Виктория Холт - Богиня зеленой комнаты

Но она не может обратиться прямо к нему. Она напишет его адвокату, Джону Бартону, который по поручению герцога занимался всеми финансовыми делами, когда они расстались. Конечно, он сообщит обо всем Уильяму, и будет сделано все, что только возможно.

Это был выход. Она написала Бартону и стала ждать.

Когда Джон Бартон получил письмо Дороти с криком о помощи, он начал обдумывать, какую пользу для своего хозяина он может извлечь из ее бедственного положения.

После того, как герцог Кларенс расстался с Дороти, он превратился в объект постоянных насмешек и осуждения. Люди не одобряли его поведения. Они прожили вместе двадцать лет, у них десять детей, и вдруг он, как глупый влюбленный юнец, начинает волочиться за молоденькой девицей. Конечно, девица богата... но было что-то неприятное в немолодом мужчине, забывшем про свой возраст и ведущем себя, как юноша. И то, что у наследницы хватило ума отказать ему, сделало его еще более смешным и нелепым.

Людям не нравилось, как он обошелся с их кумиром, с одной из самых любимых и популярных актрис, и до тех пор, пока она играет на сцене и появляется перед публикой, поведение герцога не забудется. После того, как он был отвергнут мисс Тилни-Лонг и мисс Элфинстоун, Уильям попытал счастья в королевских домах Европы, однако безуспешно, его предложение отклонила Анна, принцесса Датская, и сестра русского царя.

Уильям был героем многих карикатур, на которых его всегда изображали как неудачливого ловца невест, и на этих карикатурах, на заднем плане, неизменно присутствовала Дороти в окружении десяти детей.

У Бартона возникла блестящая идея. Он может вытащить своего хозяина из этого унизительного положения и заслужить его вечную благодарность. Держа в голове этот план, он отправился к Дороти.

— Я знаю, — сказал он, — что герцог захотел бы, чтобы я сделал все возможное для облегчения вашего положения. Пожалуйста, позвольте мне взглянуть на счета.

Когда он подсчитал, сколько требуется денег, лицо его помрачнело.

— Понадобятся месяцы, чтобы найти такую сумму, — сказал он, — а ваши кредиторы в это время не будут бездействовать.

— Что же мне делать?

— Только одно. Вам надо исчезнуть из Англии.

— Что?!

— Это единственный способ для вас спастись. Вы должны незаметно уехать. Оставьте мне эти счета. Я постараюсь уладить ваши дела, как можно быстрее. Когда все будет в порядке, я сообщу вам, что вы в безопасности и можете вернуться.

— Вы считаете?..

Он выразительно посмотрел на нее.

— Я считаю, мадам, — сказал он, — что, если судить по угрожающему тону ваших кредиторов, меньше чем через месяц вы можете оказаться в долговой тюрьме. Я считаю, что в вашем распоряжении не более трех недель, чтобы покинуть страну.

Дороти была ошеломлена.

Она вспомнила тот день, много лет назад, когда Дэйли угрожал ей долговой тюрьмой. Она вынуждена была принять его условия, и в результате появилась Фанни... и вот из-за Фанни она оказалась перед теперешним выбором, потому что была абсолютно уверена, что именно разное отношение к Фанни — ее и его — положило начало их размолвкам с герцогом, и если бы не было этой главной причины, он никогда не оставил бы ее, как бы ни старалась его семья разлучить их. Казалось, круг замкнулся.

— Я не могу ждать тюрьмы, — сказала она. — Это невозможно. Как я... могу... уехать и что будет с... моей семьей?

— Послушайтесь моего совета, — сказал Бартон. — Уезжайте. Я сделаю все, чтобы вам помочь. Вы должны продать все, что имеете, и уехать. Я буду держать с вами связь. Ваши счета будут оплачены, и... вскоре вы сможете рассчитаться с долгами и вернуться.

Дороти доверилась Бартону. Ей некому было больше довериться.

Бартон удалился, довольный тем, что ему удалось оказать герцогу такую бесценную услугу. Сейчас он не скажет ему об этом, ибо герцог сентиментален. Но он никогда не восстановит репутацию, пока Дороти Джордан находится на глазах у обожающей ее публики.

Дороти поспешно продала за бесценок свою мебель, отказалась от аренды дома и в сопровождении преданной мисс Скетчли уехала во Францию.

Коттедж в Маркетра был крошечный, но кругом было очень много зелени, и это напоминало ей Англию. В соседнем коттедже, стоявшем совсем рядом, жила хозяйка, мадам Дюкамп, вдова садовника. Служанка мадам Дюкамп, Агнесс, немного прислуживала и Дороти и очень скоро прониклась к ней добрыми чувствами: такая красивая, хоть уже совсем не молодая, грациозная, несмотря на полноту. Дороти очень сильно отличалась от всех, кого Агнесс раньше знала, и она была готова постоянно говорить с ней и с мадам Дюкамп, и с мисс Скетчли.

— Я никогда не видела никого, похожего на эту печальную, славную английскую леди, — говорила она. — Я уверена, что это мадам Джеймс была в Англии очень заметной персоной. Конечно, я не верю, что это ее настоящее имя. Я уверена, мадемуазель Скетчли, что это не так. Мне кажется, что она принцесса или... герцогиня. От нее исходит такая доброта... Да, она просто излучает доброту...

Почему она всегда ждет почту с таким нетерпением? И почему почта не попадает прямо к ней в руки?

— Когда она ждет почту, — продолжала Агнесс, — она так сильно нервничает, что мне страшно — вдруг она умрет, если не получит того, что ждет. Я слышу, как она кашляет по ночам, и я боюсь за нее. Она очень больна? Как мне хочется, чтобы пришло то письмо, которое она так ждет!

Мисс Скетчли ничего не рассказывала. Молчаливая, сдержанная, она ухаживала за Дороти, которая не переставала думать о том, что было бы сней, окажись она здесь одна, без этой преданной женщины.

Однажды ей выпало большое счастье: она получила письмо. Агнесс попыталась расспросить мисс Скетчли про него, но та молчала.

Это было не те письмо, — которого она ждала с таким нетерпением, письмо Бартона с сообщением о том, что ее дела улажены, и она может возвращаться в Англию. Нет, это было письмо от шестнадцатилетнего Фредерика Фицкларенса, который хоть и не знал ее точного адреса, все-таки смог выяснить, что она живет во Франции под именем мадам Джеймс и что ей можно писать на это имя через почту в Булони.

Фредерик уже был в армии и писал ей: «Если Вам нужны деньги, возьмите... причитающуюся мне долю, так как мне хватает тот, что мне дает отец».

Она плакала над письмом иположила его под подушку.

Дети любили ее. Доди и Люси были в отчаянии, что ей пришлось уехать из дома, Георг всегда бил хорошим сыном, и Генри тоже, но они уже давно в Индии. И вот Фред предлагает свою помощь. Ома чувствовала себя же совсем забытой.

— Мне кажется, — говорила она мисс Скетчли, — что скоро наступит избавление.

Спустя несколько месяцев они переехали из Маркетра в Версаль. Она проводила время за чтением и писанием писем и каждый день спрашивала себя, придет ли сегодня то самое письмо, означающее для нее приказ об освобождении из заключения?