Бренда Джойс - Маскарад

Повисло молчание. Все были в шоке.

— Это Нэд, — шепотом проговорила Лизи. — Мой прекрасный сын.

Лидия побелела, ее глаза широко раскрылись. Джеральд и Джорджи были почти в одинаковом шоке. Казалось, у всех пропал дар речи.

Затем Лидия упала в обморок. Элеонор, готовая к такому исходу, стала махать на нее, но никто больше не двигался. Казалось, Джеральд и Джорджи не заметили, что Лидия в обмороке. Затем Джорджи встала, все еще недоверчиво глядя на Лизи.

— Боже мой, — сказала она.

Джеральд смотрел на дочь в таком же полном недоумении. Затем он пришел в себя. И подбежал к дивану, где Элеонор подносила соль к носу Лидии. Она закашлялась, приходя в себя, когда он опустился перед ней на колени.

— Мне пришлось уехать, чтобы родить ребенка, — прошептала Лизи, прижимая Нэда к себе.

Нэд полностью проснулся и вцепился ей в плечо.

— Та… — скомандовал он. — Та!

Теперь он знал дюжину слов.

— Тише, — сказала Лизи, не глядя на него.

Она почувствовала, как по щеке бежит слеза.

Джорджи рукой прикрыла рот. Ее янтарного цвета глаза были широко распахнуты.

— Он твой сын? — спросила она, словно не верила этому.

Лизи кивнула.

— Пожалуйста, люби его так, как я, — удалось сказать ей.

Глаза Джорджи наполнились слезами. Она всхлипнула и резко села.

— Та! — приказал Нэд. — Нэд, та!

Лизи опустила его. Он вцепился ей в ногу, чтобы продолжать стоять. Затем улыбнулся Джорджи. На его щеках появились две ямочки.

Наконец Джорджи взглянула на него, и, когда его рассмотрела, ее глаза расширились еще больше. Она догадалась, что отец Нэда — Тайрел де Уоренн.

Джорджи потрясенно переводила взгляд с Нэда на Лизи. На ее лице отображалось понимание; его было невозможно перепутать.

Лизи испугалась.

Джеральд пришел в себя. Он встал без помощи трости, которую бросил у камина.

— Кто он? Лизи, я требую, чтобы ты сказал, кто отец этого ребенка! — Он был красный от ярости. — Я хочу знать, кто сделал с тобой это! Черт возьми, он за это ответит!

Лизи вздрогнула. Она никогда не видела, чтобы отец терял самообладание, никогда не слышала, чтобы он ругался, ни разу в жизни. Отец был самым мягким и покладистым мужчиной, которого она когда-либо знала. Сейчас он выглядел так, словно был готов убить. Лизи покачала головой. Она ожидала разочарования, но отец был в бешенстве.

— Не говори мне, что не знаешь, кто его отец! — прорычал Джеральд, тряся перед ней кулаком.

Его лицо становилось пунцовым.

— Папа! Пожалуйста! — воскликнула Лизи. — У тебя будет инсульт! Пожалуйста, сядь!

Но Джеральд не двигался.

Лидия застонала.

Лизи закусила губу и отвернулась от отца и матери. Она увидела упрек в глазах Джорджи. У Лизи застучало в висках. Это было намного хуже, чем она ожидала. Лизи нуждалась в сестре как в союзнике.

— Лизи! — всхлипнув, воскликнула мать.

Лизи подбежала к ней. Элеонор помола ей сесть.

— Прости, мама, — прошептала она, опускаясь на колени и хватая ее руку.

Позади нее раздался лестный крик Нэда; он упал на пол. Она обернулась и увидела, что Джорджи помогает ему подняться.

Она посмотрела на маму.

— Мне так жаль!

— Жаль! Жаль! Одного этого недостаточно! — закричала Лидия. — Мы опозорены! Опозорены! — заревела она; по ее щекам ручьем полились слезы.

