Бренда Джойс - Маскарад

Всегда есть Глен-Берри. Всегда есть дом на Мэрион-сквер.

Лизи еще сильнее прижала колени к груди, боясь, что больше не может злоупотреблять радушным приемом тети. У нее не было средств, не было дохода. Боже, ей были не рады дома, скоро она может оказаться на улице, как бродяга.

Раздался тихий стук в дверь.

— Кто там? — напряглась Лизи.

— Это я, — ответила Джорджи, открывая дверь.

Она застыла на пороге, ее лицо выражало боль, обиду и злость.

Лизи заплакала.

Джорджи стояла как солдат. На глазах у нее выступили слезы.

— Почему ты не сказала мне?

Лизи покачала головой, не в состоянии ответить.

— Я думала, мы близки. Но ты не рассказала мне о самом важном моменте своей жизни — ты рассказала Анне! — воскликнула Джорджи с порога комнаты.

Лизи наконец взяла себя в руки. Жалость к себе не поможет ей с сыном.

— Я собиралась сказать тебе в Дублине. — Это была правда. — Но ты отказалась ехать, Джорджи. И ты должна понимать, что я не могла поделиться такой новостью в письме. Что, если бы мама прочла его?

Джорджи вошла в комнату, закрыв за собой дверь. Она взглянула на Нэда, напряжение немного спало.

— Я должна была поехать к тете Элеонор с тобой и Анной! Тогда бы я помогла! Я так тебя люблю! Я бы что угодно для тебя сделала! — воскликнула она.

Лизи вскочила и, подбежав к сестре, обняла ее.

— Я не хотела тебя обидеть, — прошептала Лизи.

— Я знаю, — ответила Джорджи, когда Лизи отстранилась от нее. — Прости за то, что я думала только о себе, Лизи. Не могу себе представить, через что ты прошла!

— Мы были напуганы, — сказала Лизи. — Мы даже не знали, пустит ли нас тетя Элеонор на порог дома. Особенно после того, как она узнает правду. Джорджи, ты сейчас нужна мне как никогда. Мне так страшно. Мама никогда не простит меня, и папа так зол. Я никогда не видела его таким! Не думаю, что мне здесь рады. Прости, если я обидела тебя, — никогда не хотела этого. Пожалуйста, помоги мне и моему сыну.

Джорджи задохнулась, хватая ее за руку.

— Лизи, это твой дом. Никто тебя не выгонит. — Их взгляды встретились перед тем, как она посмотрела на Нэда. — И он — Фицджеральд. Они успокоятся. Им нужно время. Это был шок.

Лизи кивнула, отчаянно надеясь, что Джорджи права, но не уверенная в этом. Без сил она опустилась на кровать:

— Что мне теперь делать?

— Пусть пройдет кризис, — сказала Джорджи.

Она опустилась на колени перед Нэдом.

— Привет. Я тетушка Джорджи.

Нэд нашел одну из туфель Лизи, которые она отбросила в сторону, и осматривал ее с большим вниманием, но встретил взгляд Джорджи с ослепительной улыбкой.

— Нэд, — объявил он, стуча туфлей по полу, словно это молоток. — Нэд!

Джорджи улыбнулась:

— Да, ты Нэд, а я тетя Джорджи.

Улыбка Нэда исчезла, и он серьезно уставился на Джорджи.

— Он пытается понять, — объяснила Лизи.

— У него такие красивые голубые глаза, — выдохнула Джорджи. — Тетя Джорджи, — объявила она.

— Дж, — властно произнес он. — Дж! — выкрикнул он, уронив туфлю и захлопав в ладоши.

— Мой умный мальчик, — прошептала Лизи с улыбкой.

— Он очень умный, — согласилась Джорджи, вставая. — Не могу еще оправиться от шока, — сказала она, пристально посмотрев на сестру.

У Лизи возникло неприятное чувство. Чем шокирована Джорджи? Тем, кто отец Нэда? Она встала.

— Как ты сказала, потрясение пройдет.

