Селеста Брэдли - По соседству с герцогом

Дейдре сложила руки на груди и криво улыбнулась ему.

— Я поймала вас.

Колдер попытался отделаться высокомерием.

— Понятия не имею, о чем вы говорите. — Ее улыбка стала шире. Он мог бы поклясться, что в коридоре мгновенно потеплело.

Девушка наклонилась вперед.

— Я сделаю вам намек. Один и тот же трюк редко срабатывает на мне.

Он уловил ее запах. Пахло сладким жасмином и теплой, чистой женщиной. Она снова принимала ванну. Я пропустил это? Я пропустил пузырьки пены, мерцающую кремовую кожу и розовые соски?

— Я… ах… — Какого дьявола? Он намеревался ответить ей чем-то достойным и внушительным. А она заставила его заикаться, как юношу, которому больше нечего было делать, как мечтать о ней, сидящей в ванне!

Ванна. Мыло. Груди.

Возьми себя в руки, дружище ! Дейдре смотрела на него с веселым терпением, приподняв одну идеальную бровь.

— Я забыл, что хотел сказать. — За исключением того, что он не собирался произносить этих слов! — Что я имею в виду… Я…

Сейчас ее брови придвинулись друг к другу, когда она нахмурилась.

— Милорд, вам нехорошо?

Да, мне нехорошо! Мои брюки почти разрываются от одного только запаха твоей кожи!

Пожалуйста, господи, не позволяй ей опускать глаз!

Она не сделала этого, а продолжала смотреть своими сапфировыми глазами прямо ему в глаза. И этот взгляд был прекрасным. Колдер видел и более голубые глаза, хотя и не так много. Он даже встречал более завораживающий оттенок аквамарина — но он никогда не видел таких идеально чистых и откровенных глаз. Правдивых глаз.

Смехотворное замечание. Глаза — это просто глаза. Голубые, карие или зеленые, глаза показывают не больше и не меньше того, что человек хочет видеть в них. Маркиз предпочитал видеть чистоту и привязанность в глазах Мелинды, простоту и пристойность в глазах Фебы. Он ошибся в обоих случаях, не так ли?

— Милорд, со мной что-то не так?

Он резко вернулся в настоящий момент.

— Конечно. Я имею в виду, нет. Конечно же, нет. — Сейчас она искренне хмурилась, глядя на него. Кто мог бы винить ее? Он вел себя как сумасшедший.

— Иногда вы кажетесь весьма странным человеком.

Ты даже не подозреваешь, прелестная Дейдре . И у него не было намерения позволить ей узнать об этом. Выдохнув воздух из легких, Колдер заставил свои мысли прийти в некоторое подобие логического порядка.

— Вы хотели сказать что-то, касающееся птицы дронт?

Дейдре заморгала.

— О! Да.

Он мог почти видеть, как в ее голове часовой механизм раскручивается в обратную сторону, готовясь набрать скорость.

— Вы откладываете свои яйца в гнезда других птиц и ожидаете, что они будут выращивать ваших птенцов, — с триумфом заявила девушка.

— Кукушка.

Она опять замигала.

— Прошу прощения?

Колдер вздохнул, потому что не был в настроении выслушивать лекцию о своих отцовских недостатках.

— Кукушка — это та птица, которая откладывает яйца в гнезда других птиц.

— О. — Дейдре небрежно махнула рукой. — Это незначительная деталь. Смысл в том…

— Я уловил ваш смысл. — Он поднял руку, чтобы предупредить ее дальнейшую речь. — Вы полагаете, что дурное поведение леди Маргарет — это попытка завладеть моим вниманием. Вы думаете, что она немедленно успокоится, если я возьму ее покататься на своей лошади, и буду читать ей сказки перед сном.

После этих слов она остановилась как вкопанная.

А маркиз продолжил.

— Ваше блестящее, меняющее всю жизнь предположение заключается в том, что я должен отбросить все свои обязанности и быть готовым действовать по малейшему знаку маленького, своевольного создания, которое распугало больше дюжины нянек и с полдюжины гувернанток — имейте в виду, что это были взрослые женщины и опытные профессионалки с потрясающим образованием и безупречными рекомендациями, никто из которых не продержался дольше недели, а большинство — и меньше этого.

Колдер сложил руки на груди и посмотрел сверху вниз на свою ошеломляюще прекрасную, потрясенную жену.

— Почему, ради всего святого, вы подумали, что я — мужчина, полностью лишенный опыта и способностей в обращении с детьми, смогу лучше справиться с леди Маргарет, чем это множество интеллигентных и опытных женщин?

Это был блестящий аргумент, изложенный в его самой лучшей высокомерной манере, той, что выбивала почву из-под ног у многих, позволяющих себе высказывать собственное мнение гувернанток и заставляла нескольких вышеупомянутых закаленных нянек жалобно сопеть в его присутствии.

Прекрасная Дейдре, леди Брукхейвен, благородного происхождения и бесспорно воспитанная как леди, подняла на маркиза свои прозрачные голубые глаза…

И издала губами невероятно грубый звук.

— Что за воз лошадиного дерьма, — заявила она, и закатила глаза.

Затем она шагнула вперед, пока не оказалась достаточно близко для того, чтобы он мог обхватить ее руками и крепко обнимать до тех пор, пока она не почувствует, как его желание прижимается к ней, чтобы целовать этот влажный рот до того мгновения, пока она не утратит способности говорить. Колдер ощутил тупую боль и опустил глаза, чтобы увидеть, как жена тычет указательным пальцем ему в грудь.

— Лорд Брукхейвен, вы трус. К тому же вы еще и лгун, что еще хуже.

В нем вспыхнул гнев, смешавшись с вожделением.

— Вы ступили на опасную территорию, миледи.

Дейдре еще раз закатила глаза.

— И что вы сделаете, запрете меня в моей комнате и забудете о том, что жену надо кормить? Я уже переживала это, благодарю покорно. Вам придется постараться, чтобы переплюнуть наказания леди Тессы, а я не думаю, что вы относитесь к людям такого типа.

Колдер нахмурился. Может ли это быть правдой? Он на самом деле должен повнимательнее приглядеться к леди Тессе. Решив сделать это, он отложил эту задачу на потом и сосредоточился на проблеме, стоящей перед ним — на вызывающем поведении его новобрачной.

— Будьте осторожны, миледи. — Маркиз впился в нее своим самым мрачным взглядом. — Вы на самом деле готовы отказаться от всех до единого светских мероприятий до следующего Сезона?

Он думал, что Дейдре испугается или, по крайней мере, заколеблется. Вместо этого она скопировала его пристальный угрожающий взгляд и еще раз подняла руку, чтобы ткнуть его пальцем в грудь.

— Брукхейвен, вы можете приковать меня к зубчатой стене замка, но я все равно буду кричать каждую ночь о Мэгги, пока вы не уснете. Вы заявляете о том, что у вас есть ответственность? Что же в мире может значить больше, чем ваша ответственность перед своим собственным ребенком?

— Мой отец тоже был маркизом Брукхейвеном. Он был слишком занят и солиден, чтобы проводить время, растянувшись на полу и играя с маленькими мальчиками в игрушечных солдатиков. И все же я каким-то образом умудрился вырасти и стать взрослым, не попытавшись съехать вниз по ступенькам в корыте для стирки, и не поджигая драпировки, или что еще там недавно натворила леди Маргарет.