Линн Робертс - Превратности любви

«Наверное, при падении я повредил себе не только ногу, но и мозги», — с горькой усмешкой думал Седж. Никогда прежде с ним не случалось ничего подобного. У него было очень много женщин, но ни одной из них еще не удавалось полностью завладеть его мыслями. Женщины были в его понимании всего лишь партнершами для любовных утех. Сегодня он мог спать с одной, а завтра — с другой… Но Джорджана Картерет никогда не принадлежала ему, и все дело, быть может, было в этом. Ничто не гложет душу и тело так, как неутоленное желание. Оно возрастало в нем с каждым днем, и он ничего не мог с собой поделать. Нередко он терзался вопросами, что она сейчас делает, с кем общается, завелись ли у нее близкие друзья среди представителей мужского пола. В такие минуты он испытывал жгучую ревность. Джорджи имела дурную привычку завязывать знакомство с кем попало, и, вполне возможно, она уже успела попасть в какую-нибудь переделку и причинить вред себе самой. К его ревности примешивалась тревога, когда он думал, что какой-нибудь светский развратник, быть может, уже воспользовался наивностью Джорджи. А Джорджи была очень наивна. Наивна и неосмотрительна. Будь в ней хоть капля осторожности, она бы не стала жить под одной крышей с совершенно посторонним ей мужчиной.

Он все время вспоминал эти восемь дней, которые они провели вместе в коттедже Торпов. Они спали в одной комнате, хозяева и доктор считали их женатой парой. Джорджи и вела себя так, словно она приходилась ему женой. Она была в комнате, когда доктор раздевал его, то есть видела его нагим. Он был тогда без сознания, но это не меняло сути дела. Уже одним этим она скомпрометировала себя, а заодно и его.

Она назвала вымышленные имена, но где гарантии, что правда рано или поздно не всплывет на поверхность? В округе видели экипаж с фамильным гербом Седжемуров, люди могли сделать определенные выводы. Вполне возможно, что Торпы и их соседи уже догадались, что «мистер Мур» был вовсе не кузеном виконта, а виконтом Седжемуром собственной персоной. Сплетни путешествуют быстро, слух о произошедшем может дойти до кругов высшего света, и тогда в глазах общества он станет совратителем юной неопытной девушки. Репутация Джорджаны Картерет будет испорчена, его репутация тоже. Необходимо предотвратить скандал, прежде чем он разразится, но как?

Был один-единственный способ избежать грязных сплетен, и он состоял в том, чтобы жениться на Джорджи. Сейчас он ехал в Лондон, чтобы просить ее руки у ее бабушки — леди Картерет. Его личные чувства не имели к этому никакого отношения, он всего лишь выполнял долг чести.

Седж был джентльменом до мозга костей и вел себя, как подобает джентльмену. Одно дело — иметь любовные интрижки с девицами легкого поведения, замужними женщинами и вдовами, но совсем, другое дело — обесчестить порядочную девушку. Этого он никогда себе не позволял. На сей раз обстоятельства сложились так, что он невольно скомпрометировал Джорджану. Его понятие о чести обязывало сделать ее своей женой.

Все его предки имели весьма строгое представление о чести. «Честь превыше всего» — таков был девиз Седжемуров. Он впитал его с молоком матери. Никто из Седжемуров никогда не попадал в скандальные истории. Его отец неоднократно объяснял ему, как должен вести себя достойный отпрыск этого почтенного рода. Седж очень гордился именем, полученным им от предков, и был готов на все, чтобы спасти это доброе имя. Он был готов даже пожертвовать своей личной свободой, связав свою жизнь с Джорджаной, раз того требовали обстоятельства. Ведь если он поступится своим долгом джентльмена, пятно позора будет всегда лежать на их роду.

Это было просто парадоксально: сначала он обвинял Джорджану в том, что она задалась целью женить его на себе, а теперь сам намеревался просить ее руки. И кто бы мог подумать, что он вознамерится взять в жены эту дерзкую рыжеволосую девчонку! Седж вообще не собирался обзаводиться семьей в ближайшие годы. Прежде чем вступать в брак, он хотел насладиться сполна беззаботной холостяцкой жизнью. Но честь превыше всего, тем более если речь идет о фамильной чести. В данной ситуации его личные интересы отступали на второй план.

Он мог себе представить, как будут удивлены его друзья, когда он сделает Джорджану Картерет своей женой. Удивлены — это не то слово. Все привыкли видеть его в обществе элегантных светских дам, общепризнанных красавиц. А Джорджи, при всем ее обаянии, никак нельзя было назвать красивой. К тому же у нее были ужасные манеры! Разумеется, друзья не одобрят его выбор. Да и ему самому было трудно представить Джорджи в роли своей супруги. Виконтесса Седжемур! Эта девчонка станет титулованной особой. Абсурд, да и только! Он мог лишь надеяться, что со временем Джорджана обучится хорошим манерам, — впрочем, он сам позаботится об этом. Не мог же он допустить, чтобы она опозорила его в глазах света.

Он уже решил, что сразу же после бракосочетания вернется вместе с Джорджаной в свое поместье «Дубовая Роща». Там им будет спокойнее, чем в его лондонском доме. Они не станут выезжать в свет до тех пор, пока он не избавится от хромоты и пока Джорджи не свыкнется с ролью его супруги, виконтессы Седжемур, и не научится вести себя подобающим образом. Он попытается убедить ее бабушку не устраивать пышную свадьбу, а лишь скромный прием для самых близких друзей и родственников. Он намеревался заключить этот брак как можно скорее. Ему не так легко было принять это решение, но теперь, когда он его принял, ему хотелось поскорее покончить со всеми формальностями.

Седж старался не задумываться над тем, какой будет их совместная жизнь с Джорджаной Картерет. В конце концов, время покажет. Она совсем еще ребенок, и он займется ее воспитанием. Став ее мужем, ему, быть может, удастся обуздать ее непокорный нрав. Разумеется, он и в мыслях не допускал, что Джорджи может ответить ему отказом. Брак с таким богатым и знатным вельможей, как он, был пределом мечтаний каждой женщины.

— А вы очень привлекательный молодой человек, сэр! Хорошо, что парики уже вышли из моды, было бы жаль прятать такие роскошные кудри. И сложены вы очень даже недурно — широкие плечи, высокий рост… Видно, что вы сильный мужчина.

Этими словами леди Картерет встретила виконта Седжемура, когда горничная провела его в главную гостиную ее дома на Хаф Мун-стрит. Седж был оскорблен столь фамильярным обращением. Он полез было в карман за моноклем, чтобы смерить леди Картерет презрительным взглядом, но вовремя остановил себя, осознав, что имеет дело с пожилой женщиной. Молодость леди Картерет, вероятно, прошла в те времена, когда в высшем свете были в ходу более простые манеры, и для нее было вполне естественным говорить первое, что ей приходило на ум. В этом она походила на свою внучку.