Жюльетта Бенцони - Графиня тьмы

— Но… вам, наверное, известно, что люди из Валя были арестованы и двое из них погибли? Молодой Шатобриан, приехав, об этом еще не подозревал. Он не мог понять, кому довериться, и отдал все мне.

— Означает ли это, что вы снова к нам вернулись, дорогой друг? — трепетно спросила мадемуазель Леони, с детства питавшая нежные чувства к этому колючему господину из Фужерея. — Как было бы чудесно!

Одним взглядом сестра словно опрокинула на нее ушат холодной воды, остудив такой нескромный пыл: она могла терпеть влюбленность Леони в мужчину, которого сама слегка недолюбливала, только при условии, что та будет держать свои чувства при себе. Их кровный союз был гораздо более важным, чем всякие любовные глупости.

— Нет в этом ничего чудесного, — проворчал герой романа Леони, добавив: — Надо же чем-то заняться. Уж лучше чем-нибудь полезным…

— Не пристало считать наше дело случайным времяпрепровождением, — строго заметила мадемуазель Луиза. — Люди, отдавшие ему жизнь, заслуживают, чтобы им помогали по зову сердца… но главное, конечно, что груз прибыл. Из-за плохой погоды мы так и подумали, что он причалил где-то еще, но полагали, что скорее всего он сделал это в бухте Севинье на мысу Фрейель, и в этом случае первая остановка случилась бы в Монбране, а не у нас.

— Как бы там ни было, мешок предназначается Буазарди, и лучше будет, если я доведу дело до конца. Там золото, ассигнации и приказы. Довольно тяжело и небезопасно для перемещения. Я оставлю мешок у вас, пока мы съездим в Гильдо с мадам де Лодрен. И заберу на обратном пути, чтобы передать Буазарди… если, конечно, вы откроете мне, где он скрывается.

— Это ни к чему! — тут же взвилась мадемуазель Луиза. — Мы сами все сделаем.

— У вас есть посыльный, способный проделать такой путь?

— Я и есть посыльный! — уточнила она тоном, отбивающим всякую охоту смеяться над ней.

Но Леони все-таки улыбнулась:

— Видели бы вы ее одетую в крестьянскую одежду, с козьей шкурой за спиной, в деревенской шляпе! На ногах сабо, а в руке — здоровенный посох! То-то бы удивились! К тому же Луиза, как никто, знает Юнодейский лес…

— Леони, вы разболтались!

— Но ведь с нами друзья! — оправдывалась сестра. — Он доказал, что не враг нам. Так к чему секретничать?

— Так и так Арман сказал мне, что Буазарди занял район Юноде, — оборвал их препирательства Бран Магон, — но территория леса большая, и, поскольку он сам не знал точного места, я позволил себе уточнить у вас. Но теперь, когда вы сами вызвались идти, мне все это ни к чему, а если я понадоблюсь Буазарди, то он знает, где меня найти!

— Я так и передам ему, — уверила его мадемуазель Луиза. — Не обижайтесь на мои давешние слова, — извинилась она с улыбкой, — мы привыкли бояться любого звука, попавшего в чужое… невидимое ухо.

Последние слова, произнесенные с запинкой, были долгом вежливости по отношению к Лауре, которая вполне могла бы принять на своей счет излишнюю сдержанность мадемуазель де Вильне. Лаура с благодарностью улыбнулась ей. Но тут мадемуазель Леони, судя по всему с болью осознав, что мужчина, чудом снова возникший в ее жизни, сейчас уедет, да вдобавок в сопровождении молодой дамы, слишком, на ее взгляд, соблазнительной, решилась задать вопрос:

— Не говорили ли вы только что о поездке в Гильдо? Что вам там понадобилось?

— Леони! — предостерегающе воскликнула ее сестра, шокированная такой нескромностью.

— Когда друг едет в опасное место, наш долг его предупредить! — огрызнулась Леони. — Вам не хуже, чем мне, известно, что в монастыре кармелитов происходят странные вещи. Надеюсь, туда вы не собираетесь заворачивать?

— Мы направляемся именно туда, — сухо уточнила Лаура. — До меня дошли слухи, что там может оказаться все мое имущество, похищенное из замка Лодренэ.

Вот господин де ла Фужерей и предложил меня сопровождать. Теперь вы понимаете, как это важно.

— А что за странные вещи? — поинтересовался «сопровождающий».

— Рассказывают, что по ночам там появляются блуждающие огни, раздаются стоны, бродят духи… Даже видели привидение! — выпалила мадемуазель Леони.

— Это просто смешно! — оборвала ее сестра. — Сотни лет обыватели из Гильдо уверяют, что призрак несчастной Франсуазы Динанской бродит по руинам замка. Монастырь недалеко оттуда, а с тех пор, как оттуда ушли монахи, местные предрассудки распространились и на их старый дом.

— Как бы то ни было, — заключила Лаура, — мне надо съездить туда. Привидения меня не испугают. Куда больше ужасов мы наблюдали среди живых!

— Ну, тогда да хранит вас бог! — провозгласила мадемуазель Луиза, перекрестив ей лоб.

И они тронулись в путь…

Трактир выглядел странным наростом на скалистом склоне, где приютились постройки старого монастыря. В пору расцвета белых монахов он знавал лучшие времена: тогда в Гильдо не переводились паломники, пришедшие помолиться Божьей Матери или взять лекарства, которые готовили тут монахи: сердечные или ранозаживляющие. Теперь посетителей здесь стало мало, и были это в основном рыбаки, крестьяне да иногда настороженные незнакомцы: они выходили из ночи и в ночь возвращались.

Двуколка могла бы вызвать переполох, ведь экипажи сюда почти не подъезжали, но трактирщик почему-то даже и ухом не повел:

— Чего надо? Пить-есть? Разносолов не держим!

— Да они нам и не нужны! — успокоил его Фужерей. — Найдется ли комната для гражданки? Дело к ночи, дождь собирается, — кинул он взгляд на темные тучи, скрывшие линию горизонта. — Да и прохладно! Мне самому бы присесть в уголке у очага с тарелкой супа. А для коня вот тут у меня есть овес!

Не глядя на нежданных посетителей, хозяин стал отпрягать лошадь и повел ее в небольшую конюшню, а дворянин подал руку Лауре, помогая выйти из двуколки.

— Идите в зал! Там Гайд обслужит вас.

— Это жена твоя или служанка?

— И то, и другое. Прошли времена, когда она нежилась, глядя, как тут снуют подавальщицы… А эта гражданка твоя супруга?

— С каких это пор трактирщики допрашивают проезжающих?

— С тех самых… Теперь и не поймешь, с кем имеешь дело. Мы тут на краю света, каждой забаве рады.

— А ты, милок, предерзок, но я тебе отвечу: она моя племянница.

— Да, так, пожалуй, вернее.

— Нам тут придется провести ночь? — спросила Лаура, глядя, как уносят сбрую.

— Согласен, он не слишком дружелюбен, но коню, да и вам, нужен отдых, а здесь на лье в округе нет другого постоялого двора.

Коренастый, с длинными седеющими волосами, с бородой, почти скрывающей лицо с недобрыми глазами, трактирщик действительно не внушал доверия. Чересчур длинные руки и узловатые кисти, сжатые в кулаки, довершали сходство с большой обезьяной.

— Не волнуйтесь, — стал успокаивать ее Фужерей, — я не собираюсь спать этой ночью. Пойдемте посмотрим, что это за Гайд.