Сабрина Джеффрис - Маркиз должен жениться

Но главной причиной, погнавшей Оливера из дома в зимнюю ночь, была картина бесконечно долгих и пустых лет, которые ждали его впереди, если с ним не будет Марии.

Мария, утомленная бессонной ночью после бала, задремала сразу же, как только карета покинула Холстед-Холл. Но несмотря на все заботы мистера Пинтерa о ее удобствах, в карете было холодно, колдобины на дорогах мешали сну, а потому после короткой остановки на поздний обед сыщик и его спутница занялись делами — стали обсуждать положение.

Что касается Фредди, то он уже все решил.

— У меня с собой шпага, — заявил он. — Я его вызову и проткну насквозь. И у тебя не будет никаких проблем с наследством.

— Не говори глупостей, — сердилась Мария. — Никаких дуэлей не будет. — Она ни за что не допустит, чтобы юношу убили.

— Тебе следовало сообщить его светлости, что ты уезжаешь, — ворчливо заметил Фредди. — Надо было позвать его с собой. Уж он бы справился с Натаном.

Мария надеялась, что мистер Пинтер не станет вникать в их перепалку с кузеном. За обедом она еще раз рассказала сыщику о договоре с Оливером, умолчав, разумеется, о проведенной с ним ночи и о предложении выйти замуж за него.

— Это не имеет никакого отношения к лорду Стоунвиллу, — твердо ответила она кузену.

— Но ведь он же твой жених! — воскликнул Фредди.

— Это был спектакль для его бабушки. И пожалуйста, помолчи. Хватит об этом.

— А я считаю, что это не был спектакль, — с удивившим Марию упрямством заявил Фредди.

— Глупости, — растерянно пробормотала она.

— А леди Селия и ребята говорили по-другому. Когда мы ехали на бал, они мне объяснили, что ожерелье, которое он тебе подарил, стоит целое состояние.

Мистер Пинтер выпрямился на сиденье. Мария бросила на кузена раздраженный взгляд.

— Не будь смешным. Маркиз сам говорил, что давно бы его продал, если бы оно действительно было дорогим.

— Леди Селия сказала, что он не может с ним расстаться. Он продал все драгоценности, которые приобрел его отец, а этот жемчуг миссис Пламтри подарила дочери, когда та стала выезжать в свет.

У Марии вдруг пересохло в горле.

— Наверное, Селия ошиблась, — прошептала она. — Или ты что-то неправильно понял.

Но в душе она знала, что это правда. Чувство вины за столь поспешный отъезд из Холстед-Холла росло. Она просто струсила. Оливер заслужил, чтобы ему отказали достойно. А ведь она действительно ему отказала, отказала еще ночью. Однако он предпочел не обращать на это внимания. Можно ли винить женщину в трусости, если она бежит, уверенная, что не устоит перед соблазном?

К несчастью, бездумная болтовня Фредди заставила мистера Пинтера насторожиться и еще раз заговорить о специальном разрешении на брак, которое намеревался получить Оливер, но Мария быстро дала понять, что больше не желает обсуждать лорда Стоунвилла, и разговор иссяк.

В Саутгемптон они прибыли к двум часам ночи. Марии хотелось тотчас явиться к Натану, но мистер Пинтер ей отсоветовал, убедив девушку, что перед таким серьезным испытанием следует отдохнуть. Мария и сама чувствовала, что он прав, она в жизни не была так измотана.

В придорожном трактире они сняли две комнаты: одну для Марии, вторую для Фредди и мистера Пинтера. Перед тем как разойтись на отдых Мария попросила сыщика утром не будить Фредди, ей вовсе не хотелось, чтобы его шпага участвовала в предстоящей беседе.

Поднявшись к себе в комнату, девушка не раздеваясь бросилась на постель и тотчас уснула мертвым сном без сновидений.

Когда в дубовую дверь постучали, ей показалось, что прошло только несколько минут, но серый рассвет за окнами и пронизывающий холод в спальне — камин давно прогорел — доказывали, что она ошиблась.

— Мисс Баттерфилд, — позвал мистер Пинтер из-за двери. — Вы говорили, что хотите встать в семь часов, я привел служанку, она вам поможет.

— Благодарю, — откликнулась Мария, в чулках подбежала к двери, впустила девицу с кислой физиономией и, выглянув наружу, сказала: — Я скоро спущусь.

Служанка, привыкшая к тому, что путешественники спешат, быстро помогла Марии сменить дорожное платье на траур. Мария невольно вздохнула о своих модных нарядах и о милой болтушке Бетти.

«Прекрати сейчас же! — одернула она себя. — Радуйся, что с ложью покончено и ты вернулась к своей настоящей жизни».

Но разве это и есть ее настоящая жизнь, если сердце рвется совсем к другому? В Холстед-Холле она просыпалась в сказочной кровати, Бетти несла ей чашечку горячего шоколада. Одеваясь перед пылающим камином, Мария слушала веселую болтовню горничной о мелких происшествиях в имении. И все это время Мария знала: сейчас она увидит Оливера. Потом она спускалась в древнюю столовую, чтобы позавтракать вместе с семьей.

О, какой смысл вздыхать о прошлом? Надо держать себя в руках, сосредоточиться перед свиданием с предателем Натаном.

Мария вышла из комнаты и вдруг заспешила — снизу доносился странный шум. О Боже, Фредди все-таки проснулся!

— Я поеду с вами! — кричал он мистеру Пинтеру. — Я вижу, вы решили улизнуть без меня!

— Прекрати шуметь, — сказала Мария, спустившись в общий зал. — Мистеру Пинтеру и мне надо кое-что обсудить с Натаном. Мы еще не завтракали, я как раз хотела разбудить тебя и послать в лавку за пирогами с почками.

При известии о пирогах Фредди явно обрадовался — он, как всегда, был голоден, но через минуту в его глазах мелькнуло подозрение.

— А почему мы не будем завтракать здесь? Рядом никого не было, а потому Мария смело заявила:

— Здесь очень дорого, правда, мистер Пинтер?

Тот, усмехнувшись, подтвердил.

— Нам надо экономить, — продолжала Мария, доставая из ридикюля монеты. — Так что будь умником и принеси нам пирогов.

— Ладно, — пробормотал юноша, все еще чувствуя подвох. — Я быстро. Никуда без меня не уходите.

Как только Фредди скрылся из виду, Мария кивнула сыщику, и они отправились в путь. У дверей небольшого аккуратного домика сыщик осведомился о мистере Хайатте. Хозяин пригласил их подождать в просторной гостиной, по стенам которой были расставлены буфеты с красивой посудой.

Мария отошла в угол так, чтобы Натан не сразу ее увидел. Ей хотелось застать жениха врасплох. Однако когда он вошел, то застал врасплох ее саму. Натан выглядел совсем другим человеком. Он отрастил бакенбарды почти до подбородка. Его волосы ниспадали свободными локонами, хотя раньше всегда были прямыми. Неужели он начал их завивать?

А одежда! Натан всегда был равнодушен к моде, как видно, оттого, что его отец как раз очень любил наряжаться. И вот теперь он стоял перед ней разодетый так, что затмил бы всех братьев Шарп разом.

Его благополучный, самодовольный вид привел Марию в бешенство. Натан все еще не видел ее.