Виктория Холт - В тени граната

Сейчас Франческа горячо проговорила:

— Не могли бы вы замолвить за меня словечко Ее Величеству королеве?

— Вы привяли меня за мою сестру,— ответила Анна.— Это она прислуживает королеве.

— А вы... вы служите... Анна улыбнулась такой шаловливой улыбкой, что Франческа немедленно насторожилась.

— Я младшая сестра,— сказала Анна.— Мои брат и сестра не придают мне значения.

— Уверена, что они ошибаются. Анна пожала плечами.

— Вполне может быть,— согласилась она.

— После замужества королева изменилась,— продолжала Франческа.— Она стала суровой. Было время, когда она вела очень простую жизнь в Дарем-хаус, и я ей прислуживала. Тогда она не отказала бы в аудиенции старой подруге.

— Она сильно не одобряет ваше замужество; она очень набожна и окружила себя такими же.

Франческа кивнула.

— Одна из них — моя сестра. Я только что получила нагоняй за легкомысленное поведение, хотя все, что я сделала, так это приняла джентльмена из окружения короля... в присутствии моей служанки.

— Это естественно,— хитрым тоном произнесла Франческа,— что друзья королевы тревожатся, когда джентльмен из окружения короля навещает такую красивую леди, как вы... по приказу короля.

— Но я не говорила...— начала было Анна, но затем рассмеялась. Она неосторожно продолжала: — Правда, она настолько старше него, настолько серьезнее. Так чему удивляться?

— Я не удивлюсь,— ответила Франческа.— Леди Хантингдон, если вы займете такое положение, что сможете испрашивать милости, вспомните, пожалуйста, что я хочу вернуться ко двору.

Глаза у Анны вспыхнули. Как чудесно, что к тебе обращаются с такими просьбами, ведь могущество любовницы короля — безгранично.

Она милостиво кивнула.

— Я стала бы вашим другом навеки,— пробормотала Франческа.

Анна небрежно рассмеялась и сказала:

— Я вас не забуду.

Она продолжила свой путь так, как будто была королева, а не потенциальная любовница короля.

Дурочка! — подумала Франческа. Если она когда-нибудь и попадет в постель короля, то ненадолго.

В горле Франчески застрял горький комок. Она самая несчастная из женщин. Столько лет терпела лишения, как друг Катарины, и когда той до прихода к власти и славе оставалось два месяца, убежала к Гримальди — она, так жаждавшая жить в атмосфере дворцовых интриг, с таким наслаждением разбиравшаяся в лабиринтах политической стратегии.

Она вернулась в свой роскошный дом, где жила с богачом-супругом.

Он наблюдал за ней с печальным выражением в глазах. Для него она была яркой великолепной птицей, вспорхнувшей в приготовленную им для нее клетку, а теперь жаждущей улететь оттуда.

Она была так молода, так прекрасна, но в последнее время на ее челе стали появляться недовольные морщинки.

— Повезло? — спросил он.

— Нет. Да и когда мне везло? Она не хочет меня принять. Никогда не простит мне за то, что я вышла за тебя замуж. Мне сказали, она думает, я сделала это, чтобы скрыть любовную связь с Фуэнсалида. Наша королева считает, что аристократка может выйти замуж за человека незнатного происхождения только лишь для того, чтобы избежать громкого скандала. У Фуэнсалида такое же знатное происхождение, как и у меня.

— А я вульгарный простолюдин,— вздохнул Гримальди. Франческа поглядела на него, склонив голову набок. Потом улыбнулась и, подойдя к нему, взяла его голову в ладони и легко прикоснулась губами к поредевшим волосам. Она любила власть, а он дал ей власть над собой. Чтобы угодить ей, он сделает все.

— Я вышла за тебя,— ответила она.

Ему не видны были ее губы, искривившиеся в горькой усмешке. «Я вышла за него замуж! — подумала она.— И тем самым вызвала свою опалу». Вызвать раздражение так легко. Она подумала о легкомысленной Анне Стэффорд, которая надеялась — так отчаянно надеялась — завязать любовную интрижку с королем.

Затем она медленно улыбнулась. Такая женщина не сумеет сохранить свое положение больше одной-двух ночей. Франческа не встанет на сторону этой женщины; если уж говорить о том, какую принять сторону, есть и другая, куда она могла бы примкнуть.

Если Катарина была бы ей благодарна, разве тогда она не могла бы простить ей этот незадачливый брак?

Катарина молилась, стоя на коленях вместе со своим духовником Фреем Диего Фернандесом, молилась, чтобы Бог дал ей сына.

Фрей Диего молился вместе с ней и утешал ее. Это был молодой человек с сильным характером, о котором ходили всякие слухи, распространяемые, главным образом, его врагами. Первым среди них был посол Фуэнсалида, с которым он не раз сталкивался в конфликтах; другим была Франческа де Карсерес, сначала убежденная, что это он препятствовал ее возвращению в Испанию, а теперь, когда она была замужем и отлучена от двора, что это он препятствует ее возвращению ко двору.

Задиристый маленький священник относился именно к той категории людей, которые всегда наживают себе врагов, но Катарина доверяла ему. И, действительно, в те дни перед ее замужеством, когда она начала отчаиваться, что когда-нибудь сможет избавиться от тусклого однообразия Дарем-хауса, когда обнаружила двуличность своей дуэньи доны Эльвиры и тупость отцовского посла Фуэнсалиды, она поняла, что ее единственный друг — Фрей Диего.

Вряд ли Катарина забудет те дни; она была злопамятна и не меняла своих мнений. Если она не могла простить своим врагам, то ей так же трудно было забыть своих друзей.

Фуэнсалиду отозвали в Испанию; Франческа доказала свое предательство, покинув свою госпожу и найдя спасение в браке с банкиром; но Фрей Диего остался.

Она встала с колен и сказала:

— Фрей Диего, иногда мне кажется, что вы и Мария де Салинас — это единственное, что мне осталось от Испании. Я едва могу вспомнить, как выглядит мой отец; и я почти так же мало уважаю нынешнего посла, как и его предшественника.

— О, я тоже не доверяю дону Луису Каросу, Ваше Величество,— сказал священник.

— Не могу понять, почему отец посылает таких людей представлять его при английском дворе.

— Потому что он знает, что никто не сможет лучше служить его делу, чем его собственная дочь.

Катарина нежно улыбнулась.

— Благословляю судьбу, что могу изучать их так близко... это просто счастье.

— Король полон нежных чувств к Вашему Величеству, и это очень радует.

— Я бы хотела, чтобы могла угодить ему, Фрей Диего. Мне бы хотелось дать ему, чего он больше всего желает.

— А есть какие-нибудь признаки, Ваше Величество?

— Фрей Диего, я скажу вам по секрету, и это должно остаться секретом, потому что еще слишком рано, чтобы можно было говорить об этом. Возможно я беременна.

— Слава всем святым! Она приложила палец к губам.

— Ни слова, Фрей Диего. Я бы не смогла вынести разочарование короля, если это не так. Видите ли, если бы я сказала ему, он бы захотел, чтобы звонили во все колокола, он бы сказал всему двору... а тогда... если это не так... как он был бы разочарован!