Линн Робертс - Превратности любви

Седж подавил вздох. Несколько месяцев уединенной сельской жизни будут тяжким испытанием для него, привыкшего к обществу красивых женщин. Кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем он сможет лечь в постель с какой-нибудь красивой дамой, не боясь выглядеть в ее глазах инвалидом.

Элегантный черный фаэтон с фамильным гербом Седжемуров на дверце въехал в ворота маленькой фермы Торпов. Миссис Торп удивленно вытаращила глаза, когда кучер, подойдя к двери, спросил, здесь ли находится виконт Седжемур. Виконт? Но такой знатный вельможа никогда не жил в их скромном коттедже!

Джорджи, услышав стук копыт, вскочила на ноги и бросилась к окну, перевернув шахматную доску. Перед крыльцом стоял роскошный экипаж с золотым гербом, поблескивающим в лучах заходящего

солнца.

— Ваш экипаж прибыл, Гасл — сообщила она Седжу и выбежала из комнаты прежде, чем он успел что-либо ей сказать.

Миссис Торп пыталась объяснить кучеру и камердинеру Седжа, что здесь нет никакого виконта и они, вероятно, ошиблись адресом, когда Джорджи возникла за ее спиной.

— Все в порядке, миссис Торп! — дружелюбно воскликнула она, тут же оценив ситуацию. — Просто вы неправильно друг друга поняли. Эти люди действительно приехали за нами, и их послал сюда виконт Седжемур. Виконт приходится кузеном моему мужу. Он прислал за нами свой экипаж, чтобы мистер Мур мог отдохнуть в его поместье и набраться сил.

Кучер и камердинер недоуменно переглянулись. Но, прежде чем они успели что-либо возразить, Джорджи взяла миссис Торп под локоть и повела ее в дом.

— Вы можете идти, миссис Торп, я займусь этими людьми сама, — мягко сказала она. — Я сначала провожу их наверх к мистеру Муру, а потом отправлю в гостиницу, где они проведут ночь. Мы уедем отсюда завтра утром.

Оставив миссис Торп на кухне, Джорджи вернулась за двумя слугами и провела их в комнату Седжа. Когда тот закончил разговаривать с ними, она с улыбкой осведомилась:

— Может, Пипу стоит съездить в гостиницу вместе с вашим кучером? Мне бы хотелось, чтобы он купил там кое-что для нас. Думаю, сегодня вечером мы с вами должны отпраздновать одно радостное событие, вы со мной согласны?

Седж бросил на нее предостерегающий взгляд из-под насупленных бровей. Он сидел в кресле с вытянутой ногой, которая покоилась на стуле перед ним. Он был полностью одет. С тех пор как доктор разрешил ему вставать с постели, Седж одевался каждое утро. Миссис Торп выстирала и отгладила его одежду, а его кожаные бриджи перекроила таким образом, что он мог надевать их, несмотря на больную ногу, — она сделала разрез на штанине и пришила к нему тесемки. Каждое утро Пип или мистер Торп заходили в комнату и помогали Седжу привести себя в порядок и одеться. Седж всегда был чисто выбрит, умыт и причесан.

Джорджи наблюдала за Седжем, с трудом сдерживая смех. Его лицо было напряжено, пальцы отбивали нервную дробь на подлокотниках кресла, он явно опасался, как бы она не скомпрометировала его перед слугами.

— Мы пошлем Пипа за шампанским, — сказал Седж, поняв ее намек. — Вы свободны, — обратился он к слугам, желая поскорее избавиться от них: он чувствовал себя, как на иголках, пока Джорджи была рядом.

— Может, мне лучше остаться с вами, милорд? — Уилкинс устремил на своего хозяина преданный взгляд. — Ведь я должен заниматься вашим туалетом…

Камердинеру представлялась чудовищной мысль, что виконт был вынужден обходиться без его услуг в течение почти двух недель.

— С завтрашнего дня я с радостью вверю себя вашим заботам, Уилкинс, но сегодня вы мне не понадобитесь, — ответил Седж тоном, не допускающим возражений. — Оставьте здесь свежую одежду и поезжайте в гостиницу вместе с Кройдом, — он указал на кучера.

Как только дверь за слугами закрылась, Джорджи повернулась к Седжу.

— Итак, Гас, это наш с вами последний вечер. Думаю, вы рады…

— Невероятно рад, — подтвердил он, подняв глаза к потолку и всем своим видом разыгрывая облегчение.

— Я знала, что вы захотите отпраздновать это приятное событие, — улыбнулась Джорджи.

— Ах, как же вы хорошо успели узнать меня за это время, мисс Картерет! — с деланной холодностью заметил Седж, стараясь не попадать во власть ее дерзкого обаяния.

Улыбка Джорджи стала еще шире.

— Я задаюсь вопросом, Гас, — неужели вы не будете хоть чуточку тосковать по мне, когда мы с вами расстанемся?

Около семи вечера Джорджи влетела в комнату, не постучавшись, и застала Седжа за его туалетом. Пип как раз помогал ему переодеться в чистую батистовую сорочку, жилет и смокинг, привезенные Уилкинсом. На столике возле кровати стоял таз с мыльной водой, а рядом лежала бритва.

— О! Разве ужин еще не готов? — запыхавшись, воскликнула она. — Миссис Торп сказала: он будет готов к семи.

Седж бросил на нее укоризненный взгляд. Что за привычка врываться в комнату без стука?

— Как вы сами видите, мисс, ужин еще не подан, — сухо ответил он. — Вы пришли слишком рано.

Джорджи покосилась на смокинг, который Пип держал наготове перед Седжем.

— О, вы решили надеть смокинг! — изумленно прошептала она. — Вы оказываете мне этим честь. Я не знала, что вы придаете такое большое значение нашему прощальному ужину. — Она смущенно опустила глаза, теребя складки своего измятого зеленого платья, в котором спала все эти ночи. — Только мне, к сожалению, совершенно не во что переодеться…

— Будьте добры, выйдите из комнаты, мисс Картерет, и позвольте мне спокойно завершить мой туалет, — сказал Седж самым холодным тоном, на какой только был способен.

— Неужели вы смущены, Гас? О, вам ли смущаться! — Джорджи окинула оценивающим взглядом его высокую, подтянутую фигуру. Под тонкой тканью рубашки угадывались крепкие мускулы. — Вы на редкость хорошо сложены, позвольте заметить. И совсем не полны для вашего роста.

— Благодарю за комплимент, мисс.

Седж уже перестал удивляться ее привычке говорить все, что приходило ей на ум, не задумываясь о самых элементарных приличиях.

— В вас нет даже лишнего фунта, вы стройны и мускулисты, как атлет, — продолжала Джорджи, не сводя с него заинтересованного взгляда. — Странно: при нашей первой встрече вы показались мне более полным, я даже подумала, что у вас, наверное, есть брюшко…

— Джорджана! — одернул ее он. — Ваше бесстыдство переступило все границы!

— Но, Гас, ведь я говорю вам приятные вещи, — примирительно проворковала она. — И разве вы сами не гордитесь своим телом? Я бы на вашем месте гордилась.

Седж отвернулся в сторону и принялся оправлять на себе смокинг. Он надеялся, что Джорджи не заметила смущения, овладевшего им от этих слишком откровенных комментариев по поводу его телосложения. Многие женщины восхищались вслух его телом, но с теми женщинами он был близок, в их устах подобные комплименты звучали вполне естественно и не приводили его в замешательство.