Гейл Каллен - В погоне за красавицей

В улыбке Уиндебанка не было и тени шутливости.

— Мы с вами оба знаем, что Паркхерст очень серьезно относится к своим обязанностям и обязательствам. Он не успокоится, пока вы не будете в безопасности. Он сделает все, что для этого необходимо, — добавил он угрожающе.

Ребекка снова чуть не задрожала, но взяла себя в руки.

— Хотя, судя по вашему наряду, — он с отвращением передернулся, — не слишком он о вас позаботился. Не так мастерски, как всегда.

— Верьте во что хотите. Если вы так уверены в успехе, тогда скажите мне правду. Неужели оно того стоило? — поинтересовалась она, разводя руками. — Гоняться за нами, убивать людей из-за какой-то драгоценной безделушки…

— Вы ее недооцениваете, мисс Лиланд.

— Тогда объясните мне ее ценность, сэр. Насколько я знаю, она находилась у вас на протяжении последних десяти лет.

Он ничего не ответил, но морщинки около его глаз углубились от сдерживаемого смеха.

— Вы ее не продали, — продолжала Ребекка, — значит, дело не в деньгах. Тогда что? Желание обладать этой собственностью? Ваша жена не могла носить ее публично. Или вам хотелось ее иметь просто потому, что она принадлежала вашему зятю?

— Глупая причина, мисс Лиланд.

Она склонила голову набок и небрежно присела на кресло.

— Как я понимаю, алмаз был у вашей жены, пока она не отдала его.

— Он был украден, — ледяным тоном произнес Уиндебанк.

Теперь настала ее очередь улыбнуться, и Ребекка постаралась вложить в свою улыбку побольше жалости. А когда он напрягся, она поняла, что сумела его уязвить.

— Украден? Я слышала другую версию, сэр. И вы тоже услышали это прямо из уст самого Роджера Истфилда.

— Он солгал.

— А может быть, солгала ваша жена? Он резко шагнул к Ребекке, глаза его свирепо сверкнули… затем он остановился.

— Она никогда не отдала бы камень. Она всегда его ценила.

— Значит, вы украли его для жены?

— Граф не нуждался в «Скандальной леди», — махнул он рукой. — Он не собирался ее продавать, хотя ему очень нужны были деньги. Флоренс нуждалась в ней больше.

— Но она же не могла ее носить, — запротестовала Ребекка.

— Нет, она ее носила. Каждый день. Ей не нужно было, чтобы алмаз видел кто-то еще.

Ребекка ощутила неловкость и тревогу.

— Это не похоже на нормальное поведение.

— Это было вполне нормально… для нее. Алмаз ее успокаивал. Я сознавал, что он снова всплыл на поверхность. Мне нужно было его вернуть. Ей нужно было, чтобы он вернулся.

Говоря это, Уиндебанк смотрел не на Ребекку, а в окно, словно видел там что-то или кого-то.

— Почему? — мягко спросила она.

Сначала она решила, что он ей не ответит. Выражение его лица было задумчивым, грустным, и когда он начал говорить, слова полились неудержимым потоком.

— Это было что-то очень странное, то, как алмаз ее успокаивал, — говорил он, тяжело опускаясь в кресло, словно кости не могли больше удерживать его вес, — пока она могла прикасаться к нему у себя на груди, под платьем, она вполне могла себя контролировать. — Он поморщился. — Душевное и умственное состояние моей жены уже много лет… не совсем здоровое.

Ребекка молча наклонилась вперед и слушала его с неподдельным интересом.

— На протяжении многих лет она могла выглядеть вполне нормальной. Когда мы поженились, я сначала замечал лишь легкую странность и относил это на счет особенностей женского ума.

Ребекка стиснула зубы, чтобы не сказать ему все, что думает о такой нелепой идее.

— Постепенно она стала рассказывать мне о голосах… — Рот его искривился. — К тому времени у нас уже было двое детей, и я решил, что своим признанием она просит моей защиты. Она становилась сама не своя, когда голоса говорили ей, что она должна делать.

Он не стал распространяться дальше, а Ребекке не хотелось слышать подробности. Грустная повесть их жизни не давала ему права забирать жизнь у других людей. Но ей было очень жаль их детей.

— С того момента, как магараджа подарил Паркхерсту этот проклятый алмаз, все ее чувства сосредоточились на нем. И я наконец должен был достать его для нее. Это давало ей некоторую меру покоя, в каком мы все так отчаянно нуждались.

— И этим лишили покоя другую семью.

— Из-за событий, которыми я не мог управлять, — сухо произнес он, не особо распространяясь.

Наверное, она каким-то словом или звуком выразила свое презрение, потому что он вдруг навис над ней, сверкая глазами. Ей пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не съежиться от страха. Почему не схватила она кочергу, когда у нее был такой шанс?

— Она грозилась покончить с собой, если не получит камень! — сказал Уиндебанк. — Зачем держать эту штуку где-то под замком, если она может принести мир моей семье? Если б только Паркхерст не… — Он оборвал себя на полуслове и медленно выпрямился. — Но все это в прошлом.

— А как насчет будущего? — тихо поинтересовалась она.

Он посмотрел на нее спокойным незамутненным взором:

— Я, разумеется, должен защитить свою семью. Моим детям нужна их мать.

— Мать, которая может причинить им вред? — с иронией осведомилась она.

— Скоро у нее снова будет алмаз, и все станет лучше. — Он говорил так, словно пытался убедить сам себя. — Но мы не можем уверенно сохранить все втайне, поскольку вам двоим все известно.

Она молчала, хотя потребность кричать… вопить была нестерпимой. Слова «Что вы намерены с нами сделать?» рвались из ее горла.

— Разумеется, все будет выглядеть, как несчастный случай, — ответил он на ее невысказанный вопрос.

— Как смерть старого графа? Глаза его задумчиво расширились.

— Полагаю, вы услышали об этом от Джулиана. Его отец всегда был трусом. Нет, мой план для вас исполнить необходимо. Вы оба исчезли из Лондона так внезапно… Будет легко заставить всех поверить, что вы исчезли вместе. И конечно, будут непредвзятые свидетели, которые это клятвенно подтвердят.

Ребекка подумала о конюхе, который отвез ее на железнодорожную станцию. Он заметил, как Джулиан последовал за ней. А дальше были бесчисленные пассажиры поезда, особенно семейство Сеймуров. Они видели их вместе. Уиндебанк сплетал изощренную ложь на основе правды.

— Вы сделали остановку по пути на север, — продолжал он, внимательно наблюдая за выражением ее лица. — Вы едва могли сдержать свои возбужденные чувства. Вы же направлялись в Гретна-Грин, совершая романтический «побег под венец».

Он замолчал, давая ей возможность что-то сказать, но она ничего говорить не стала. Его история и так развивалась вполне правдоподобно.

— А потом случилась трагедия, — объявил он, уже не глядя ей в глаза. — Нанятый вами экипаж загорелся как раз в тот момент, когда вы выезжали из конюшни. Мы полагаем, что дело было в неисправном фонаре, но разве узнаешь точно? Правду мы никогда не узнаем. Вы двое страшно обгорели, и спасти вас не удалось.