Джулия Куин - Невинное развлечение

Волосы он разглядел довольно хорошо — мягкие, светлые, вьющиеся. Они спускались ниже плеч и не должны были бы выглядеть соблазнительными, но один завиток, упавший на лоб…

Ему хотелось прикоснуться к нему, хотелось нежно потянуть за этот завиток, просто для того, чтобы увидеть, как он себя поведет, если его отпустить. А потом он вынул бы из ее волос одну за другой все шпильки и смотрел бы, как локоны распадаются по плечам и как из холодной светской барышни она превращается в волнующую золотоволосую богиню.

Господи.

А теперь он сам себе противен. Он же знал, что перед тем, как идти на музыкальный вечер, не следует читать эту книжку стихов, да еще на французском. Этот проклятый язык всегда его возбуждает.

Он не помнит, когда в последний раз так реагировал на женщину. В свою защиту он мог лишь сказать, что в последние дни он так много времени сидел в своем кабинете, что вообще не встречал женщин. В Лондоне он не был уже несколько месяцев, но военное министерство все это время заваливало его документами, которые надо было переводить, притом срочно. А если каким-то чудом ему удавалось оторваться от работы, ему всегда преподносил сюрприз Эдвард — то вляпается в какую-нибудь историю, то напьется, то наделает долгов или свяжется с непотребными женщинами. Эдвард не придавал большого значения своим — как он это называл — слабостям, но Гарри был не настолько бессердечен, чтобы позволить своему брату погрязнуть в пороке.

А это означало, что у Гарри редко выпадало время совершать собственные ошибки (имеется в виду женский пол). У него не было привычки жить как монах, но сколько же прошло времени с тех пор, как?..

Поскольку он никогда не был влюблен, он понятия не имел, что чувствует сердце, но на сегодняшнем вечере он убедился, что воздержание влияет на характер мужчины отрицательно.

Надо найти Себастьяна. Расписание светских мероприятий его кузена никогда не ограничивалось каким-либо одним вечером. Куда бы он ни шел после них, это всегда было связано с женщинами сомнительного поведения. И сегодня Гарри пойдет с ним.

Гарри направился в глубь зала, намереваясь найти какую-нибудь выпивку, но вдруг услышал у себя за спиной возбужденные восклицания: «Этого не было в программе!»

Гарри посмотрел по сторонам, а потом в направлении сцены, куда были устремлены взгляды всех присутствующих. Одна из девушек снова заняла свое место и, по всей видимости, приготовилась сыграть что-то соло (только, ради Бога, не импровизацию!).

— Боже милостивый, — услышал Гарри чей-то шепот и увидел стоящего рядом с ним Себастьяна, который с ужасом смотрел на сцену.

— Ты мой должник, — прошептал Гарри на ухо Себастьяну.

— Я думал, что ты уже перестал считать.

— Это долг, с которым никогда нельзя расплатиться.

Девушка начала играть.

— Возможно, ты прав, — признался Себастьян.

Гарри посмотрел на дверь. Это была замечательно красивая дверь, а главное — она вела из зала.

— Мы можем уйти?

— Нет еще, — с сожалением ответил Себастьян. — Моя бабушка здесь.

Гарри нашел взглядом пожилую графиню Ньюбери, которая сидела вместе с другими пожилыми дамами, улыбалась и хлопала. Гарри обернулся к Себастьяну.

— Разве она не глухая? — спросил он.

— Почти, — подтвердил Себастьян. — Но не глупая. Ты заметил, что она спрятала свой слуховой рожок? Между прочим, поздравляю тебя. Я видел, что ты познакомился с прелестной Оливией Бевелсток.

Гарри ничего не ответил. Разве что слегка склонил голову.

Себастьян наклонился к нему и прошептал:

— Она во всем призналась? Я имею в виду — в своем ненасытном любопытстве? И в своем непреодолимом влечении к тебе?

Гарри посмотрел на Себастьяна в упор:

— Ну ты и осел.

— Ты часто это мне повторяешь.

— И это никогда не стареет.

— Про меня можно сказать то же самое. — Себастьян ухмыльнулся. — Так удобно быть неопытным юнцом.

Скрипичное соло, видимо, достигло своего крещендо. Публика разом выдохнула в ожидании последующей эффектной концовки и полного завершения произведения.

Которого, однако, не произошло.

— Как жестоко, — буркнул Себастьян.

Гарри вздрогнул, когда скрипка в руках исполнительницы пронзительно взвизгнула.

— Я не видел твоего дядю, — сказал он.

Губы Себастьяна сжались, а в уголках губ обозначились крошечные белые морщинки.

— Сегодня днем он прислал свои извинения. Я бы поверил, что он меня просто подставил, но на это у него не хватило бы ума.

— Ты был в курсе?

— Ты насчет музыки?

— Это неверное употребление слова.

— До меня доходили слухи, — признался Себастьян. — Но к такому я не был готов…

— К этому? — пробормотал Гарри.

Он почему-то не мог оторвать глаз от девушки на сцене. Она держала свою скрипку с любовью, а погружение в музыку не было притворным. Она будто слышала больше, чем публика в зале, и, очевидно, получала от этого наслаждение. Счастливая душа!

Каково это — жить в своем собственном мире? Видеть вещи такими, какими они должны быть, а не такими, какие они есть на самом деле? Скрипачка наверняка была талантливой. В ней чувствовалась страсть, и если то, что сказали в начале вечера матроны семейства Смайт-Смит, — правда, она проводит за инструментом по нескольку часов в день.

Какой должна быть его собственная жизнь?

У него не должно было быть отца, который пьет больше, чем дышит.

У него не должно было быть брата, который был твердо намерен идти по тому же пути.

У него…

Гарри стиснул зубы. Он не должен заниматься самокопанием и жалеть себя. Он сильный человек и…

Он неожиданно вздрогнул, как это всегда с ним бывало, когда он чувствовал, что что-то не так, и оглянулся на дверь.

Леди Оливия Бевелсток. Она была одна и наблюдала за скрипачкой на сцене с непроницаемым выражением лица. Если только…

Гарри прищурился и невольно проследил за направлением ее взгляда. Ему показалось, что она смотрит на греческую вазу за спиной девушки.

Что это с ней?

— Куда ты смотришь? — прошипел ему на ухо Себастьян.

Гарри не ответил.

— Она очень красива.

Никакой реакции.

— Очень привлекательна и не обручена.

Гарри снова промолчал.

— Но не потому, что в Великобритании не хватает завидных холостяков, — продолжал Себастьян, привыкший к тому, что Гарри часто не реагирует на его замечания. — Они делают ей предложения, а она, увы, все время им отказывает. Я слышал, что старший Уинтерхой даже…

— Она холодна, — оборвал его Гарри немного более резко, чем ему хотелось.

— Прошу прощения?

— Она холодна, — повторил Гарри, припомнив их очень короткий разговор. Она держалась так, словно она королева. Каждое слово потрескивало, как лед на морозе, а теперь она даже не снизошла до того, чтобы смотреть на бедную скрипачку.