Монетт Камингз - Любовные секреты

— Конечно. В таком случае вы, надеюсь, собираетесь прекратить свою теперешнюю… деятельность.

— Конечно, нет. Почему бы это?

— Но… — Он уставился на нее с раскрытым ртом.

Она знала, о чем он думает, и тут ее словно черт дернул сказать:

— В конце концов, в этом же нет ничего дурного, не правда ли?

— Это вам так кажется. И вы осмелитесь рассказать возможному избраннику о своем поведении?

— Конечно. И встречу ли я кого-то сегодня или когда-нибудь еще, смею вас заверить, капитан Мюррей, что не стану рассматривать вопрос о браке ни с одним джентльменом, если он не будет согласен не вмешиваться в мою работу.

Да как этот человек смеет так оскорбительно говорить о ее творчестве, словно это что-то непристойное! Ну и шут с ним, она вернется наверх и откажется принять его услуги в качестве эскорта.

Хотя едва ли она сможет так поступить, не объяснив Люси причину, по которой она решила это сделать. Для Люси сегодня особенный вечер, и она будет разочарована, если Миранда не разделит его с ней. Так что она поедет к Олмаку в обществе этого… этого тупицы. Но если он скажет еще что-нибудь подобное, то она, она… просто не знает, что сделает?

Она скрестила на груди руки и быстро постукивала ногой, чуть ли не вызывая его на разговор.

Нахальство этой скандалистки просто не имеет предела, сказал себе Джонатан. Неужели она и впрямь себя так высоко ценит, чтобы считать, будто какой-нибудь мужчина способен оставаться спокойным, пока его супруга занимается столь постыдным ремеслом?

Может, она имела в виду, что сохранит это в тайне от своей жертвы, а он счел бы жертвой любого, кого ей удастся подцепить, но ведь она сказала «если он не будет согласен», а это означает, что она расскажет ему, чем занималась, и будет ожидать, что он это проглотит.

В свете было достаточное количество жен, чья добродетель была, мягко выражаясь, сомнительна. (Ему неожиданно вспомнилась Констанция с ее предложением продолжить их связь, а также некоторые другие известные ему дамы.) Но в таких случаях мужья были — или, по крайней мере, детали вид — в неведении о том, что происходит, до тех пор, пока их жены соблюдали приличия в своих связях. Ни один мужчина не согласится, чтобы его жена слыла fille de joie [10] Девушка для радостей (фр.). .

Прежде чем он смог достаточно собраться с мыслями, чтобы ответить на ее наглость с подобающей резкостью, он услышал голос Люси и, взглянув вверх, увидел, что она спускается по лестнице. Ни в коем случае нельзя, чтобы она узнала о своей кузине то, что известно ему. Люси и не подозревает, что такие особы вообще существуют, и он надеялся, что она всегда останется такой же невинной, как и сейчас. Если б судьба дала ему сестру, он желал бы, чтобы она была похожа на Люси — такая же нежная и нетронутая той мерзостью, воплощением которой была ее кузина.

Он попытался отбросить свои подозрения — нет, уверенность — насчет этой Дрейк из головы и улыбнуться. Посмотрев на Люси, спускающуюся по лестнице, он стал улыбаться искренне. На ней было белое платье из индийского муслина — названия материала он, естественно, не сумел бы сказать, — с тонким верхом из искусно расшитого тюля, отделанного бледно-розовыми ленточками и такими же бантиками, разбросанными по юбке в хорошо продуманном беспорядке, пояс и вырез вокруг шеи были украшены гроздями розовых бутонов, точно повторяющих свежий цвет бантов и щек Люси. Несколько бутонов были искусно вплетены в ее золотые локоны.

Вот она пошла к Джону по черно-белой мозаике пола — и из-под подола ее платья замелькали кончики ее белых атласных туфелек. Ее перчатки были белыми, как и веер, который он подарил ей в честь этого вечера. Он не знал, что Миранда сказала ей, что она похожа в этом белом платье на рождественского ангела, а если бы знал, то это был бы один из тех немногих случаев, когда их мнение совпало.

— Так леди Смолвуд поручила вам сопровождать нас сегодня? — спросила она. — Бедный Джон! Я же знаю, как вы не любите подобное времяпрепровождение, когда нет возможности даже поиграть в карты по-настоящему. Ведь я знаю, что вы не захотите танцевать.

— Но мне же повезло, — сказал он ей, — я смогу быть кавалером сразу двух красивых девушек, а не одной, как другие. — Одной девушки и одной потаскушки, мысленно поправил он себя. — Я так понял, что леди Смолвуд присоединится к нам попозже.

— Да, меня она тоже уведомила. К ней неожиданно приехали несколько гостей, которых она возьмет с собой, как только они немного отдохнут с дороги. Она сказала, что постарается приехать не позже одиннадцати, до того, как закрывают двери, и что ей не хочется, чтобы мы что-нибудь пропустили.

— И вы ничего не пропустите, — ответил он. — Можете на меня положиться. — Больше, чем ты думаешь. Я позабочусь заодно и о том, чтобы оградить тебя от лишних знаний о твоей недостойной кузине, мысленно продолжил Джон.

— Конечно, Джон. Мы это знаем.

Люси всегда была хорошеньким ребенком, гораздо симпатичнее, чем когда-нибудь станет ее сестра. А теперь, когда она переросла былую склонность к излишней пухлости, он был вынужден признать, что она, без сомнения, превратилась в привлекательную юную леди. Такую, кого хочется защищать и оберегать.

Потом его критический взор обратился к другой молодой особе. Она могла бы завернуться хоть в парусину, подумал он, и все равно Люси не смогла бы соперничать с ней — и никто из тех, что будут сегодня в Олмаке, — подобно тому, как даже самые яркие звезды не могут соперничать с солнцем. А будучи одета так, как сейчас, в эту мерцающую ткань с ярко-голубым верхом, от чего ее глаза казались ярче и еще синее, чем обычно…

Нечестно с ее стороны так поступать с Люси! Эта потаскушка не имеет никакого права ставить под угрозу первое настоящее появление Люси в свете, полностью затмив ее. Кто же обратит внимание на Люси рядом со столь великолепным созданием?

Но как же ему сказать Люси, что кузину лучше бы оставить дома? Люси слишком к ней привязана и слишком добросердечна, чтобы понять, что эта другая полностью оттесняет ее в тень. Она решит, что он просто несет околесицу, скажи он ей такое.

Укутывая сначала плечи Люси в черную накидку с оторочкой из лебяжьего пуха, а затем проделывая то же самое с темно-синей накидкой Миранды, он мог только надеяться, что эта вертихвостка не скажет и не сделает в этот вечер ничего такого, что могло бы смутить ее кузину. Что, если она отпустит кому-нибудь замечание в духе их последней беседы? Но, по-видимому, у нее хватает порядочности — или осторожности — не давать Люси узнать что-либо о своей «работе», как она это называет, так что вряд ли она совершит сегодня какой-нибудь неблаговидный поступок.