Эмилия Остен - Королевский выбор

- За то, что я выступила против тебя. Что потребовала рассматривать и меня, как достойную.

- Леокадия, это право, данное тебе при рождении. Я всегда знал, что так будет. - Или мог бы догадаться. Хотя бы из того разговора на берегу, когда она сказала, что хотела бы стать мужчиной.

Рамиро прислонился к стене у окна и скрестил на груди руки; низкое вечернее солнце било в глаза, высвечивало на противоположной стене картину, на которой веселые пастухи вели на прогулку забавных шарообразных овец. Принц и принцесса долго молчали.

- Ты такой красивый, когда вот так стоишь, - сказала Леокадия.

Рамиро повернулся к ней.

- Что?

- Ты красивый, - она встала и подошла к нему так близко, что он ощутил ее дыхание у себя на лице - Леокадия была на полголовы ниже его самого. Она протянула ладонь и коснулась его щеки. - Ты невероятно прекрасен, принц.

Рамиро перехватил ее ладонь.

- Леокадия, зачем ты пришла? Неужели лишь затем, чтобы сказать мне это?

- Я не хочу воевать с тобой. - Она не отняла у него руку. - И никогда не стану. Как решит совет, так и будет. Но до тех пор я намерена бороться. И ты не сможешь мне помешать.

Он покачал головой.

- Я и не собираюсь…

- Да проймет ли тебя хоть что-нибудь?! - не выдержала Леокадия. - Как ты можешь выглядеть… таким спокойным?! Господи, Рамиро!

- Сестра, ты зачем пришла? Обвинять меня в черствости? Я уже знаю наизусть все твои обвинения.

- Быть бы тебе проклятым, если бы я не любила тебя, брат мой! - выкрикнула она ему в лицо, вырвала у него свою руку и отошла. Повернулась спиной, обхватила себя руками за плечи. - Ты словно… выше всех нас. Ты…

- Леокадия, я ничего такого не имею в виду. Я не… жажду разбирать детские обиды - кто на кого должен посмотреть, кто кому должен теплых слов и сочувствия. Мы все сейчас в трауре, всем тяжело. Ты хотела об этом поговорить?

Она покачала головой; мотнулся на шее трогательный завиток, выбившийся из гладкой траурной прически.

- Я хотела сказать, что есть выход… один выход. Чтобы нам не волновать совет и помочь ему принять нужное решение. Это… должно всех устроить.

- Слушаю тебя.

Леокадия обернулась. Теперь, когда солнце светило прямо на нее, она казалась восемнадцатилетней девушкой - очень молодой и очень хорошенькой.

- Ты мог бы просить моей руки.

Рамиро молчал.

Она права, это выход. Просить ее руки, сочетаться браком со своей сводной сестрой - это допустимо, церковь разрешит, тем более что и отцы, и матери у них разные. Леокадия смела, умна, она всю жизнь провела на Фасинадо и не хочет покидать остров. Она горяча, как кипяток, и вольнолюбива, как ветер, и она никогда не позволит Рамиро скучать. Она сделает все, чтобы их жизнь была яркой, запоминающейся, полной. Он верил, что она может.

Господи, Леокадия…

Я кружил тебя на руках, когда мне едва исполнилось шестнадцать. Тогда я уже был высоким, и отец заставлял меня тренироваться с саблей, и я был сильным. Мы находились с тобой там, на старой вилле, которая до сих пор не преображена согласно моей мечте - и я подхватил тебя и кружил, и мы оба хохотали, а затем ты вырвалась, прижалась к стене и смотрела на меня бархатными глазами, тяжело дыша, - я помню, как поднималось и опускалось изумрудное ожерелье на твоей груди. С тех пор я опасался до тебя дотрагиваться, потому что ты жгла как огонь; затем я преодолел это и смог выносить твои сестринские ласки, терпел, когда ты приглаживала мне волосы, когда закалывала булавками мои галстуки, когда смахивала пылинки с сюртука. Мы столько прожили вместе. Ты созналась мне недавно, что влюблена.

Ты влюблена… в меня?..

Господи, Леокадия, пусть это будет не так. Потому что я не могу жениться на тебе. Это ничего не решит. И я… возможно, я желал бы. Я ничего не знаю сейчас, когда вместо сердца у меня плотный комок темноты. Я ни о каких чувствах не могу сейчас думать. И та девушка, которую я видел два раза, та, с волосами цвета золотого винограда, что, как намекает лорд Эверетт, скучает обо мне, - она тоже не моя и моею никогда не будет. Я не могу о ней думать, потому что каждый раз сердце словно замирает на мгновение, прежде чем провалиться в пустоту.

Леокадия, пусть это будет не так, пусть ты не влюблена, и не потому Лоренсо мне ничего не сказал. «Ты не обрадуешься», - или как он там выразился? Пусть это лишь политический ход, твоя маленькая хитрость, но только не то, что я думаю. Я не пойду в эту бархатную, горячую тьму. Я боюсь. Не за себя - за тебя и за то, что с нами будет, так как я не люблю тебя настолько, чтобы тобою жить.

…Рамиро моргнул.

- Это предложение? - сухо вопросил он.

- Предложение должен делать ты. Ты можешь просить моей руки, - повторила она, - и мы станем королем и королевой Фасинадо. Навсегда. До смерти.

- До смерти - это не навсегда, Леокадия.

- Не играй словами, Рамиро.

- Это политика. Так?

- Так, - согласилась она, кусая губы, и отвела взгляд.

- Я не знаю, что тебе ответить. Мне нужно подумать. - Он не представлял, как вежливо рассказать ей обо всех своих… доводах. - Может быть, выпьем сангрии на южной террасе?

Леокадия приподняла брови.

- Ты давно меня никуда не приглашал.

- Нужно это изменить. Только отыщу сюртук. Минутку. - Он прошел мимо нее в гардеробную, чтобы еще поразмыслить.

Впрочем, что тут размышлять?

Рамиро нашел сюртук - тот чинно лежал на кровати, аккуратно разложенный камердинером, который знал, старый гном, что принц еще непременно пойдет куда-нибудь, - надел, посмотрел на себя в зеркало. Все как всегда. Темные круги под глазами больше, а так…

Когда он возвратился в кабинет, Леокадия стояла и жадно читала письмо Мартина Эверетта, которое Рамиро оставил без присмотра.

Отнимать поздно, и он просто ждал, пока она дочитает. Леокадия закончила и подняла на брата ошеломленные глаза.

- Что это?! Господь с тобой, что это, Рамиро?!

- Послание лорда Эверетта, британского банкира, которому мы должны много денег. Ты же сама видишь.

- Я вижу, но он… предлагает тебе жениться на его дочери! Это… не первое предложение?

- Леокадия, пойдем пить сангрию.

- Отвечай мне!

- Да, не первое.

- Ты… согласишься?

- Не знаю.

- Но ведь это… выход, - медленно произнесла Леокадия. - Прощение всех долгов.

- Я знаю.

- И ты… знаешь эту девушку?

- Встречался с нею во Флоренции. Два раза. - Он не стал уточнять, насколько волнующим это было.

- Ты, конечно, можешь жениться на ней, Рамиро, - с усмешкой произнесла Леокадия и отшвырнула послание. Листки спланировали на пол и замерли. Трепыхнулись под легким ветерком. - Только что случится, если ты встретишь свою настоящую любовь после женитьбы? Неужели ты будешь так рисковать? Моя мать…

- Давай не будем обсуждать твою мать.