Лиза Клейпас - Объятия незнакомца

Стайка маленьких мальчишек прекратила играть на деревянном тротуаре для пешеходов и перебежала на другую сторону немощеной улицы. Дети подговаривали друг друга забросать камнями высокую фигуру в отдалении, но никто не осмелился, опасаясь, что гигант поймает их и оторвет головы. Ребята постарше незаметно наблюдали за Волераном, словно волчата – за вожаком стаи.

– Когда-нибудь, – проворчал один из мальчишек, – я стану тем, кто наконец возьмет верх над Волераном на дуэли.

Остальные засмеялись, но втайне каждый мечтал о том же самом. За последние десять лет Волеран участвовал почти в тридцати дуэлях. Число соперников, которых он убил, разумеется, было преувеличено, но правдой оставалось то, что его никто никогда не мог победить. Возможно, через пять или десять лет его рука ослабеет и реакция несколько притупится, но сегодня он был лучшим дуэлянтом, и вызов, брошенный им, означал смерть.

– Волеран! Волеран, постой!

Услышав, что его зовут, Максимилиан взглянул на дверь магазина, откуда раздался крик, и остановился. Это был Жак Клеман, человек, участвовавший в качестве секунданта во многих его дуэлях. Максимилиан вопросительно поднял черную бровь, не удостоив приятеля приветствием.

Клеман слегка улыбнулся. Макс – так называли Волерана в семье и близкие знакомые – не любил пустых разговоров и общепринятых церемоний, так ценимых другими креолами. Неприветливость являлась серьезным изъяном в его характере, но, по правде говоря, это был наименьший его недостаток.

– Я жду свою сестру Генриетту, – сообщил Клеман, прислонившись к стене галантерейного магазинчика в тени висячей галереи. – Где ты был? В порту?

Макс кивнул:

– Сегодня утром прибыл новый груз. – Никогда не полагаясь на помощников, он лично наблюдал за перевозкой тканей, пряностей, предметов роскоши с самого большого фрегата на один из своих складов.

Жак весело посмотрел на него.

– В связи с тем что сейчас американцы устремились в Новый Орлеан, твои дела должны процветать.

Макс пожал плечами.

– Удивляюсь, – пробормотал Жак, – зачем тебе проводить столько времени таким образом, если богатство твоей семьи уже и так… велико.

Макс раздраженно огляделся вокруг.

– Да потому что это интересует меня. – Тон его свидетельствовал, что разговор закончен. – Извини, Жак, я должен…

В этот момент из магазина вышла Генриетта Клеман, и Макс со вздохом замолчал. С его стороны было бы не по-джентльменски уйти, не обратив на нее внимания.

– Жак, – сказала Генриетта с приятной улыбкой, – я хочу приобрести прелестную шляпку, коричневую с зеленым, с перьями… – Она замерла, узнав приятеля брата.

– Мадемуазель Клеман, – мрачно приветствовал ее Макс, коснувшись края своей плантаторской шляпы. Сестра Жака, как все прочие молодые женщины Нового Орлеана, боялась Волерана. Казалось, от него можно ожидать какой-нибудь непристойности или неприличной выходки.

Генриетта в замешательстве покраснела, прижавшись к старшему брату. Макс не стал разуверять ее и успокаивать шутливыми замечаниями и добродушными улыбками. Он снова перевел свое внимание на Жака, как будто девушки для него вовсе не существовало.

– Генриетта, – сказал Жак, покровительственно отстраняя сестру, – почему бы тебе не вернуться в магазин и не выбрать какую-нибудь мелочь, например, новый веер или перчатки? Я скоро присоединюсь к тебе.

Девушка тотчас послушалась его, с облегчением оставив общество Максимилиана Волерана.

Жак повернулся к Максу:

– Ты слышал недавние новости, касающиеся Этьена Сажесса?

Макс, собравшись уже уходить, остановился.

– Нет.

Радость Жака от того, что он может поделиться последними сплетнями, быстро угасла. При упоминании имени Са-жесса глаза Макса постепенно суживались. Казалось, приятель превращается в хищника, готового наброситься на свою жертву.

– К нему из Натчеза приехала невеста, – продолжал Жак. – Через две недели они должны пожениться. Я слышал, девушка необычайно прелестна. Учитывая разницу в летах, полагаю, что инициатива в выборе невесты принадлежит Сажессу. – Он понизил голос. – Слава Богу, теперь девушки Нового Орлеана, надеюсь, будут в безопасности. Склонность Сажесса лишать их невинности всем известна. Это не такие девушки, как Генриетта, которая боится его, но несчастные дочери торговцев и моряков, прельстившиеся видом золота, шелка и духов.

– Жена не изменит Сажесса и его привычек, – решительно заявил Макс. Холодная, задумчивая улыбка тронула его губы. – Спасибо за информацию, Жак. Она может быть полезной.

Клеман затрепетал: Макс очень редко улыбался, и это не предвещало ничего хорошего.

– Делфайн, ты можешь идти, – сказал Этьен Сажесс, указывая на дверь и не отрывая при этом глаз от Лизетты. – Мадемуазель Керсэн и я хотим остаться одни.

Лизетта была готова к этому. С того момента, как она, Гаспар и Делфайн прибыли вчера в Новый Орлеан, Этьен откровенно ждал минуты, чтобы остаться с ней наедине. Он мало разговаривал с ней, но зато внимательно наблюдал, как и в Натчезе, когда приезжал к ним. И сейчас под его неотрывным взглядом по спине девушки пробежал холодок.

Гостиная была маленькой, но хорошо обставленной, как и другие комнаты в особняке Сажесса. Гаспар бродил по дому с едва скрываемым восторгом, трогая руками прекрасную резную мебель, серебряные и медные украшения, столы с мраморным верхом и расписные гобелены. Лизетте обстановка тоже очень нравилась, но она понимала, что вся эта роскошь едва ли компенсирует бремя жизни с нелюбимым человеком.

Делфайн взволнованно попыталась возразить Этьену:

– Понимаете… как сопровождающая дама, я не могу оставить Лизетту. Это противоречит правилам приличия. Если я…

– Она моя невеста, – резко оборвал ее Этьен. – Полагаю, я имею право поговорить с ней наедине.

Делфайн в испуге отступила к двери.

– Лизетта, я вспомнила. Надо распаковать кое-какие вещи. Я скоро вернусь. – Она поспешно вышла, оставив дверь слегка приоткрытой.

Лизетта посмотрела на Этьена с чувством глубокого отвращения. Возможно, некоторые женщины посчитали бы его интересным мужчиной. Высокий лоб, густые брови, такие же светло-каштановые, как и волосы. Однако лицо казалось слишком мясистым, припухшие нижние веки полуприкрывали в общем-то красивые голубовато-зеленые глаза. Кожа красноватого оттенка была пронизана паутиной выступающих кровеносных сосудов от частого употребления крепких спиртных напитков.

Обеспокоенная Лизетта спросила:

– Месье, вам не нравится моя тетушка Делфайн?

Этьен продолжал разглядывать ее алчным взором. Тон, каким он ответил девушке, казался равнодушным, но выражение лица заставило Лизетту содрогнуться.