Лиза Клейпас - Куда заводит страсть

'Когда письмо было закончено, она аккуратно свернула и запечатала его, положив в маленькую, расшитую бисером сумочку, висевшую на поясе ее зеленого платья, Внезапно она заметила, что кожа ее приняла необычный оттенок – часы, проведенные в саду, не прошли даром.

– Боже милосердный, – воскликнула она, внимательно глядя на свое лицо, руки и грудь, – Я стану такой же смуглой, как Рэнд, если и впредь буду так же неосторожна!

Легкий загар оставил свой след и на ее щеках, добавив к румянцу яркую свежую краску. Она вздохнула.

– Дочь Браммеля, – пробормотала она. – Если это так, то я, должно быть, унаследовала все пороки и ни одной добродетели!

Она потрогала место, где когда-то висела бархатная лента с печально известным медальоном.

Странная дрожь охватила ее при мысли, что отец, которого она так часто мысленно упрекала за несвоевременную смерть, может быть, сидит сейчас в Кале.

Джордж Браммель – Джордж Беллью…

Если они были одним и тем же лицом, то как могла Эмилия скрыть от нее правду?

– Мама, – сказала Розали, нащупав край письма, лежавшего в сумочке. – Как получилось, что ты – бывшая гувернантка моей настоящей матери?

Вздрогнув, она вынула письмо и встала, чтобы позвать Мирель.

Следуя за Мирель, Розали прошла в конюшню, где ей до сих пор еще не доводилось бывать, Здесь приятно пахло сеном, лошадьми и кожей, и Розали с любопытством огляделась вокруг. Недавно Рэнд купил несколько новых лошадей, но все равно конюшня была почти пуста.

Джереми, рыжеволосый юноша лет восемнадцати, сидел на небольшой скамейке и вырезал имена новых лошадей на табличках. При виде двух женщин, приближающихся к нему, он испуганно встал и сорвал с себя шляпу.

– Мадам Беркли, – пробормотал он, склоняя голову в почтительном поклоне. Затем, сверкнув глазами в сторону ее спутницы, с очевидной фамильярностью добавил:

– ..и Мирель.

– Здравствуй, – сказала Розали, вопросительно глядя на него и улыбаясь.

Было ясно, что существует какая-то связь между парнем и Мирель, так как девушка подчеркнуто игнорировала Джереми и, вздернув свой маленький носик, смотрела в сторону.

– Вот лошади, которых месье де Беркли купил недавно, – сказала она. – Красивые, правда? Это – Шепот, а это – Коноплянка. А вот места для Алмаза и еще одного большого черного коня, на котором месье де Беркли поехал к месье Лефевру.

– Лефевр.

– присоединился к разговору Джереми, грубо сплюнув на пол при упоминании этого имени. – Вся деревня ненавидит его. Я не верю, что месье де Беркли сможет договориться с ним, ведь он такой…

– У месье де Беркли большой опыт в подобных делах, и он умеет разговаривать с упрямыми чиновниками, – сказала Розали, поглаживая лошадь.

– С уважительными – да, но не со злым господином, который выжимает все до последнего сантима из жителей деревни!

– Месье де Беркли владеет огромной корабельной компанией и знает, как найти общий язык даже с самыми несговорчивыми торговыми агентами, которые ненавидят английские товары, – ответила Розали. – Я не думаю, что разговор с месье Лефевром может вызвать какие-либо сложности.

– Надеюсь, что вы правы, – с сомнением заметил Джереми.

Мирель нетерпеливо топнула ножкой.

– Конечно, мадемуазель лучше знает, глупый спорщик! Любой, кто хоть однажды бывал где-либо, кроме этой вашей деревни, знает, что иметь дело с торговыми агентами в тысячу раз сложнее, чем с каким-то там сборщиком налогов!

Розали невольно улыбнулась такому неожиданному натиску Мирель и, поскольку Джереми выглядел порядком обиженным, постаралась сменить тему. Взглянув на старую гнедую кобылу, она спросила:

– Как ее зовут?

– Ревинант, – ответил Джереми.

Розали засмеялась.

– По-английски это значит "Привидение"…

Вдруг Мирель, привлеченная каким-то шорохом в углу, бросилась туда с восторженным криком:

– Мадемуазель, идите сюда, смотрите!

На подстилке из сена сидели четыре котенка и смотрели на посетителей яркими круглыми глазами.

– Ой, какая прелесть! – воскликнула Розали. Не раздумывая, она наклонилась и осторожно подняла одного из них, поглаживая пальцами крошечное тельце, и услышала тихое, едва различимое мяуканье.

Она вдруг подумала, что ведет себя недостойно. Ни одна леди не стала бы сидеть на корточках и умиляться такому "открытию". Однако котенок был такой мягкий, доверчивый и пугливый, что она опять погладила его и прижала к себе.

Он начал карабкаться, устраиваясь поудобнее, и неожиданно царапнул ее тонкой когтистой лапкой. Розали выпрямилась и уже хотела выпустить его, но услышала приближающийся стук копыт.

В открытую дверь было видно, как Рэнд, осадив вороного, соскочил с него. Ноздри коня дрожали от напряжения, бока вздымались, и он все еще бил копытом от неожиданно резкой остановки на всем скаку.

– Приведи его в порядок, Джереми, – бросил на ходу Рэнд, отдавая поводья конюху.

Розали зачарованно смотрела на него. Она уже видела Рэнда в дорогих вечерних костюмах, холодного, спокойного и бесконечно привлекательного, но никогда еще он не был так хорош, как сейчас.

Рукава его простой белой рубахи были закатаны по локоть, обнажая сильные руки. Брюки для верховой езды плотно обтягивали узкие мускулистые бедра.

Когда Рэнд повернулся, Розали с восхищением окинула взглядом его высокую широкоплечую фигуру, подмечая малейшие изменения, произошедшие в нем с тех пор, как они поселились в замке.

Он заметно посвежел и набрал прежний вес, потерянный во время болезни Розали, снова приобрел неуязвимый и мужественный вид, который она находила таким привлекательным.

Загар на его лице стал темнее, а волосы, напротив, чуть посветлели, приобретя еще более яркий золотистый оттенок. Подойдя к колодцу, располагавшемуся близ конюшни, Рэнд наклонился к стоявшему тут же ведру воды, намереваясь умыться холодной водой.

Да, немногие мужчины выглядели так уверенно и мужественно, как он, и надо быть просто слепой и глухой, чтобы не влюбиться в него без памяти.

Умывшись, Рэнд вошел в конюшню и удивленно остановился, увидев Розали.

– Я хотела поговорить с тобой, – начала она, но тут же смущенно замолчала, когда Рэнд, нахмурившись, подошел к ней.

– У тебя царапина здесь. – Он коснулся атласной кожи ее плеча.

– Какие пустяки, – ответила Розали, отступая в сторону, чтобы избежать его прикосновения. Но Рэнд положил руку на ее талию и, наклонившись, переспросил:

– Что ты сказала?

Дыхание Рэнда было холодным и влажным, а близость его так ошеломляла, что Розали замерла и только молча смотрела на него.

– Это так, пустяк, – повторила наконец она.

И тут из угла послышался легкий шорох.

– Мирель, – позвал Рэнд, и Розали в смущении отпрянула, вспомнив, что они здесь не одни. – Я вижу, вы нашли новый объект для забот, – сказал Рэнд, со смехом глядя на нее.