Миранда Невилл - Неистовый маркиз

Почувствовав, что и сама все сильнее возбуждается, Джулиана сказала:

— На тебе слишком много одежды, Кейн. Полагаю, это неправильно. Сними сюртук для начала.

— Да-да, конечно, — закивал Кейн.

Сюртук его уже был давно расстегнут, поэтому в следующее мгновение он оказался на полу рядом с платьем Джулианы.

— И жилет — тоже.

Теперь уже Кейн не торопился; медленно расстегивая латунные пуговицы, он явно поддразнивал Джулиану. Наконец жилет был сброшен с плеч, и Кейн с улыбкой спросил:

— Теперь все правильно?

— Можешь снять заодно и рубашку, — ответила Джулиана, тоже улыбнувшись.

— Слушаюсь, миледи.

Обнажившись до пояса, Кейн откинулся на спинку сиденья. То ли для равновесия, то ли для того, чтобы покрасоваться, он закинул руки за голову. И бугры его мускулов тут же увеличились, так что Джулиане очень захотелось ощупать эти мышцы и погладить его грудь.

Затем она перевела взгляд пониже, к поясу его брюк. Ей ужасно захотелось тотчас же стащить с него брюки и перейти к самому главному. Да-да, ужасно захотелось. Между ног у нее было очень жарко и влажно, так что она едва удерживалась от стонов.

Однако Джулиана медлила, так как знала: все это — всего лишь игра, иллюзия ее полной власти над Кейном. Но даже игра была чрезвычайно приятна, и ей хотелось продлить эти мгновения.

Но тут ей вдруг вспомнилась иллюстрация из той книги, из Аретино, которую они разглядывали вместе с Кейном. И вспомнился поцелуй «Приапа». Конечно, иллюстрация эта была весьма шокирующая, но вместе с тем необычайно возбуждающая.

Но осмелится ли она?

Хотя… Почему бы и нет? Во всяком случае, она была почти уверена, что со стороны Кейна возражений не последует.

Но она никак не могла дотянуться до пуговиц на его брюках, поэтому ей пришлось опуститься на колени. Немного помедлив, Джулиана подняла голову и посмотрела на Кейна. Он улыбнулся ей, и она улыбнулась ему в ответ. После чего сосредоточилась на задуманном. То есть для начала погладила сквозь материю возбужденную мужскую плоть. Кейн вздрогнул при ее прикосновении, и из горла его вырвался глухой стон. «Может, он выразил свое неудовольствие? — промелькнуло у Джулианы. — Хотя нет, едва ли», — тотчас же успокоила она себя и принялась расстегивать пуговицы на его брюках. Когда же последняя, девятая по счету, пуговица была расстегнута, «бог Приап» рванулся вперед и вырвался из плена.

Джулиана тут же начала стаскивать с Кейна башмаки, брюки и нижнее белье. Раздев его, она снова подняла голову, чтобы полюбоваться восхитительной картиной: Кейн сидел перед ней совершенно обнаженный, широкоплечий, мускулистый… И еще — этот его ствол, торчащий перпендикулярно к торсу. Собравшись с духом, Джулиана протянула руку и осторожно сжала его. Затем потянула к себе и отпустила. Ствол дернулся и тут же вернулся на прежнее место. Причем он казался очень большим. Не может быть, чтобы он поместился у нее во рту, во всяком случае — целиком. «А может, у итальянок рты побольше? — подумала Джулиана. — Ведь Аретино, кажется, был итальянец…»

Впрочем, ничего страшного. Англичанка, даже такая миниатюрная, как она, вполне справится с тем, с чем справляются итальянки.

Упершись локтями в колени Кейна, Джулиана обхватила ствол пальцами, затем на мгновение подняла голову.

Сообразив, что со стороны Кейна возражений не последует, она сжала ствол посильнее и провела по нему другой рукой. Несколько раз повторив эти движения, она заметила появившуюся на головке капельку жидкости. Набравшись храбрости, Джулиана слизнула эту капельку. На вкус она оказалась немного солоноватой, но в целом, пожалуй, даже приятной.

Сделав глубокий вдох, Джулиана наклонилась и сомкнула губы вокруг головки. А затем с помощью рук, губ и языка попыталась найти тот ритм, который обычен во время совокуплений. Спустя некоторое время она в очередной раз подняла глаза на Кейна. Тот, опустив голову, наблюдал за ее действиями, и выражение блаженства на его лице добавило ей смелости. Более того, она была в восторге оттого, что могла доставить ему удовольствие; причем сознание этого еще больше ее возбуждало. Одно только немного смущало… Она не была уверена, что сумеет довести Кейна до оргазма.

И, словно догадавшись о ее сомнениях, Кейн тихо сказал:

— Дорогая, чуть поглубже…

Джулиана выполнила просьбу. И почти сразу же услышала, что его дыхание, до этого тихое и ровное, сделалось шумным и прерывистым, так что казалось, он задыхался после быстрого бега. В какой-то момент она вдруг почувствовала, что Кейн пытается отстраниться. Но Джулиана, решив довести все до конца именно так, как начала, удержала его. И почти в тот же миг Кейн содрогнулся всем телом и с хриплым криком изверг ей в рот поток солоноватой жидкости.

Еще несколько раз содрогнувшись, он замер, затих в полном изнеможении. Затем осторожно отстранился и, соблюдая установленные Джулианой «правила», все же проявил некоторую инициативу — усадил ее к себе на колени, обнял и, взяв свой галстук, вытер ее губы. После чего нежно поцеловал. Минуту спустя, внезапно ощутив жар ее тела, Кейн наконец-то сообразил: выходит, он-то получил удовольствие, получил даже больше, чем рассчитывал, — а Джулиана вынуждена дожидаться… Увы, он чувствовал, что сейчас, в эти мгновения, не сможет предпринять решительных действий.

В смущении откашлявшись, Кейн прошептал:

— Дорогая, боюсь, что понадобится какое-то время, прежде чем я смогу снова воспрянуть. Ты полностью меня выпила. Но я буду счастлив доставить тебе удовольствие. — Он представил ее… раскинувшейся перед ним, раздвинувшей ноги и издающей страстные стоны. При одной этой мысли Кейн почувствовал, что начал приходить в себя. Так что было ясно: вскоре он и впрямь сможет сделать то, что должен был сделать.

— Я могу подождать, — сказала Джулиана, поворачиваясь в его объятиях, чтобы заглянуть ему в лицо. — Но не забывай: сегодня я командую. И я пока что не готова отдавать тебе эту роль.

Кейн сразу все понял. Недавние события были «путешествием» в ее прошлое, где доминировали мужчины, далеко не всегда обращавшиеся с ней надлежащим образом. Например, Джордж и Фредерик Фиттерборн. А также ее муж Джозеф Мертон. Все эти мужчины думали только о собственных интересах, и Джулиана не имела права перечить им, высказывать свои пожелания.

Так уж устроен мир — скажет большинство мужчин и даже многие женщины. А немногие несогласные, такие, как, например, Мэри Уоллстонкрафт, написавшая книгу на эту тему, вряд ли сумеют что-либо изменить в существующем положении вещей. Так было всегда, потому что таковы законы и традиции, ставившие мужчину во главе всего. Но Кейн уже давно решил, твердо решил занять сторону бунтарей. Он прекрасно знал: из-за тирании мужчин судьбы очень многих женщин были загублены, причем это касалось не только простолюдинок или девушек из борделей, но и представительниц привилегированного сословия, таких, как его мать или сестра.