Монетт Камингз - Любовные секреты

Он никогда не собирался делать ничего подобного, ему и в голову не могла прийти такая дикая мысль. И не только ради собственного спокойствия, следовало также учитывать его положение в армии, если ему позволят туда вернуться. Начальство могло примириться с тем, что он завел себе подружку, потому что это было обычным делом среди его сослуживцев, но если б он вздумал на ней жениться, то лишился бы всех шансов на дальнейшее продвижение по службе. Его командиры не позволили бы своим женам общаться с подобной особой. Даже его приятели-офицеры шарахнулись бы от него, словно такое неблаговидное поведение могло оказаться заразным.

— Нет, Джонатан, дружище, надо сознаться, что если эта дурочка сбежала, то оно и к лучшему во всех отношениях. А то бы ты свалял еще большего дурака, чем сейчас.

И все же он не мог отделаться от мыслей о ней. День, когда он планировал пойти узнать, не сочтут ли его годным к службе, прошел, а он об этом и не вспомнил. Он мог вспоминать только о том, как почувствовал губы Миранды на своих губах, — можно было подумать, что ее раньше никто еще не целовал, — и о ее податливости, когда он ее обнимал. Он даже мог улыбнуться, вспомнив, как она заснула посреди поцелуя. Но тут приходило воспоминание о человеке, высовывающемся из окошка кареты, чтобы отдать ей плату, и он чувствовал, что у него сжимаются кулаки, словно ему хотелось обрушить их на этого типа.

Как-то днем, вернувшись из салона Джексона, где он в течение неудачного часа разгромил нескольких противников, пока сам владелец салона не прекратил эти бои, сказав ему, что он сегодня настроен слишком агрессивно, Джонатан обнаружил, что его поджидает мальчик с письмом от миссис Хэмпхилл.

Что случилось? Кто-то из детей поранился или заболел? Не нужна ли им какая-нибудь помощь? Они всегда гордились тем, что со всем справляются сами, и никогда еще не просили помощи. Он бросил парнишке монету, разорвал конверт и обнаружил, что письмо внутри написано не рукой экономки.

Но почему миссис Хэмпхилл пересылает ему послание, пришедшее от кого-то еще? Он заглянул в конец письма и увидел, что оно подписано «Аврора Сампсон».

Он пошарил в памяти, но не смог припомнить никого по имени Аврора среди своих побед. Если одна из них прознала о его связях с семьей Оуэнсов и решила воспользоваться этим, чтобы добраться до него, добропорядочная миссис Хэмпхилл, уж конечно, никогда бы не стала пересылать ему послание, пришедшее из подобного источника. Прежде всего, она и получать бы не стала такое письмо, не желая замарать свои руки. Но вот фамилия Сампсон казалась ему знакомой, и он наконец вспомнил, что так звали «Самми» Миранды. Но они едва обменялись с ней несколькими словами за все время ее пребывания в Лондоне! О чем бы она стала ему писать?

— Самый лучший способ узнать это, идиот, — прочесть письмо, — сказал он себе под нос и вернулся к началу письма:

«Капитан Мюррей!

Если то, что сказала мне Миранда о вашей последней встрече, — правда, то, я знаю, мне не следовало бы вам писать; не следовало бы считать вас достойным хоть одного слова; но я все же надеюсь, что она неверно истолковала ваши слова и что вы не имели намерения оскорбить ее».

Оскорбить? Что она сказала о нем своей подруге? С каких это пор откровенное предложение взять на содержание стало оскорблением для подобных ей?

«Тем не менее, я считаю правильным сообщить вам, что девочка явно иссохла по вас. Я надеялась, что она скоро избавится от своего чувства, но, похоже, что этого не случится. Независимо от того, ошиблась ли она в ваших чувствах по отношению к ней, в ее чувствах к вам сомнений быть не может. Я боюсь, что у нее наступит полный упадок сил».

Да почему, изумился он. Если Миранда предпочла кого-то другого, ей было бы достаточно сказать об этом; незачем было разыгрывать такую мелодраму. Он продолжил чтение:

«День за днем я смотрю, как она молча сидит дома или в саду и только отвечает на мои вопросы. Но и тогда говорит только самое необходимое. Я знаю, что с тех пор, как мы вернулись домой, она ничего не написала, ни одной строчки. Еще с тех пор, как она была ребенком, вряд ли можно припомнить, чтобы прошло больше пары дней, когда она не исписывала по крайней мере нескольких страниц. И хотя она не говорит мне об этом, я знаю, что она больше не может писать. Ее издатель, мистер Уоррингтон, неоднократно писал ей и спрашивал, когда он может рассчитывать на ее новую книгу, но она даже не отвечает на его письма, даже не обещает ему новой книги. Но меня беспокоит не то, что не будет книги, хотя до сих пор писать для нее и значило жить.

Если вам, сэр, не совсем безразлична Миранда, я надеюсь, вы без колебания сообщите ей об этом. Не думала, что настанет день, когда я буду вынуждена сказать что-либо подобное, — но даже связь такого рода, как вы предлагали ей, предпочтительнее этой ее непреходящей апатии.

Я пишу это из любви и дружбы к Миранде.

Аврора Сампсон».

Джонатан перечитал письмо несколько раз, пытаясь уразуметь смысл слов мисс Сампсон. То, что она сообщила о странном поведении Миранды, было непонятно, потому что разве не она уехала от него. Теперь пусть себя и винит, если она из-за этого несчастна. Но что значили все эти слова про какого-то издателя… какую-то книгу? Ее новую книгу? Не хотела ли эта женщина ему сказать, что Миранда раньше писала книги?

Ничего в письме этой Сампсон не напоминало ему той Миранды, какую он знал. Или думал, что знает. С чего это мисс Сампсон решила, что Миранда иссохла по нему? Ей всего-то нужно было ему сказать, что она согласна принять его предложение. Или отклонить его, если ей так больше хочется. Как ни сильно — он понимал это теперь — он ее хотел, он никогда бы не стал ее удерживать, если б она сказала, что предпочитает кого-то другого. Но эта Сампсон пишет, что Миранда его неправильно поняла. Или нет, она надеется, что это так.

Что это за ерунда насчет книг? Если он раскроет эту тайну, то, может, прояснится и остальное содержание письма. Он побыстрее отправился в деловую часть города и, после нескольких неудачных попыток, нашел издательство мистера Уоррингтона. Попав туда, он был вынужден подождать — с растущим нетерпением, — пока сей джентльмен не вошел в свой кабинет, осведомляясь о причине его визита.

Уж не чудится ли ему, спросил себя Джонатан. Он так часто представлял себе Миранду и того типа, которого видел с ней. Вошедший или был тем самым типом, или до того похож на него, что мог бы быть его братом. По крайней мере, он может прояснить тайну — или одну из тайн — письма мисс Сампсон.

— Вы издатель мисс Дрейк? — спросил он. — Мисс Миранды Дрейк?

— Ну да, сэр, — сказал ему мистер Уоррингтон. — По крайней мере, я — один из них. Я издал все ее книги, а мой брат печатает их с продолжением в своей газете. Сейчас он приступил к печати одной из ее ранних книг, а мы ждем новую. Но могу я спросить вас, как вы узнали, кто она? Она всегда настаивала на сохранении своего имени и тайны. А может быть, вы тот самый друг, о котором она как-то упомянула, что он знает о ее работе?