Памелла Джекел - Звезда моря

Переезд через канал не занял много времени, и Анна плохо его помнила. Позже она будет вспоминать только то, как они ночью украдкой пробирались на корабль.

— Мы поплывем на рассвете, девочка, — прошептал отец. — Чем скорее канал ляжет между мной и этими проклятыми Суини, тем лучше я буду спать по ночам.

Мэри всю дорогу молчала, что было ей совершенно несвойственно. Она повернулась спиной к английскому берегу, окутанному туманом, и смотрела на Корк, на свет зари, поднимающейся над деревней. Когда туман стал окутывать палубу, Анна соскользнула со своего места на бушприте, откуда смотрела на море и стала рядом с матерью. Она вложила свою смуглую ручку в незагорелую ладонь Мэри. Сама того не замечая, она подражала тону отца:

— Не бойся, мамочка, в Чарльзтауне у нас будет дом гораздо больше этого. И ты будешь в нем настоящей хозяйкой.

Мать отбросила ее руку и беззлобно на нее зашипела:

— Да что ты понимаешь в таких делах, глупая девчонка!

Увидев боль и обиду на лице дочери, Мэри с раздражением вздохнула:

— Да, Энни, посмотрим. Может быть, жизнь там будет и лучше. Но не говори мне о том, что я буду хозяйкой. Ты еще слишком мала, чтобы судить об этом.

Она посмотрела на дорожный костюм Анны: аккуратные бриджи, такие, как носят мальчишки, чтобы было удобно карабкаться по скользкой палубе и темным душным трюмам.

— Но в чем ты можешь быть совершенно уверена, так этот в том, что в Чарльзтауне ты больше не оденешь бриджи. Пришло время носить красивые юбочки. А если тебе придется рассказывать о том, чем ты занималась раньше, придумай что-нибудь. Я уверена, что юные леди в Чарльзтауне не лазают по докам, как паршивые корабельные крысы.

Анна собиралась сказать что-нибудь обидное, но решила не делать этого. Она редко видела мать в таком настроении. Как раз в этот момент девочка услышала звук приближающихся шагов отца, знакомый скрип его ботинок. Он остановился за спиной Мэри и обнял се за плечи. Женщина отвернулась от Анны и потерлась щекой о его камзол. Он сказал какие-то нежные слова, которые Анна не могла расслышать.

Она вернулась на свое место на бушприте, стараясь сквозь туман рассмотреть неясно вырисовывающийся берег Англии.

По сравнению с Корком Лондон показался Анне безобразным сводным братом, а лондонский туман — холоднее и сырее, чем в Ирландии. Едкий дым из целого леса труб заслонял дневной свет и щипал глаза. Сажа смешивалась с туманом и выпадала на город черным дождем, покрывая все, даже лужи между булыжниками мостовой. Узкие улочки с множеством таверн и с безобразными деревянными верандами были завалены грудами отбросов. Бледные дети, по возрасту не старше Анны, похожие на сонные приведения, по утрам группами тянулись на фабрики.

Только в доках Анна почувствовала себя как дома, так как корабли показались ей такими же, как в заливе Корка, только аккуратнее, больше и не такими поворотливыми. Они с отцом стояли на берегу Темзы и смотрели на ту ее часть, которая находилась за Лондонским мостом и была заполнена корабельными мачтами.

Они потратили на то, чтобы найти приличную гостиницу, сутки. Еще месяц уйдет на то, чтобы найти нужную им контору, изучить их требования и зарегистрировать свои имена в списке отъезжающих в Каролину. Мэри чувствовала качку даже во время их короткого переезда на почтовом судне и всю ночь старалась справиться с комком в горле. Она понимала, что месячный переезд в Новый Свет будет тяжелым испытанием. Ее одолевали смутные чувства. Кормак отвел Анну в сторону.

— Ей станет лучше, когда мы покинем родные места. Женщины всегда труднее переносят отъезд.

Они пошли в доки посмотреть на корабли, стоящие на якоре. Его беспокойство передалось и Анне, но она не оторвала взгляда от чаек, кружащих в лучах солнца, когда отец взял ее за руку.

— Пойдем, девочка. Нам еще многое надо сделать перед отъездом. Две недели — недостаточный срок для того, чтобы распродать наши вещи. И к тому же, нам придется сократить свои расходы.

Она сжала кулачки в карманах. Ей стало прохладно от сырого речного воздуха.

— Мы должны все продать, папа?

— Нет, не все. Но мы можем взять с собой только три чемодана на борт «Профита» [1] Profit — выгода, польза, (англ.) . Замечательное название у нашего корабля, правда?

— Да, покажи мне его еще раз.

— Вот он. Ты будешь вдыхать аромат цветущих апельсинов в Чарльзтауне, прежде чем научишься отличать его от других.

Анна еще раз взглянула на корабль, который повезет ее в Новый Свет. Ей казалось, что это почти ее собственное судно. Она уже выбрала несколько наблюдательных точек на носу и на корме.

«Профит» представлял собой трехмачтовое торговое судно из Портсмута. Он имел прямоугольную форму, десять парусов, отдыхающих сейчас, но готовых ринуться в бой. Широкие палубы были чисто вымыты и просмолены. Корабль восьмидесяти футов в длину весь сверкал. Двенадцать пушек, установленных на деревянных платформах по шесть с каждой стороны, были направлены в море. На самом верху грот-мачты, над туманом в лучах солнца гордо реял английский флаг.

На рассвете, в день отъезда, семья Кормаков с трудом спустилась по отвесному берегу реки в док, чтобы осмотреть «Профит». Накануне вечером их чемоданы были связаны и погружены в крохотный отсек на нижней палубе. Они говорили о нем как о «своей» каюте, хотя должны были делить ее с Бьючемпсами — бездетной парой среднего возраста из Бристоля. Ощущение тюремного заключения в пространстве без окон и размером пять на шесть футов присутствовало еще до того, как к ним присоединились их соседи.

При первой встрече Бьючемпсы показались им довольно приятной парой. По крайней мере, они улыбнулись Анне и всем пожали руки. Мэри подозревала, что миссис Бьючемпс принадлежит к общине квакеров, из-за ее речи и тускло-коричневого костюма, но решила вообще избегать религиозной темы в надежде, что не будут задаваться встречные провокационные вопросы.

Уильям, Мэри и Анна прогуливались по дощатому настилу палубы «Профита», когда их окликнул резкий голос:

— Эй, народ! Корабль еще не готов к осмотру. Вы должны уйти. — Капитан Самюэль Рассел Нимрод шагнул навстречу маленькой компании с вытянутой рукой. Казалось, он одновременно и приглашал их, и предлагал покинуть корабль. Он нахмурил брови. Кормак, не колеблясь, шагнул вперед:

— Мне кажется, Вы сказали, капитан, что на рассвете мы готовы к отплытию.

Капитан заговорил с Кормаком, а его взгляд оценивающе скользил по Мэри.

— Да, верно. Я сказал на рассвете, но мы должны взять еще несколько тонн груза. Ну, ладно. Я могу показать вам вашу каюту.

Капитан напоминал Анне медведя из-за черной щетины, покрывающей все его лицо.