Элизабет Роллз - Служанка в высшем свете

При звуке голоса тети Фарингдон Верити захотелось превратиться в камень.

— Ах, это ты, Селина! Вот дрянь! Убирайся в свою комнату! — Леди Фарингдон повернулась к лорду Блейкхерсту и расцвела медовой улыбкой: — Я прошу прощения, лорд Блейкхерст. Люди этого сорта никогда не знают, где их место.

Она повела лорда Блейкхерста прочь, через плечо бросив на Верити взгляд, обещавший назавтра суровое возмездие.

Верити отступила к лестнице и побежала в свою темную стылую каморку. Закрыв за собой дверь, она прислонилась к ней, дрожа в холодной темноте. Потом она зажгла сальную свечу, вытащила из-под подушки дневник своего отца и легла в постель.

Она никуда не могла спрятаться от правды.

Лорд Блейкхерст, предполагаемый проситель руки Селии, был ее Максом.

Оцепенев, она позволила книге раскрыться на случайной странице. Запись о начале кампании Ватерлоо, там, где ее отец впервые упоминает «…новоприбывшего, досрочно произведенного в майоры Макса Б. Я не назову его ни здесь, ни впоследствии. Его родовое имя и положение играют не последнюю роль в том, что лежит между нами. Однако он славный парень и один из тех, на кого я рад буду положиться, когда мы наконец столкнемся с Бонапартом. От его прежних командиров я получил хорошие отзывы о его уме и храбрости…»

Это было первое из многих упоминаний. Видимо, полковник Скотт очень привязался к своему младшему офицеру. Почти как к сыну. «Я думаю, что Мария одобрит его, да и Верити он понравится. Он нежен с женщинами и детьми» .

Она жадно читала рассказ отца о тех нескольких неделях, что оставались до Ватерлоо. Макс упоминался там регулярно.

Но сильнее всего в ее памяти запечатлелись его доброта и забота об осиротевшем ребенке… нежен с женщинами и детьми…

Он был так же реален и дорог ей, как сама жизнь. И тот Макс, которого она нашла в дневнике отца, уверил ее, что человек, который посадил колокольчики на могиле самоубийцы, охранял ее сон и оставил ей достойный завтрак, не был плодом ее воображения.

А теперь он был здесь, в доме, где якобы ухаживал за ее двоюродной сестрой.

Вздрогнув, она положила дневник на место и задула свечу. Она никогда не думала, что он мог оказаться таким важным человеком. Ей надо о нем забыть.

Отделавшись от излияний леди Фарингдон, Макс прошел в бильярдную, где обнаружил всех джентльменов, за исключением Годфри. Он мог только надеяться, что убедил леди Фарингдон, что вина за столкновение с несчастной Селиной лежала полностью на нем. И все же он в этом сомневался.

Глаза девушки преследовали его. Темно-серые, подернутые тенью. Доверчивые. Они задели в нем странные струны. Так на него смотрела еще только одна девушка. Он не смог помочь Верити Скотт. И будь он проклят, если не поможет этой девушке. Например, спокойным голосом высказав некоторые угрозы.

В конце игры он произнес:

— Мне нужно перекинуться с вами парой слов, Фарингдон, будьте добры.

Фарингдон медленно повернулся, очень осторожно сформулировав свой ответ:

— Если это о том деле, которое вы упомянули ранее…

Макс медленно вздохнул:

— Не совсем, сэр. Только о том, что вам следовало бы поговорить с вашим сыном. Я видел, как сегодня вечером он… излишне настойчиво ухаживал за одной из ваших горничных.

Фарингдон удивился:

— За… горничной? Какой именно?

Вспомнив широко раскрытые глаза Селины, испугавшейся увольнения, Макс ответил:

— Откуда я знаю?

Фарингдон пожал плечами и взял свой кий.

— Ну что ж, это просто горничная. Молодые люди должны иметь свои удовольствия. И девицы не против.

Лед застыл в венах Макса.

— Уверяю вас, она была категорически против, — резко заявил он. — И я, не колеблясь, скажу об этом всякому, кто меня спросит. — Если кто-нибудь спросит. Фарингдону явно наплевать. — В конце концов, — добавил он, — вы ведь не хотите, чтобы кто-нибудь стал задавать вам вопросы насчет трагедии мисс Скотт, не так ли?

К его полному изумлению, собеседник побелел как мел:

— Нет, я, конечно, поговорю с Годфри, но, Блейкхерст, это же всего лишь служанка!..

Макс вышел, не сказав ни слова. Он ушел в спальню, где обнаружил своего бывшего ординарца, складывающего сорочки.

— Какого черта ты здесь делаешь? — проворчал он.

Хардинг усмехнулся:

— Свою работу, сэр. Я ее выполню лучше, чем здешние слуги. Ну что, сэр, удалось?

Макс задержал дыхание. Затем выдохнул. Смерть Верити Скотт была еще слишком свежей раной.

— Нет. Спокойной ночи, Хардинг.

Макс упал в кресло. Все, чего ему хотелось, — тишины и покоя, чтобы можно было подумать. Чтобы полностью принять тот факт, что с Верити Скотт он потерпел поражение — точно так же, как потерпел поражение с её отцом.

На следующее утро, восседая в своем будуаре на диване, крытом балдахином, леди Фарингдон вдохновенно отчитывала свою заблудшую племянницу:

— И чего только ты добивалась, втираясь в расположение лорда Блейкхерста? Вероломная маленькая потаскуха!

Верити на мгновение прикрыла глаза от страха. Она могла сказать правду о том, что хотел от нее Годфри, — и быть обвиненной в попытке заставить его на ней жениться.

Таким образом связать свое имя с Годфри… Лучше умереть.

Глубоко дыша, она погрузилась в себя, отдалившись от потока брани, от ненависти.

Вдруг распахнулась дверь, пропуская лорда Фарингдона. Его выпуклые глаза обратили горящий взгляд на Верити.

— Вон, — отрезал он.

Радуясь, что можно убраться, Верити направилась к двери. И услышала, открывая ее, как лорд Фарингдон спросил:

— Что за дьявол случился между тобой и Блейкхерстом прошлой ночью, мальчик мой?

Верити торопливо наклонилась к замочной скважине. Она привыкла слышать о себе только плохое, и порой ей не помешало бы для безопасности узнать немного больше.

— Довольно, милый мой! Ты прекратишь это ребячество до тех пор, пока Блейкхерст не покинет этот дом! Последнее, что нам нужно, — это…

Чем было это последнее, Верити узнать не удалось. Заслышав шаги, она выпрямилась и убежала. Она услышала достаточно. В следующие несколько дней она будет в безопасности. Может быть, это даст ей время подумать о побеге, что за последние пять лет не приходило ей в голову.

Верити сложила вторую простыню и добавила ее в стопку починенных вещей. Осталась еще третья. Быстрый взгляд на часы подтвердил, что у нее достаточно времени. Гости с хозяевами еще на лодочной прогулке.

Внезапно открылась дверь, и знакомая высокая фигура влетела в комнату, закрыв за собой дверь с удивительной скоростью и столь же удивительным беззвучием. Мужчина не сказал ни слова, но озирался по сторонам.

Верити моргнула, когда лорд Блейкхерст направился к большому шкафу в углу. Двери стояли раскрытыми настежь, и, к ее полному изумлению, он юркнул в темный угол за дверью. Так и не нарушив молчания.