— Но здесь Нэд, — попыталась возразить Лизи. — Не правда ли, он красив? И он такой умный, мама. Он твой внук!

— Красивый? Умный? Нам конец! Конец! О боже, мистер Гарольд теперь никогда не жениться на Джорджи! Он порвет с ней, как только узнает об этом. Лизи, как ты могла?

— Мне жаль, — повторила Лизи.

Ей каялось, что ее сердце остановилось. Разумеется, мама полюбит Нэда, своего внука!

— Я требую, чтобы ты сейчас же назвала имя отца этого ребенка, — сказал Джеральд, с трудом контролируя свой гнев.

Лизи вздрогнула и перевела взгляд на него.

— Это не имеет значения, — тщетно сказала она.

— Не имеет значения? Конечно же имеет! — визгливо закричала Лидия.

Нэд сидел на полу, с жадным интересом разглядывая Лидию. Джорджи стояла рядом с ним, посматривая на него.

— Это неприемлемая ситуация, и он за это ответит! — рявкнул Джеральд, сжав кулаки.

Лизи знала, что должна немедленно закрыть эту тему.

— Он женат, — резко сказала она; ей было невыносимо снова лгать.

— Женат? — заплакала мама. — О боже, нам и правда конец. Никто больше не пустит нас на порог своего дома! О! Нужно будет воспитывать еще одного ребенка — и кормить еще один рот!

Лизи стало дурно. Она покачнулась и села на пол. Нэд подполз к ней, и она взяла его на колени.

— Нэд твой внук, — прошептала она, — а не еще один рот, который нужно кормить.

Лидия закрыла лицо руками, беспомощно зарыдав от горя.

Лизи посмотрела на отца, который сидел возле матери, но выражение его лица было растерянным. Она задрожала и посмотрела на тетю:

— Мне не нужно было приезжать домой.

Элеонор покачала головой и мягко сказала:

— Выбора не было. Дай им время.

Лидия опустила руки и перестала рыдать.

— Как ты могла так с нами поступить? — спросила она.

Лизи не знала, что сказать. Она медленно поднялась с пола:

— Я совершила ошибку.

— Да, ошибка, которая будет дорого стоить всей семье. Мы никогда не переживем этот скандал, — горько произнесла Лидия.

Лизи даже не знала, позволят ли ей остаться дома.

— Хватит, — слабо проговорил Джеральд. — Лидия, хватит. Мы все пережили потрясение. Я устал и хочу прилечь.

Он потянулся к трости, опираясь на нее, с ее помощью встал. Он поковылял к двери; казалось, он постарел лет на двадцать.

Лидия тоже встала. Держась за Элеонор, она с упреком посмотрела на Лизи и пошла вслед за мужем.

— Я иду к себе и не хочу, чтобы меня беспокоили, — сказала она, снова начав плакать, на это раз почти неслышно.

Лизи закрыла глаза, в комнате остались только Джорджи и Нэд.

Джорджи покачала головой, слеза покатилась из глаза, и она тоже вышла из комнаты. Лизи жалела, что приехала домой.

Лизи села на кровать в комнате, которую они прежде делили с Анной. Это была все еще ее комната, но она не находила комфорта в двух кроватях, в розово-белых обоях или старом комоде, у которого они обычно причесывались с Анной по утрам. Знакомая обстановка сейчас казалась тюрьмой, которую она сама создала. Лизи подтянула колени к подбородку, пока Нэд ползал по полу, исследуя новую обстановку под чутким наблюдением Лизи. У нее болело в груди.

Что ей теперь делать? Было ужасное чувство, что никто не рад здесь, в Рейвен-Холле, ни ей, ни Нэду.

На ум пришел образ красавца Тайрела, а вместе с ним нежелательная мысль о том, что он помог бы, если бы она пришла к нему. Она так сильно закусила губу, что из нее пошла кровь; из глаз полились слезы. Ее близкие были злы на нее, злы и огорчены, даже Джорджи теперь была против нее. И она никогда не подойдет к Тайрелу.