Джорджи схватила ее за руку:

— Лиз. Отец — Тайрел де Уоренн?

У Лизи закружилась голова. Она никогда не думала, что кто-то догадается, когда приехала домой с Нэдом. Но ее сестра все поняла, всего лишь взглянув на Нэда.

Если Джорджи так легко узнала Тайрела в Нэде, удастся ли это кому-нибудь еще?

— Не говори так! — дрожа, воскликнула она.

— Я же не глупая. Нэд совсем не похож на тебя. И как много смуглых ирландцев мы знаем? Особенно когда ты любишь Тайрела де Уоренна всю жизнь.

Торговец вином был смуглым, «темным» ирландцем, уныло подумала Лизи, но не стала говорить такую глупость.

— Это так очевидно?

— Это очевидно для меня, поскольку я знаю твою историю. Он такой смуглый, а глаза как у де Уореннов! — сказала Джорджи.

Лизи снова села.

— Если он когда-нибудь узнает правду, то заберет его у меня! Джорджи, я буду отрицать это. Нэд мой.

Джорджи положила руку ей на плечо:

— Я знаю, он никогда не женится на той, кто ниже его по положению в обществе. Ходят слухи о его приближающейся помолвке с очень богатой английской наследницей из влиятельной семьи Уиг. Ты права. Он может забрать у тебя Нэда.

В ее глазах был вопрос.

Лизи отвела взгляд.

Джорджи дотронулась до ее руки:

— Это случилось той ночью на Хеллоуин? Ты сказала, что не пошла на встречу с ним.

Лизи вздохнула:

— Я не могу, Джорджи. Не могу сейчас обсуждать эту тему. — Она помедлила и взглянула на нее, добавив: — Это очень больно.

Она не будет лгать своей сестре. К счастью, раз в жизни она могла быть такой же решительной, как Джорджи.

Джорджи пристально ее рассматривала.

— Значит, ты планируешь скрывать от него ребенка? Ты будешь воспитывать Нэда одна?

Джорджи еще не сказала о том, что Нэд лишается своего права по рождению; этот факт преследовал Лизи еще больше теперь, когда она приехала домой и находится так близко к «Адару». Лизи облизала губы.

— Когда он достигнет совершеннолетия, я расскажу правду.

Казалось, Джорджи согласилась с этим.

— Может, у Тайрела больше не будет наследников мужского пола, — предположила она. — И Нэда примут легче.

— Знаю, это будет еще один кризис, но я должна с этим справиться.

— Конечно, должна, — обняла ее Джорджи. — И я хочу помочь.

— Спасибо, — прошептала Лизи.

Она старалась не быть глупой и не обращать внимания на ноющую боль к груди.

— Так, значит, он скоро будет помолвлен?

— Этот слух распространился по всему Лимерику. Его невеста как будто дочь виконта Хэррингтона.

Лизи закрыла глаза. Даже она, хоть и не интересовалась политикой, знала, как влиятелен лорд Хэррингтон. Он работал в Тайном совете и оставался председателем палаты лордов. Он был богатым, выдающимся англичанином. Если слухи правдивы, помолвка имела бы много преимуществ для семьи де Уоренн.

— Лизи, ты же знаешь, он не для тебя… — сказала Джорджи.

— Я знаю! Джорджи, самым лучшим будет, если он женится и заведет больше детей. Я хочу, чтобы он был счастлив, — кое-как сумела произнести она.

Джорджи грустно улыбнулась.

— Конечно же хочешь, — проговорила она.

Прошло несколько дней, но в доме еще не оправились от потрясения. Лидия не выходила из своей комнаты, очевидно слишком грустная, чтобы спуститься.

Джеральд сидел в своем кабинете и был странно молчалив за едой. Казалось, словно кто-то умер и все в доме в трауре, прокомментировала Элеонор; это замечание не облегчило беспокойство Лизи и не изменило ее мрачного настроения. Джорджи пыталась забавлять Нэда, но это не помогало. Никто, даже Элеонор, не мог заставить Лидию спуститься. Джеральду, казалось, было все равно.