пять часов назад. Двумя длинными шагами Беннет преодолел расстояние до двери.

— Ты, — рявкнул он на дворецкого, — говори, когда сегодня ушла леди Филиппа и сказала ли, куда направилась!

— Я нанял экипаж для леди Флип примерно в половине десятого, — с достоинством ответил Барнс. — Она не сказала, куда едет, но я предполагаю, что в один из своих любимых книжных клубов.

— Нет никакой необходимости беспокоиться и проявлять враждебность к слугам, сэр Беннет, — мягко заметила Оливия. — Не думаю, что Флип помнит о времени, когда читает или обсуждает, что прочла.

— Нет, сегодня она не могла опоздать.

Все его чувства говорили об одном: что-то случилось. А поскольку Филиппа отсутствовала, его мысли сосредоточились на одном человеке, который мог быть тому причиной. Лэнгли.

— Почему ты считаешь, что она поехала в книжный клуб? — прорычал он, обращаясь к дворецкому и прилагая титанические усилия, чтобы не пустить в ход кулаки.

— Вероятно, следует сообщить о вашем беспокойстве леди Лидс, — сказал дворецкий и направился к лестнице.

Нет, его единственный источник информации никуда из комнаты не выйдет! Беннет схватил перепуганного дворецкого за воротник и припечатал к ближайшей стене, проигнорировав возмущенный вопль Оливии.

— Отвечай, на мой чертов вопрос! — рыкнул он.

— Я… я слышал, как леди Флип сказала Мэри, что нужно остановиться у магазина и купить книгу. Отпустите меня, пожалуйста, сэр.

Беннет освободил слугу.

— Керо! — негромко крикнул он, и мартышка в то же мгновение оказалась на плече хозяина.

— Беннет! Куда ты идешь?

— Я иду в Ховард-Хаус за своим конем и винтовкой, а потом отыщу Филиппу.

— С винтовкой? — пискнула Оливия.

— Если я прав — она сейчас с Лэнгли, и если она с ним не по своей воле, я его убью.

Филиппа сидела в экипаже и смотрела на Лэнгли, развалившегося на противоположном сиденье. Ее ноги и руки были связаны, а во рту был кляп. Она бы наверняка запаниковала… если бы не была в такой ярости.

— Если вы пообещаете вести себя прилично, я уберу кляп, — сказал он.

Филиппа кивнула.

Лэнгли потянулся вперед и вытащил кляп.

— Вот так. О чем же мы поболтаем?

— Где мы были, когда вы вышвырнули мою служанку из экипажа?

— Примерно в районе Чаринг-Кросс. Без денег, проявив некоторую изобретательность, она доберется до Эддисон-Хауса к ночи.

Слава Богу, хоть так. Теперь следовало задать еще один вопрос. Даже при таких сложных обстоятельствах Филиппа не могла убедить себя, что неведение лучше, чем определенность.

— Вы собираетесь меня убить? Капитан рассмеялся.

— Господи помилуй! Нет, конечно. Если только вы меня к этому не вынудите, чего, я надеюсь, не случится.

— Тогда куда же мы едем?

— Ну, насколько известно моим друзьям и близким, я в настоящий момент еду в наше фамильное поместье. Трашелл-Мэнор находится к западу от Карлайла. Вы когда-нибудь были в Озерном крае?

— Нет.

— Это фантастическое место. Даже у меня дух захватывает.

— Если вы направляетесь в Озерный край, куда, позвольте полюбопытствовать, еду я?

— Хороший вопрос. Дело в том, что всего лишь в нескольких часах езды к северу от Карлайла находится шотландская граница, а недалеко от нее — Гретна-Грин.

Филиппа от изумления даже раскрыла рот.

— Так вы похитили меня, чтобы жениться?

— Фриззел говорил, что вы умны. По правде говоря, он сказал, что вы острый на язык «синий чулок». — Лэнгли недовольно скривился. — Конечно, жаль, что не ваша сестра сначала привлекла Вулфа, а потом нашла его дневники, но, думаю, большого значения это не имеет.

— Что? — Кое-что из сказанного им имело смысл. Значит, чем больше он будет говорить, тем лучше. Информация — это всегда хорошо, даже если ее не очень хочется слышать.

— Через несколько месяцев я вернусь в Африку. И хотя я все же не хочу вас убивать, мне необходимо заставить вас держать рот на замке относительно этих дневников. Выход один — женитьба.

— Жена не может свидетельствовать против мужа? Но вы же меня похитили! Не сомневайтесь, я не стану молчать.

— Я везу вас, чтобы показать наше фамильное имение, а потом мы поедем дальше — в Гретна-Грин. Туда нас поведет взаимное, хотя и неожиданно вспыхнувшее чувство.

— Что вы говорите! Лэнгли изобразил удивление.

— Не вынуждайте меня вернуть кляп на место. Филиппа прикусила язык и не стала высказывать свое мнение о Лэнгли — оно вряд ли ему понравится. Он, похоже, следовал некоему плану.

— А что, если я просто дам слово, что никому ничего не скажу о дневниках? Тогда вы сможете подождать и выбрать в жены девушку, которая вам действительно понравится.

— Ах, если бы только я мог вам поверить, Флип!

— Вы можете мне верить, я не лгу. — Разумеется, она не была намерена молчать о происшедшем.

— Вы же понимаете, что к моменту нашего прибытия в Гретна-Грин вы будете находиться в моем обществе около двух суток, причем без компаньонки. Вы уже со мной больше шести часов. Боюсь, ваша репутация погибла.

Филиппа в некоторой растерянности заморгала.

— Я…

— Так что, по сути, я совершаю джентльменский поступок. — Он щелкнул пальцами. — Да, чуть не забыл. Если вы скажете что-то против меня, то одновременно уничтожите и свое будущее. Потому что мы уже будем женаты. К тому же и я тоже могу обвинить вас в чем-то бесчестном — например, в любовной связи с Вулфом. Если я заявлю, что все произошло, когда я с триумфом возглавил новую экспедицию в Африку, вы будете настолько опозорены, что не сможете показаться в Лондоне.

Информации было много; теперь ее требовалось проанализировать и найти выход из создавшегося положения.

— Вы кое-что забыли, — сказала она, отчаянно стараясь не поддаваться панике.

Лэнгли устроился поудобнее, уперся локтями в колени.

— Что же это?

— Вулф! Он будет искать меня. И начнет с Лэнгли-Хауса. Он разнесет ваш дом на части и, кстати, найдет свои дневники, как их нашла я.

— Да, вероятно. Я даже могу себе представить, как он бушует в доме моих родителей. Чем больше людей увидит в нем дикаря и угрозу для общества, тем лучше. А дневники он не найдет, потому что я взял их с собой. — Он любовно погладил лежавшую рядом с ним на сиденье пухлую сумку. — Так что, думаю, я ничего не забыл.

— Но я не желаю выходить за вас замуж.

— Знаю. Вы хотите выйти за Беннета.

— Вы его настолько ненавидите? Лэнгли сделал глубокий вдох.

— Я относился к нему без ненависти. Честно говоря, я ненавидел только проклятую мартышку. А Беннет… скорее он меня раздражал. Но потом он был ранен и обвинил меня — меня! — в том, что я причинил неприятности идиотам-туземцам.